Богословские истоки и смысл Гаванской декларации

Фото: РИА-новости

В предыдущих статьях данного цикла (то есть написанных по горячим следам эпохальных событий церковной жизни начала 2016-о года: принятых в Шамбези предсоборных документов революционного содержания; их ратификации на Архиерейском соборе РПЦ; Совместной декларации Патриарха Кирилла и Папы Франциска) нами был заявлен и показан унионально-экуменический характер содержащейся в указанных документах экклезиологии. В свою очередь нашими оппонентами (в том числе – из числа умеренных «ревнителей») было заявлено, что такое понимание в корне ошибочно, что ничего унионального в нынешней экуменической активности МП нет (все это только канонические погрешности).  В частности, до сих можно встретить публикации, где всякая связь между Гаваной и Критом категорически отрицается (то есть отрицается богословское содержание Гаванского документа). Между тем, теперь, по прошествии полугода после той «встречи тысячелетия» (с дистанции этого уже своего рода юбилея, позволяющего анализировать в более широком историческом контексте), после множества авторитетных выступлений и свидетельств с аналогичной нашей и даже более жесткой оценкой произошедшего; после Критского собора и его неизбежного теперь продолжения в том же экуменическом направлении; наконец, после решения Священного Синода (15.07.16) поручить Синодальной богословской комиссии изучить принятые в Шамбези документы и дать им богословскую оценку (что означает, что они были подписаны и одобрены Архиерейским собором 2-3 февраля без должного изучения; следовательно, то же самое нужно сказать и о Гаванской декларации, которая вообще является плодом богословского творчества нескольких человек), у нас появились дополнительные основания считать, что те первые впечатления от произошедшего все-таки были, как минимум, не беспочвенными.

На основании чего нами делается вывод, что основной смысл и цель Гаванской декларации – не что иное, как новая (по форме) уния, некий союз Ватикана и Православной Церкви, или – в  терминологии этого документа – «восстановление единства церквей»? – Прежде всего, в самой Декларации сказано:

«25. Надеемся, что наша встреча внесет вклад в примирение там, где существуют трения между греко-католиками и православными. Сегодня очевидно, что метод “униатизма” прежних веков, предполагающий приведение одной общины в единство с другой путем ее отрыва от своей Церкви, не является путем к восстановлению единства. В то же время церковные общины, которые появились в результате исторических обстоятельств, имеют право существовать и предпринимать всё необходимое для удовлетворения духовных нужд своих верных, стремясь к миру с соседями. Православные и греко-католики нуждаются в примирении и нахождении взаимоприемлемых форм сосуществования».

Говорить о том, что в этом тексте «уния осуждается», означает просто быть неспособным прочитать текст адекватно, согласно его собственным смыслам. Первое о чем здесь говорится, это то, что приоритетной целью сторон (подписантов Совместного заявления) является «восстановление единства [христиан, церквей]». Второе – «прежний метод униатизма [насильственное приведение в единство с собой путем отрыва от другой]» «не является путем» к чаемому единству, то есть неэффективен, так как не ведет к цели. Отсюда третье – реабилитация и легализация, официальное признание уже существующих (образовавшихся путем этого самого разбойничьего «отрыва») «церковных общин» и их членов как «верных» (определение «своих», «своих верных», не только и не столько умаляет эту «верность», то есть ортодоксию, до местного значения, сколько встраивает ее в систему общего созидаемого «единства», в сверхунию, объединяющую уже не отдельные общины, но церкви целиком).

* * *

Второе обстоятельство (доказывающее скрытое униатство Гаванского документа). Нами уже проводилась полная текстологическая, лексическая и идеологическая аналогия, если не тождество, Гаванской и Лесбосской деклараций. Что вкупе с откровенно униональным характером отношений Константинополя и Рима означает аналогичный характер и декларируемых отношений Москвы и Рима. В подтверждение этого можно также провести аналогию Гаванского Совместного заявления с другой декларацией Ватикана и Фанара, а именно, знаменитой Декларацией 1965 г. патриарха Афинагора и Папы Павла VI о «снятии анафем», лежащий в основе всего их унионального проекта. Удивительно, но, кажется, до сих пор никто не обратил внимание на то, что Гаванская декларация – это, по сути, своей если не прямое официальное признание того «снятия анафем» Константинополем, то, по крайней мере, несомненный шаг в этом направлении («мораторий» на слово «ересь» в отношении латинства, как известно, уже наложен авторами Декларации со стороны МП).[1] Опять же, и структурно обе декларации весьма похожи.

«1. Преисполнившись благодарностью Богу за дарован­ную Его неизреченным милосердием встречу на Святой Земле, где - в смерти и воскресении Господа Иисуса - свершилась тайна нашего спасения и излияние Святого Духа положило начало Церкви, Папа Павел VI и Патри­арх Афинагор I не забыли данных ими тогда обетов впредь не упускать ни одной возможности сделать - каж­дый со своей стороны - шаг навстречу обновлению вдох­новляемых любовью отношений между Римско-католической и Православной Церквами, а также между всеми христианами, дабы преодолеть различия между ними и вновь быть все едино, как молил о них Господь Иисус Сво­его Отца» (Совместное заявление Папы Павла VI и Патриарха  Афинагора об их решении изгладить анафемы 1054 г.).

Ср.: «1. По воле Бога и Отца, от Которого исходит всякий дар, во имя Господа нашего Иисуса Христа, содействием Святого Духа Утешителя, мы, Франциск, Папа Римский, и Кирилл, Патриарх Московский и всея Руси, встретились ныне в Гаване. Мы воздаём благодарность в Троице славимому Богу за эту встречу, первую в истории. С радостью мы встретились как братья по христианской вере, увидевшиеся, чтобы «говорить устами к устам» (2 Ин. 12), от сердца к сердцу, и обсудить взаимоотношения между Церквами, насущные проблемы нашей паствы и перспективы развития человеческой цивилизации. 2. Наша братская встреча произошла на Кубе, на перекрёстке путей между Севером и Югом, Западом и Востоком. С этого острова — символа надежд «Нового света» и драматических событий истории ХХ века — мы обращаем наше слово ко всем народам Латинской Америки и других континентов.<…>5. Несмотря на общее Предание первых десяти веков, католики и православные на протяжении почти тысячи лет лишены общения в Евхаристии. Мы разделены ранами, нанесёнными в конфликтах далёкого и недавнего прошлого, разделены и унаследованными от наших предшественников различиями в понимании и изъяснении нашей веры в Бога, единого в Трех Лицах — Отца, Сына и Духа Святого. Мы скорбим об утрате единства, ставшей следствием человеческой слабости и греховности, произошедшей вопреки Первосвященнической молитве Христа Спасителя: «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин. 17:21)» (Совместное заявление Папы Римского Франциска и Святейшего Патриарха Кирилла).

«5. Папа Павел VI и Патриарх Афинагор I со Священным Синодом сознают, что этот жест справедливости и взаимного прощения не может разом покончить с прежними и новыми разногласиями, все еще существующими между Римско-католической и Православной Церквами, - разногласиями, которые можно преодолеть только с помощью Святого Духа – очищением сердец, осознанием исторической вины и покаянием, а также единодушным стремлением к единому пониманию и выражению апостольской веры и требований, ею налагаемых. Тем не менее, совершая этот жест, они надеются, что он будет угоден Богу, готовому простить нас, если мы простим друг друга, и что он будет оценен всем христиан­ским миром, и прежде всего – Римско-католической и Пра­вославной Церквами, как выражение единодушной ис­кренней воли к примирению и как призыв к продолжению диалога, ведущегося в духе взаимного доверия, уважения и любви, - диалога, ведущего, с Божией помощью, его участников ко спасению душ и стяжанию Царства Божиего в полном единстве веры, братском единодушии и общ­ности жизни в таинствах, существовавшей между ними в течение первого тысячелетия жизни Церкви» (Совместное заявление Папы Павла VI и Патриарха  Афинагора об их решении изгладить анафемы 1054 г.).

Ср.: «6. Осознавая многочисленные препятствия, которые предстоит преодолеть, мы надеемся, что наша встреча внесет вклад в дело достижения того богозаповеданного единства, о котором молился Христос. Пусть наша встреча вдохновит христиан всего мира с новой ревностью призывать Господа, молясь о полном единстве всех Его учеников. Пусть она — в мире, который ожидает от нас не только слов, но и деяний — станет знамением упования для всех людей доброй воли. 7. В решимости прилагать все необходимое для того, чтобы преодолевать исторически унаследованные нами разногласия, мы хотим объединять наши усилия для свидетельства о Евангелии Христовом и общем наследии Церкви первого тысячелетия…  » (Совместное заявление Папы Римского Франциска и Святейшего Патриарха Кирилла).

* * *

Следующий момент, касающийся уже, правда, не Гаванского документа, но Шамбезийских и Критских (в несомненном контексте которых, с нашей точки зрения, существует декларация Патриарха Кирилла и Папы Франциска). Об их униональной экклезиологии свидетельствует еще более полная аналогия с другими документами, принятыми в том же Шамбези в 1993 году, о буквальном униатстве которых свидетельствуют очевидцы тех событий.

«В 1993 году была подписана Шамбезийская уния с монофизитами и Баламандская – с католиками. Они были подписаны представителями Московской патриархии. И можно было препятствовать ратификации этих документов, требовать наказания тех, кто их подписал, как неправославных, и вообще создать какое-то антиэкуменическое движение. В это время в Петербурге, с поддержкой Валаамского монастыря, который тогда только возрождался, было довольно мощное движение мирян и клириков, которое было направлено на искоренение экуменизма в Московской патриархии. <…> Был такой случай, что в конце лета 1994 года проходило заседание Синода в Троице-Сергиевой лавре, где, ничего не записав в протокол — протокол опубликовали, там ничего такого не было — обсуждали, что на ближайшем Соборе в ноябре 1994 надо принять Шамбезийскую унию. Уния состояла в том, что у нас одна вера с монофизитами, что мы преодолеваем разделения. И они как-то между собой договорились. А это услышал кто-то из иподиаконов и проболтался отцу Кураеву. А Кураев тоже стал говорить разным людям, что с этим можно поделать. Это дошло до меня. Я позвонил нашему митрополиту Иоанну. Спросил, что правда ли это, что такое придумали на Синоде. Он не сказал, что я прав, — видимо, не имел права рассекречивать, — но дал мне абсолютно четко понять, что это правда, и сказал, что вот ты напиши на имя митрополита Филарета [Вахромеева], главы комиссии, почему этого не надо делать. <…> Дальше нас пригласили, отца Андрея Кураева <…> и меня, участвовать в заседании Богословской комиссии под председательством митрополита Филарета, на котором нас как цепных псов спускали на представителей Константинопольского патриархата, чтобы мы их обличили в ереси. Подоплека была такова, что Константинополь начинал принимать в Северной Америке украинские юрисдикции, надо было что-то людям про него сказать"» (Григорий (Лурье). Когда имеет смысл переходить в ИПЦ? ).

В качестве ремарки напомним здесь читателю, возможно, уже запутавшемуся в своих «дежавю», что и Шамбезийские документы, о которых идет речь; и Архиерейский собор, который должен был их принять; и Богословская комиссия, назначенная для разбирательства в этом; и крамольное заседание Синода; и существующая в этом контексте «украинская» экспансия Константинополя на столь благоприятной почве «воссоединения братьев», – все это события 1994-ого года, а не их почти зеркальное повторение 2016 г..

«…один из них [патриарших иподиаконов], прислуживая на патриаршем обеде в Сергиев день в Лавре (в ту пору заседания Синода приурочивались к этому дню) услышал, как именно будет преодолеваться возможное сопротивление епископата унии с монофизитами. Дескать, в повестку дня собора этот вопрос не будет включен. Заранее епископы предупреждаться не будут. Но в отчете ОВЦС перед собором эти документы будут упомянуты как разработанные и принятые синодами всех православных церквей. И епископы, голосуя за формальное утверждение отчета ОВЦС, заодно проголосуют и за шамбезийские документы... Иподиакон (у него все же было академическое образование) решил проконсультироваться со мной. Я тоже не знал, что это за документы. Публикаций в ЖМП не было, интернета еще тоже не было. Но секретность насторожила и меня. И тут (да, Промысл Божий) мне предлагают поехать на конференцию в Женеву. Не помню, о чем она была (организатором, кажется, был ВСЦ). Но в один из дней я сбежал с нее и поехал в Шамбези – городок, где располагается резиденция Вселенского Патриарха (запасная резиденция на случай его окончательного изгнания из Турции). Там я пояснил, что меня интересует экуменический диалог и, в частности, перспективы сближения с "восточными церквями". Радостный греческий монах дал мне итоговые документы Всеправославно-Древне-Восточного диалога. И добавил что по такой же формуле вскоре можно будет достичь унии с католиками. Формула была такова: "Обе семьи церквей признают три Вселенских собора. Православная сторона признает, кроме того, еще четыре собора в качестве Вселенских, а Древне-Восточные Церкви считают это частным мнением православной стороны". Понятно, что так же можно написать и о православно-католических отношениях: "Обе церкви признают 7 Вселенских соборов. Католическая сторона признает, кроме того, еще 14 соборов в качестве Вселенских, а Православные считают это частным мнением католической стороны". Вот по этим франкоязычным материалам из Шамбези мы с Лурье и написали брошюрку "На пороге унии". <…> Текст был написан в форме открытого письма на имя главы богословской комиссии митр. Филарета. Я специально в избыточно резких выражениях критиковал митрополита Питирима, от имени РПЦ подписавшего унию в Шамбези. Мой аппаратный опыт подсказывал мне, что собор не сможет понудить себя к согласию с мнением какого-то заштатного диаконишки. Поэтому надо было дать ему шанс занять "мудрую взвешенную срединную позицию": и Питирима не одобряем, но и его критики тоже переборщили. Брошюра была разослана по всем епархиальным адресам. Епископы съезжались уже предупрежденными. Конечно, наше письмо не фигурировало среди документов Собора. Но решение оказалось именно таким, какое я и предполагал: была решено "продолжить диалог и доработать документы". <…> Греки были в ярости от московского неожиданного отказа. В Москву прилетел их богословский спецназ во главе с митр. Иоанном Зизиуласом. <…> ... Как бы то ни было, "доработка" тех документов идет до сих пор» (д. Андрей Кураев. Лурье о Шамбезийской унии).

* * *

Несмотря на то, что основной упор в брошюре Лурье и Кураева и последних комментариях к ней делается на несостоявшейся унии с монофизитами (опять же, в продолжение полной аналогии с нынешними событиями, тоже распавшейся на завершающейся стадии соборной ратификации уже заключенных на частном и комиссионном уровне договоренностей), а о параллельном Баламандском проекте (унии с римокатоликами) упоминается лишь вскользь, в качестве дополнительного аргумента, основной механизм (униональная «формула» экуменического богословского компромисса) этих проектов (Шамбезийского и Баламандского 1994г.), несомненно, один и тот же, как справедливо отмечается одним из авторов брошюры. В подтверждение этого (и в качестве еще одного довода) можно указать на то, что уже цитировавшееся место из Гаванской декларации, касающееся оценки «классического» униатства («Сегодня очевидно, что метод “униатизма” прежних веков, предполагающий приведение одной общины в единство с другой путем ее отрыва от своей Церкви, не является путем к восстановлению единства»), является не чем иным, как цитатой из Баламандского документа (то есть тоже унионального, но лишь в новой экуменической форме тотального униатства):

«2. По поводу метода, который был назван "униатством", во Фрайзинге (июнь 1990 г.) было заявлено, что "мы отрицаем его в качестве способа поиска единства, потому что он противоречит общему преданию наших Церквей". 3. Что касается восточных католических церквей, то ясно, что они имеют, как часть Католической Общины, право на существование и на деятельность для удовлетворения духовных нужд своих верующих» (Униатство как метод объединения в прошлом и поиск полного общения в настоящем (Баламанд (Ливан), 1993)).

Следовательно, и «восстановление единства церквей», о котором речь шла в Гаване, аналогично целям и методологии Баламандского документа:

«4. Документ, разработанный смешанным координационным комитетом в Арричья (июнь 1991 г.) и завершенный в Баламанде (июнь 1993 г.), указывает метод, который является нашим способом поиска полного общения в настоящее время, давая таким образом основание исключить униатский подход к проблеме») (Униатство как метод объединения в прошлом и поиск полного общения в настоящем (Баламанд (Ливан), 1993)).

Иными словами, «уния прежних веков» плоха тем, что не давала «полного общения», усовершенствованный «метод» которого, наконец-то, разработан передовыми теологами обеих «церквей».

«7. В течение веков предпринимались различные попытки восстановления единства. Этой цели пытались достигнуть различными путями, иногда при помощи соборов, в зависимости от политической, исторической, богословской и духовной ситуации каждой эпохи. К сожалению, ни одно из этих усилий не привело к восстановлению полного общения между Церковью Запада и Церковью Востока, и иногда даже они закрепляли противостояние. 8. В течение четырех последних веков в различных районах Востока изнутри некоторых Церквей и под воздействием внешних элементов были предприняты инициативы восстановления общения между Церковью Востока и Церковью Запада. Эти инициативы привели к объединению некоторых общин с Римским Престолом и повлекли в качестве последствия разрыв общения с их Восточными Церквами-матерями. Это произошло не без вмешательства внецерковных интересов. Так родились восточные католические церкви, и создалась ситуация, которая стала источником конфликта и страданий, прежде всего, для православных, но также для католиков. 9. Каково бы ни было намерение и искренность желаний быть верным заповеди Христовой "да будут вси едино", выраженные в этих частных объединениях с Римским Престолом, необходимо констатировать, что восстановление единства между Церковью Востока и Церковью Запада не было достигнуто, и разделение сохраняется в атмосфере, отравленной этими попытками. <…> 12. В силу того, что католики и православные рассматривают теперь друг друга по-новому в их отношении к таинству Церкви и вновь открывают друг друга в качестве Церквей-Сестер, та форма "миссионерского апостолата", которая описана выше и которая получила название "униатства", более не может быть принята ни в качестве метода, которому можно было бы следовать, ни в качестве образца для объединения, искомого нашими Церквами. 13. Действительно, особенно после всеправославных конференций на Родосе и Второго Ватиканского собора, повторно открытое и вновь по достоинству оцененное как православными, так и католиками значение Церкви как общения радикально изменили перспективы и, следовательно, отношение к проблеме. Как с одной, так и с другой стороны признается то, что все, что Христос доверил Своей Церкви, - исповедание апостольской веры, участие в одних и тех же таинствах, особенно в едином священстве, совершающем единую жертву Христову, апостольское преемство епископов, - не может рассматриваться как исключительная собственность одной из наших Церквей. В таком контексте очевидно, что всякое перекрещивание исключено. 14. Вот почему Церковь Католическая и Церковь Православная взаимно признают друг друга в качестве Церквей Сестер, совместно сохраняющих Церковь Божию в верности ее божественному предназначению, особенно же в отношении единства. По словам Папы Иоанна Павла II, экуменические усилия Церквей-сестер Востока и Запада, основанные на диалоге и на молитве, направлены к общению совершенному и всеобщему, которое не может быть ни поглощением, ни смешением, но встречей в истине и любви (ср. Slavorum Ароstoli, n.27)» (Униатство как метод объединения в прошлом и поиск полного общения в настоящем (Баламанд (Ливан), 1993)).

Короче говоря, нужно просто взять и соединить «обе церкви» путем полного взаимного признания (то есть, задействовав принцип протестантского экуменизма, или ВСЦ: «обе церкви» благодатны и спасительны, не нужно никуда переходить, «возьмемся за руки друзья», ибо мы и так уже де-факто едины во Христе, осталось только «официально оформить отношения»).

Следующий пункт баламандской «методички» по экуменическому трансуниатству католиков и православных прекрасно подытоживает все рассмотренные нами документы, снова возвращая нас к идеологии Второго Ватиканского собора, к «снятию анафем» и Декларации Афинагора и Папы Павла VI как архетипу Гаванского документа Патриарха Кирилла и Папы Франциска:

«18. В связи с этим Папа Павел VI в своей речи, произнесенной в Фанаре в июле 1967 г., утверждал, "что именно главы Церквей, их иерархия ответственны за то, чтобы направлять Церкви по тому пути, который ведет к обретению полного общения. Они должны это делать, признавая друг друга и уважая друг друга как пастырей доверенной им части стада Христова, заботясь о привлечении и приумножении народа Божия и избегая всего того, что могло бы его рассеять или внести смешение в его ряды". В том же духе и Папа Иоанн Павел II и Вселенский Патриарх Димитрий I совместно заявили: "Мы отвергаем всякую форму прозелитизма, всякое отношение, которое было бы на самом деле или могло быть воспринято как недостаточно уважительное" (7 декабря 1987 г.)».

* * *

Наконец, имеется еще «Комментарий к Баламандскому соглашению» всей той же Синодальной Богословской комиссии от 1997 г., где цели этого документа (который, напомним, берется за образец Гаванской декларацией) и всего этого проекта прямо указаны.

«Началу работы Смешанной международной комиссии по богословскому диалогу между Римско-Католической и Православной Церквами предшествовали три совещания Межправославной технической Богословской комиссии по подготовке диалога с Римско-Католической Церковью. Список тем для первоначального этапа диалога был выработан на Третьем совещании этой Комиссии, которое состоялось 25-27 июня 1978 года в Православном центре Вселенского Патриархата в Шамбези (Швейцария). В нем приняли участие представители 10 Поместных Православных Церквей (кроме Сербской, Польской, Чехословацкой и Финляндской). На этом совещании было провозглашено:
Цель диалога между Римско-Католической Церковью и Православной Церковью – установление полного общения между этими двумя Церквами. Это общение на основе единства веры, общей жизни и общего Предания Древней Церкви найдет свое выражение в совместном совершении Евхаристии» (Комментарий Синодальной Богословской комиссии к баламандскому соглашению. ЖМП, 1997. №12).

Что и требовалось доказать.

Здесь же, в продолжение удивительных совпадений и буквальных повторений событий разных лет, можно привести и такие факты: «На прошедшем в феврале 1997 года Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви некоторыми иерархами был поднят вопрос четырехлетней давности: вопрос о так называемом “Баламандском соглашении”, о документе и связанном с ним событии, о котором мало кто знал и который не был опубликован в официальных источниках нашей Церкви. Среди же ревнителей Православия о нем знали... и недоумевали как о его появлении, так и о молчании вокруг этого таинственного документа. Таким образом, Архиерейский Собор определил: “Ввиду дискуссии, возникшей на Соборе вокруг значения Баламандского соглашения, передать последнее на изучение Синодальной Богословской Комиссии и поручить Священному Синоду выразить официальное отношение к этому документу”. <…> Необходимо отметить, что вопрос о Баламандском соглашении поднимался и на Архиерейском Соборе в 1994 году. Этот документ тогда был принят и одобрен, хотя епископат не был ознакомлен с его текстом» (Ось Флоренция – Брест – Баламанд.  Газета «Радонеж», 1997. №15.).

Как мы видим, в 2016 году в отношении и Шамбезийских документов, и Гаванской декларации, МП были применены уже ранее отработанные ею методы, что лишний раз показывает неразрывную связь между ними.

* * *

Несмотря на то, что церковная судьба самих антиэкуменистов поколения Лурье и Кураева, при всей их богословской эрудиции, сложилась драматически и незавидно (что должно послужить уроком для нас, нынешних), не доверять их научно-богословскому и даже просто личному свидетельству нет ни каких оснований. Собственно говоря, все те выводы, которые они сделали из анализа тех Шамбезийских документов  в своей брошюре «На пороге унии» (1994 г.), мы сделали из анализа редакции Шамбезийских документов 2016 г. (в смысле несомненного, с нашей точки зрения, единства этого проекта).

Тот же самый вывод (то есть независимо от работы Лурье и Кураева) можно сделать из доступной публикации апологета экуменизма проф. Н. Заболотского, подписавшего тогда в Шамбези с митр. Питиримом декларацию с монофизитами от РПЦ, где (в публикации Заболотского) приводится и текст этой декларации. А именно, как уже было сказано, речь идет об унии нового, экуменического типа, соединяющей Православную Церковь с классическими ересями как они есть, то есть безо всякого отречения от ереси, но на основе «гуманизма» (общего противостояния «угрозам» и «дискриминациям»,[2] необходимости «примирения враждующих» на основе «общечеловеческого нравственного консенсуса») и прочих спекуляций и богословско-романтического лепета.[3]

«Было бы нелегко найти дорогу к единству, опираясь лишь на догматические формулы. Они, естественно, различны, поскольку различны отправные позиции тех, кто участвовал в столкновении богословской мысли полуторатысячелетней давности. <…> Было бы трудно также найти дорогу к единству, исходя из догматизирования истории Церкви, в частности из сверхдогматизации, сверхсакрализации Вселенских Соборов. <…> Всемирный Совет Церквей – центр экуменического движения – оказался организацией, где могли образоваться более тесные отношения между Древними Восточными Церквами и Полнотой Православия в ее автокефальных и автономных Церквах. Отношения обратились в связи добросердечия и в конце концов привели к конструктивному диалогу, ныне завершившемуся богословским согласием, что, в свою очередь, должно привести к восстановлению единства Восточного Православия через взаимное признание и взаимное литургическое общение Церквей византийско-славянской и александрийской традиций. <…> Последнее заседание Смешанной богословской комиссии, состоявшееся 1–6 ноября 1993 года в Экуменическом центре Вселенского Константинопольского Патриархата в Шамбези (Женева, Швейцария), наиболее интересно, ибо завершило официальный диалог, передав Главам Поместных Церквей обеих сторон свое заключение о возможности и необходимости восстановления христианского единства в Восточном Православии. <…> Ниже приводится текст заключительного документа, принятого Объединенной комиссией по диалогу в ноябре 1993 года: “1. В свете согласного заявления относительно христологии, сделанного в монастыре св. Бишой в 1993 году, и вторичного согласного заявления, сформулированного в Шамбези в 1990 году, представители обеих церковных семей согласны, что снятие анафем и осуждений прошлого может быть осуществлено на основе их общего признания факта, что Соборы и отцы, ранее анафематствованные или осужденные, суть православные в их учениях. Имея в виду четыре неофициальные консультации (1964, 1967, 1970, 1971 годов) и три официальные встречи, за ними последовавшие (1985, 1989, 1990 годы), мы удостоверились, что обе семьи с верностью содержали ту же самую, аутентичную, православную христологическую доктрину, а также неразрывное преемство Апостольского Предания, хотя бы они и употребляли христологические термины различным образом. 2. Снятие анафем должно быть произведено единогласно и одновременно Предстоятелями всех Церквей с обеих сторон через подписание соответствующего екклезиологического акта, содержание которого включало бы признание с каждой стороны, что та и другая являются православными во всех отношениях. 3. Снятие анафем подразумевает: а) что восстановление полного общения с обеих сторон должно быть немедленно приведено в действие; б) что никакое осуждение прошлого в отношении друг друга, синодальное или персональное, не должно больше применяться; в) что должен быть согласован каталог Диптихов Глав Церквей для литургического употребления. 4. В то же самое время должны быть предприняты следующие практические предприятия: а) объединенный подкомитет по пастырским проблемам должен продолжать решать свою важную задачу в соответствии с тем, что было принято Объединенной комиссией в 1990 году; б) сопредседатели Объединенной комиссии должны посетить Глав Церквей с целью дать более полную информацию о результатах диалога; в) обеим сторонам следует создать литургический подкомитет, чтобы проверить литургические следствия, вытекающие из восстановленния общения, и чтобы предложить соответствующие формы совместного богослужения; г) вопросы, относящиеся к екклезиологической юрисдикции, следует передать соответствующим авторитетам Поместных Церквей, чтобы они были решены в соответствии с общими каноническими и синодальными принципами; д) два сопредседателя Объединенной комиссии по диалогу с двумя секретарями должны предусмотреть издание соответствующей литературы, освещающей общее понимание православной веры, приведшее к преодолению разделений прошлого, а также координирующей деятельность подкомитетов”».[4]

К сожалению (вернее – к счастью), апельсины на березах не растут. Соответственно, единственным возможным итогом такого «романтического» «восстановления единства христиан», или горьким пробуждением от летаргического сна православных «гуманистов», участников этого проекта, может быть только… все та же «уния прежних веков», то есть «насильственное отторжение» их самих от «своей церковной общины» волками в овечьей шкуре «иной христианской традиции». Потому что никаких иных форм «воссоединения», кроме канонического покаяния еретиков, согрешивших против церковного единоверия, не предусмотрено Самим Главой Церкви: « Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Мф 18:15-17).

Александр Буздалов

Источник