Экклезиология абсурда

Экуменическая молитва в честь 70-летия Всемирного Совета Церквей. Фото: oikoumene.org

На смену авангарда в драматургии с середины прошлого столетия пришел скандальный «театр абсурда». Примерно в тот же период богословский модернизм породил экуменизм как «экклезиологию абсурда». «Поначалу всё, о чём рассказывали в своих пьесах драматурги, казалось бредом, представленным в образах, своего рода “бредом вдвоём”. Ионеско в одном из своих интервью заявляет: “Разве жизнь не парадоксальна, не абсурдна с точки зрения усредненного здравого смысла? Мир, жизнь до крайности несообразны, противоречивы, необъяснимы тем же здравым смыслом… Человек чаще всего не понимает, не способен объяснить сознанием, даже чувством всей природы обстоятельств действительности, внутри которой он живёт. А стало быть, он не понимает и собственной жизни, самого себя”» (Вераксич И.Ю. Театр абсурда / Вераксич И.Ю. Зарубежная литература. ХХ век. Мозырь, 2010. С.133-142). Схожие характеристики приобрела и церковная жизнь в глазах идеологов «православного экуменизма». В очередной раз в этом можно убедиться, ознакомившись с последними событиями в мире церковной геополитики.

Как сообщает официальный сайт Московского Патриархата, «Делегация Русской Православной Церкви принимает участие в Православной предассамблее Всемирного Совета Церквей» вместе с представители тех Греческих церквей  (Константинопольской и Александрийской), каноническое общение с которыми относительно недавно было правомерно разорвано РПЦ по причине одностороннего признания ими раскольнических образований на Украине.

«На заседании Священного Синода Русской Православной Церкви, состоявшемся 15 октября 2018 года в Минске, было принято Заявление Священного Синода в связи с посягательством Константинопольского Патриархата на каноническую территорию Русской Православной Церкви. Члены Священного Синода признали невозможным дальнейшее пребывание в евхаристическом общении с Константинопольским Патриархатом. В Заявлении, в частности, сказано: “Принятие в общение раскольников и анафематствованного в другой Поместной Церкви лица со всеми рукоположенными ими "епископами" и "клириками", посягательство на чужие канонические уделы, попытка отречься от собственных исторических решений и обязательств, — все это выводит Константинопольский Патриархат за пределы канонического поля и, к великой нашей скорби, делает невозможным для нас продолжение евхаристического общения с его иерархами, духовенством и мирянами”. “Отныне и впредь до отказа Константинопольского Патриархата от принятых им антиканонических решений для всех священнослужителей Русской Православной Церкви невозможно сослужение с клириками Константинопольской Церкви, а для мирян — участие в таинствах, совершаемых в ее храмах», — указывается в документе» (Священный Синод Русской Православной Церкви признал невозможным дальнейшее пребывание в евхаристическом общении с Константинопольским Патриархатом).

Но, как мы видим, на «общение» и «сослужение» экуменического рода данное решение почему-то не распространяется. Можно было бы, конечно, сослаться на то, что поскольку экуменические контакты как раз не предполагают общения в таинствах, постольку совместное участие в ассамблеях подобного рода с раскольниками (которым стали греки для РПЦ) не противоречит определению Синода Русской Церкви. Однако суть в том, что именно общение в таинствах («восстановление единства церквей») и является конечной целью экуменического проекта. Поэтому и различные поползновения в этом направлении (в виде совместных молитв и прочих «мелких» канонических преступлений) здесь широко применяются.

«Необходимы разного рода контакты. <…> необходимы смешанные встречи, в том числе на уровне отдельных церквей. Нужен живой обмен мнениями, опытом, богословскими работами и разрешение вопроса о степени участия в молитвенном общении еще задолго до общения в таинствах…» (Проекты резолютивных документов. 1968 г. Гл.V «Взаимоотношения Православной Церкви с остальным христианским миром». В кн.: «Митрополит Никодим и всеправославное единство». СПб, изд. «Князь-Владимирский Собор», 2008. С.203-204).

В результате и складывается абсурдное положение, когда разрыв канонического общения (несмотря на всю «скорбь», которая при этом испытывается) приносит неожиданные бонусы экуменическому движению, расширяя поле внешне-политической церковной деятельности. Получается, чем меньше канонического общения, тем больше экуменического, а это весьма неплохо в парадоксальном мире нового богословского сознания. Выходит, что «не так страшен» раскол, как его «малюют» Святые Отцы Церкви, «шаблоны восприятия» которых «смело ломают» новые отцы. Ведь «харизматические границы шире канонических», как говорил Ионеско «православного экуменизма» прот. Георгий Флоровский, на парадоксальной богословской доктрине которого и строят свою экклезиологическую политику уже несколько поколений иерархов не только Русской, но и Греческих церквей.

Поэтому и Константинополь, в свою очередь, с такой легкостью «признает» расколы, даруя «автокефалии» направо и налево (которые, на самом деле, такие же «самоуправления», как насаждаемые Вашингтоном по всему миру «демократии», то есть, свои политические колонии). В частности, вслед за ПЦУ (Православной Параллельной Церковью Украины) «Константинопольский патриархат признал церковь Северной Македонии в качестве отдельной церкви, решение об этом принял 9 мая синод на заседании в понедельник под председательством Константинопольского патриарха Варфоломея. Синод "подробно обсудил церковный вопрос Скопье и, оценив на заключительном этапе прошение, поданную этой церковью Матери-Церкви, а также прошение государства Северная Македония", и постановил "принять в евхаристическое общение иерархию, духовенство и народ церкви при архиепископе Стефане, исцеляя рану раскола и предоставляя "масло и вино" для ран наших православных братьев и сестер", говорится в сообщении синода» (РИА-Новости). И в самом деле: с монофизитами и несторианами, католиками и протестантами разрыв канонических отношений не мешает же выстраивать далеко идущие экуменические отношения... Почему же раскольниками следует чураться в этом плане? С раскольниками у православных еще больше общего, чем с еретиками, тут даже никаких «богословских диалогов» проводить не нужно, чтобы «восстановить» искомое «единство». С кого и начинать-то «раны врачевать», как не с ближайших к православным (или более мелких) «схизматиков»? А то, что от этого новые трещины идут по зданию Вселенского Православия (новые расколы образуются), так это, как было сказано, невелика беда: это можно будет залатать в будущем проточудотворной силой экуменических предассамблей...

«(1). Константинополь признал “Македонскую церковь” (МПЦ) – структуру, которая до 1967 года находилась в составе Сербского Патриархата, а затем объявила о своей автокефалии. До последнего времени никто в Православии не имел евхаристического общения с МПЦ. Теперь это сделал Фанар, поставив македонцам одно условие – они должны отказаться от своего имени и впредь называться “Охридской архиепископией”. Это очевидный удар по Сербской Церкви, которая так и не признала ПЦУ и “архиерейское достоинство” Сергея Думенко. (2).  Фанар объявил о “экспроприации”  приходов УПЦ КП в Австралии и Новой Зеландии. Собственно, об этом было объявлено Австралийской архиепископией Фанара еще 1 апреля, теперь же это решение официально утверждено синодом. В качестве аргументации последовал небольшой плевок в сторону “автокефальности” ПЦУ – Вселенский престол напомнил Думенко, что его власть за пределы Украины не простирается, а все украинские приходы – собственность Фанара. (3).  Фанар никак не может определиться со статусом Филарета. В нынешнем решении синода ему отказано в праве именоваться “патриархом”, он официально назван митрополитом, без всяких кавычек. В то же время в решении Австралийской архиепископии Фанара заявлено, что “таинства, которые он (Филарет – Ред.) совершает, недействительны и не существуют для Православной Церкви повсеместно”. Как могут таинства митрополита быть “недействительными” у Варфоломея не уточнили. Как и то, почему у его “учеников” [рукоположенного Филаретом Думенко, в частности. – А.Б.] они “действительны”. Судя по всему, на Фанаре уже не пытаются вникать во весь этот абсурд, начавшийся с их решения по “легитимизации” анафемы [Филарета. – А.Б.]» (О новых скандальных решениях Фанара).

Вот в такой театр абсурда превращается церковная политика, когда ее начинают строить на авангардных идеях нового богословия, по принципу: «Если не знаешь делать жизнь с кого, / Делай ее с Георгия Флоровского…»

Александр Буздалов