Диалектическое «христианство»

Митрополит белгородский и ставропольский Иоанн (Попов)

21 июня в своем Слове на вечере памяти 78-й годовщины начала Великой Отечественной войны митрополит Белгородский и Ставропольский Иоанн сказал, что «войну выиграли крещеные люди», а безбожники в ней погибли за свое вероотступничество. Эти слова вызвали бурную общественную дискуссию. Вернее – были подвергнуты порицанию со стороны патриотической общественности, расценившей это заявление как противоречащее своим основным ценностям (что, конечно, так и есть на самом деле). Поспешили откреститься от высказывания владыки Иоанна как от неполиткорректного и синодальные чиновники, следящие за тем, чтобы подобные фундаменталистские словеса клира и епископата РПЦ не вставляли палки в колеса новейшей миссионерской концепции МП, заключающейся во всяческом приспособлении Благой Вести к современному секулярному сознанию, адаптации вероучения Церкви к конъюнктурным представлениям человека мира сего, текущему состоянию культуры, доминирующей в обществе идеологии… Поэтому специалисты по связям с общественностью из разных церковных отделов оперативно дистанцировались от взглядов митрополита Иоанна как от его «частного богословского мнения», не совпадающего с официальной позицией РПЦ, напротив, открытой для «синергии» со всеми людьми «доброй воли», независимо от их религиозных взглядов и мировоззренческой ориентации. В общем, высказывание владыки Иоанна было оценено представителями церковной бюрократии как излишне категоричное и невзвешенное, компрометирующее основную просвещенную часть епископата РПЦ своей нетолерантностью и «ветхой» прямолинейностью. Дифференцировать людей по сакраментальному признаку, на крещеных и некрещеных, участвующих и не участвующих в таинствах – это, как говорится, моветон для достигнутого уровня «догматического развития», диалектической подкованности современного пастыря, смотрящего на вещи в гораздо более широком контексте, в котором стираются привычные границы, в частности, канонические границы Церкви.

Что же тогда говорить о «просвещенной общественности» и наших профессиональных патриотах, в частности, – как раз о тех активно заявляющих свою жизненную позицию представителях культуры, на которую с некоторых пор ориентируется бюрократия РПЦ в своей миссионерской деятельности, то есть о той системе ценностей, к которой традиционное вероучение теперь адаптируется, с которой более чем считается, признавая в ней все то «доброе и светлое», что есть в Христианстве, только в меньшей степени, или, что называется, в состоянии «частичной благодати». Конечно же, оценка деятелями культуры слов митрополита Иоанна не только полностью совпала в своей критической направленности с оценкой официальных представителей РПЦ, но и пошла дальше церковно-бюрократической (в силу того, что Церковь и культуры, вера и просвещение теперь – это сообщающиеся сосуды), то есть дальше во все ту же сторону «толерантности» и «всечеловечности», еще шире взглянув на вещи. И как это не раз уже бывало, особо показательным в этом плане стал комментарий главного редактора РНЛ А. Степанова, в котором диалектические приемы полемики современного «просвещенного человека» представлены наиболее рельефно. На них мы и остановимся более подробно.

«”Мы не можем утверждать, что в первые месяцы войны погибли в основном некрещеные. До конца двадцатых основная масса крестьян в деревнях продолжала крестить своих детей (а именно крестьяне составляли костяк пехоты, которая несла наибольшие потери в Великой Отечественной войне). Поэтому нельзя сказать, что поколение 1922–1924 годов, большей частью погибшее в начале войны, было некрещеным”, — отметил Анатолий Степанов. По его словам, логика владыки понятна: Великая Отечественная война, как и в целом Вторая мировая, — это Суд Божий. “Но это одновременно и милость Божия. Бои в Берлине закончились 6 мая — в день Пасхи, который совпал с днем Георгия Победоносца в 1945 году. А капитуляция Германии была подписана на Светлой пасхальной седмице. В этом нельзя не видеть милости Божией к нашему народу”».

Действительно, формально владыка Иоанн допустил неточность и чисто статистически крещеных в Советской Армии было больше, чем некрещеных. Но ради кого советский народ и Советская Армия в той войне обрели милость у Господа? «И подошёл Авраам и сказал: неужели Ты погубишь праведного с нечестивым? может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? неужели Ты погубишь, и не пощадишь места сего ради пятидесяти праведников, в нём? <…> Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу всё место сие» (Быт 18:23-26).

На это в диалектическом «христианстве» уже заготовлена другая формула: советская праведность и добродетель тождественны христианской праведности и добродетели; главное, чтобы человек был «хороший». «В тот день, когда наша армия окончательно взяла Берлин, Православная церковь торжествовала победу жизни над смертью <…> это очень символично. Ведь фашизм нес смерть русскому и многим другими народам. Победа в Великой Отечественной войне имеет глубокий смысл, поскольку объединяет всех — и крещеных, и некрещеных. Красноармейцы, которые погибали за своих ближних, за Родину, по сути, исполняли завет Господа Иисуса Христа — нет больше той любви, чем положить душу свою за други своя. В русском народе всегда были близки по смыслу служение Родине и служение Богу». Безусловно, каждый язычник, делающий доброе, получит от Бога свою награду. Но на этом основании отождествлять исполнение воинского долга и Евангельской заповеди, служение отечеству и служение Богу, естественное и благодатное – это типичная спекуляция отечественной идеалистической мысли, стоящей на позициях религиозного синкретизма и мистического национализма, одновременно. Невозможно исполнять заповедь Христа, отрицая божественность Христа как предвечного Сына Божия. Невозможно служить Богу, отрицая Его Самого. Если не соблюдается первая заповедь («возлюби Господа Бога Твоего»), то соблюдение второй («возлюби ближнего») меняет свой заряд на противоположный. Это означает, что самая высокая нравственность советского человека («моральный кодекс строителя коммунизма») несла на себе печать темного гностицизма, где социалистическая теургия совершалась по принципу «черной мессы», посвящаясь не Богу, но обожествленному человеку, советскому (русскому) народу в частности. «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берёт креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня. Сберёгший душу свою потеряет её; а потерявший душу свою ради Меня сбережёт её» (Мф. 10:37-39). А нас пытаются уверить, что, не беря креста своего (не крестясь), можно обрести христианское достоинство. Что любить отечество и служить ему – это то же самое, что служить Богу. Какое имеет значение то, что «всегда было близко по смыслу в русском народе», если Сам Господь Бог сказал обратное? Это и означает «устранить заповедь Божию преданием вашим» (Мф. 15:6), национальное выдавать за религиозное, человеческое – за божественное, земное – за Небесное, тварное наделять атрибутами нетварного. Иначе говоря, перед нами просто неоязыческое сознание, вернее – неогностическое как квазихристианское. Владыка Иоанн говорит о Небесном, у А. Степанова в приоритете земное. Но при этом это земное (патриотизм) выдается за Небесное (истинно-христианское), а подлинно христианское (категоричность проповеди митрополита Иоанна) – посрамляется как земное («личное мнение»). Между тем, с поправкой на статистическую погрешность, ортодоксальность самой мысли митрополита Белгородского находит подтверждение в житии преподобного Лаврентия Черниговского: «”Будет война, – продолжал Батюшка… Сестра говорит: «Хорошо, что война, потому что к числу мучеников будут причислены». А Батюшка возразил: «Нет, если верующие и омоются кровью, то причтутся к числу мучеников, а если неверующие, то пойдут в ад”» (Преподобный Лаврентий Черниговский. Житие, поучения, пророчества и акафист. Типография Почаевской Лавры, 2001. С. 120-121).

В отношении вечной жизни человека даже победа в мировой войне не имеет никакого значения, если при этом попирается «единое на потребу» (Лк. 10:42). «Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф. 16:26). А нас пытаются уверить, что ратный подвиг сам по себе несет искупительное значение, поэтому и крещение не требуется. Характерно, что до такой богословской спекуляции договорился даже не идеолог диалектического примирения «красных и белых» в одном социал-христианском синтезе, но уже церковный «диалектик»:

«”когда человек погибает за други своя, он получает фактически небесное крещение”. “Мы знаем случаи в практике христианской Церкви, когда люди, будучи некрещеными, хотели умереть за Христа, потому что видели, как мученики умирали, и фактически эта смерть являлась для них крещением в христианство”, – сказал архиерей».

Получается, «за други своя» умереть – это все равно что «Христа ради», что ли? Тогда чем немецкие нацисты менее «христиане»? Состояние всякого «ветхого человека» (то есть некрещеного), независимо от национальной или политической принадлежности, – это состояние погибели, и никаких иллюзий на счет возможности изменения этого состояния быть не должно. «…Истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин. 3:5).

О совпадении светских и церковных праздников есть смысл говорить только для церковных людей, где правильно расставлены приоритеты – и тогда церковный календарь может освящать мирской, потому что освящать (делать причастным святости, то есть свойства божественной природы) может только богоустановленное таинство Церкви. В отношении же советского атеизма это очередная диалектическая спекуляция, идеологическое наполнение земных форм чуждым им божественным содержанием, нивелирование христианского и языческого, сверхъестественного и естественного, а по сути – оправдание вероотступничества.

«”На протяжении всей Великой Отечественной войны Господь давал нам великие знаки. Она началась в День всех святых, в российской земле просиявших. Танковое сражение на Прохоровском поле, ставшее символом окончательного перелома в войне против нацистской Германии, произошло 12 июля, когда Православная церковь празднует День первоверховных апостолов Петра и Павла. И, как я уже сказал, сама Победа свершилась в светлые пасхальные дни”, —

напомнил собеседник ФАН. По его мнению, совершенно не случайно бывший православный семинарист и главнокомандующий Красной армией Иосиф Сталин назначил Парад Победы на Красной площади в День Святой Троицы.

“Этот парад не был, как некоторые записные антисоветчики считают, поклонением [политику Владимиру] Ленину. Это было поклонение Богу”».

Разумеется, ни о чем подобном исторический материалист Сталин не думал и думать не мог. Такое «воцерковление» генсека большевиков против его воли носит характер дурной мифологии. Парад Победы для Сталина как гностического Сверхчеловека эпохи модерна был парадом победы партийной идеологии, а не победы, дарованной Богом. Советский праздник в гностической политике реального сталинизма должен был полностью заменить собой святой церковный праздник, а не совпасть с ним.

Исходя из этой же диалектической логики, в современной Украине День защитника Отечества был перенесен на Покров. «В сознании новых защитников Украины православный праздник Покрова Богородицы слился с памятью нацистского пособника Степана Бандеры. Указом президента Петра Порошенко День защитника Отечества отмечается теперь не 23 февраля, а 14 октября – в годовщину создания Украинской повстанческой армии. <…>

“Это традиции патриотизма, национализма… Мы всячески стараемся развивать чувство единства и свободы на примере УПА”, —

говорит участник акции». В итоге такого соединения противоположностей от христианского праздника, разумеется, ничего осталось: он полностью вытеснен праздником «патриотическим».

«Победа в Великой Отечественной войне объединяет всех — и крещеных, и некрещеных. <…> Разделять воинов Красной армии по принципу «этот умер за Христа, а этот — непонятно за что», на мой взгляд, совершенно непродуктивно. Это не дает нам объединения и уводит от понимания того, чем была Победа. Это праздник, объединяющий наш народ. А значит, в нем есть христианский смысл — торжество жизни над смертью».

Опять в лучших традициях отечественного гностицизма за «христианский смысл» выдается противоположное ему. «Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречётся от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным. Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл Я принести, но меч, ибо Я пришёл разделить человека с отцом его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её. И враги человеку — домашние его» (Мф 10:32-36), если они отрекаются от Христа-Бога. Вот и получается, что именно то, что Господь Иисус Христос пришел разделить (то есть, Свою Церковь и по самому происхождению враждебный Ему «мир сей»), патриот тщится объединить. Дескать, можно угодить Богу, даже гоня Его Церковь, взяв на себя сверхдолжные подвиги служения ближнему…

Спрашивается, какой вывод сделает обыватель из спекулятивной диалектики главреда РНЛ и официальных представителей РПЦ, нейтрализовавших «православный фундаментализм» проповеди митрополита Иоанна? – Можно не ходить в Церковь, не участвовать в таинствах, даже крещение – это не обязательное условие спасения. «Заветы Христа» можно исполнять своими силами, потому что «Бог в душе». Будучи сами индифферентными к сакраментальной стороне жизни Церкви и вообще холодными к вере, новейшие миссионеры не могут посеять в субъектах своей миссии ничего, кроме этого же равнодушия и кривоверия.

Источник

Александр Буздалов