Национал-мистицизм Фанара

Выступая на городском совете греческой общины Стамбула, патриарх Варфоломей в обоснование позиции Константинопольского Патриархата по вопросу церковной ситуации на Украине привел следующий довод:

«Ромиосини (Ромейство) Града (Константинополя) есть часть вселенского Ромейства. В которое и мы включены. Но это необычная часть вселенского Ромейства, а избранная я бы сказал, пусть это и покажется некоторым о себе говорением. Итак, это избранная часть Ромейства, так как здесь бьется сердце этноса, здесь колыбель (букв. матка) этноса, здесь Вселенский патриархат. Отсюда исходят наши идеалы, наша слава, страдания и мученичества нашего этноса. Все это имеет источник здесь. Здесь мы служим Всемирному Православию. Помогаем христианскому единству, помогаем миру во всем мире. <…> не принимают наши братья славяне того первенства, которое имеет Вселенский патриархат, а следовательно и род наш во Всемирном Православии. Гордимся этим, умиляемся этим, и стараемся ежедневной борьбой держать эти преимущества, которыми Божественный Промысел, посредством решений вселенских соборов увенчал Всечестной Вселенский престол, первопрестольную Церковь Православия» (Источник: https://orthodoxia.info/news/βαρθολομαιοσ-καλοπληρωμένα-άρθρα-κα/; русский перевод: https://rwmios-f.livejournal.com/251982.html).

Таким образом, первенство Константинополя, по мнению патриарха Варфоломея, неразрывно связано с преимуществом самого греческого этноса среди других этносов в семье всех Православных Поместных Церквей, «того первенства, которое имеет Вселенский патриархат, а следовательно и род наш во Всемирном Православии». Как Царьград является «колыбелью» греческого народа, его элитной «частью», так и сам греческий народ является «избранной частью» в отношении других народов вселенского Православия. Чем, как считает Константинопольский патриарх, по праву могут «гордиться» все этнические греки, потому что «Божественный Промысел, посредством решений Вселенских соборов увенчал» их этим преимуществом.

В таком воззрении мы можем видеть переплетение истины с ложью, которое многое объясняет в тех церковно-политических (и просто политических) решениях, которые Фанар принимает. Из Священного Писания мы, конечно, не знаем в Церкви Христовой никакого табеля о рангах по национальному признаку. «…не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос. Итак облекитесь, как избранные Божии, святые и возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, снисходя друг другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу: как Христос простил вас, так и вы» (Кол 3:9-13). Дарование Халкидонским собором определенных полномочий Константинополю в вопросе судебной власти в масштабах Вселенской Церкви (а именно, наделение его функцией последнего арбитража в спорах, не решаемых на уровне Поместных Церквей), как и все прочие дарования в Церкви Христовой, есть, по определению, дар Божий, то есть благодать. Перенесение этих божественных дарований на этнос означает смешение  сверхъестественного с естественным, потому что каждый народ обладает всеми своими особенностями по природе, а не по благодати. Провозглашение греческого этноса «источником» Православия для других народов, которому они должны подчиняться по причине этого его «первородства», и означает, что сам провозглашающий это не до конца «совлекся ветхого человека» и поэтому впадает в смертный грех «гордости», рефлексируя как «родовые» те преимущества, которые Константинопольский патриархат действительно получил в Церкви по благодати Божией.

Между тем, подобный национал-мистицизм является неотъемлемым атрибутом всех лжеучений подобного рода. Прежде всего, это касается, конечно, иудаизма, особенно – в его каббалистическом изводе, который можно рассматривать как архетип доктрин данного типа.

«…еврейский народ всегда был главным действующим  лицом  истории  человечества,  а  Творец  <…> не  меняет  актеров, взятых на  главные роли. <…> Это знают и я, и каждый  ученый-каббалист,  изучивший  основные  законы мироздания. <…> Человечество  разделено  на  две  части –  евреи  и остальные народы. Я полагаю,  что в этом нет сомнения даже  у современного светского человека. <…> Цель творения заключена в том, чтобы привести человечество и каждого человека в отдельности на другой уровень существования – на уровень Творца, привести его к управлению природой, управлению миром. Мы для этого созданы и ни для чего другого. Человечество, приближаясь к тому, чтобы начать управлять природой, всем мирозданием  (сроки  подходят), входит  в  противоречие  с  общими  законами мироздания, потому что не знает их. Постижение этих законов – а это автоматически означает освоение высших миров и Творца – возложено на евреев (излишне  напоминать, что  и основные научные законы  нашего мира были открыты евреями – не  потому, что они самые умные и  талантливые математики, физики, врачи, а потому, что такова наша миссия)» (Михаил Лайтман. Интервью: Угроза уничтожения. Газета «Вести». 04.11.2000).

По этому же принципу построены национал-мессианские идеологии «немецкого классического идеализма», русского «славянофильства» и «почвенничества», «украинства» и т.п. Принцип всех этих лжеучений один и тот же: богоизбранный народ является авангардом духовной эволюции всего человечества, обладая онтологическими преимуществами перед всеми другими нациями. Отсюда «диалектическое единство противоположностей» этих неогностических мифологий истории, сочетание несочетаемого в них, в частности, непомерной гордыни и пафоса «служения всему человечеству», требование всеобщего подчинения себе как «избраннику небес» и верховному прорабу всемирного «братства» и т.п. «парадоксы», когда самому себе кажется, что «бьется сердце», а потом оказывается, это была «матка», банальная «воля к власти»…

«…учитель мужика "в деле веры его" – это сама почва, это вся земля русская, <…> верования эти как бы рождаются вместе с ним и укрепляются в сердце его вместе с жизнию» (Достоевский Ф.М. Дневник писателя. 1877, май-июнь, гл.4, I / Д.,XXV,168).

«Кто верит в Русь, тот знает, что вынесет она всё решительно <…> и останется в сути своей такою же прежнею, святою нашей Русью, как и была до сих пор, и, сколь ни изменился бы, пожалуй, облик ее, но изменения облика бояться нечего, и задерживать, отдалять вопросы вовсе не надо: кто верит в Русь, тому даже стыдно это. Ее назначение столь высоко, и ее внутреннее предчувствие этого назначения столь ясно (особенно теперь, в нашу эпоху, в теперешнюю минуту главное), что тот, кто верует в это назначение, должен стоять выше всех сомнении и опасений. “Здесь терпение и вера святых”, как говорится в священной книге» (Достоевский Ф.М. Дневник писателя. 1877, июль-август, гл.1, I / Д.,XXV,1174-175).

Как бы ни менялся облик Руси (например, из самодержавного – в социалистический, а теперь – в либеральный), богоизбранность ее пребывает вовеки, будучи свойством самой «земли русской». Даже постыдное для «святого» по естеству не стыдно, а «стыдно» русскому человеку лишь не верить в высшее предназначение своего рода… Про это – все «священные книги». Например, «Система трансцендентального идеализма» Шеллинга:

«…представить себе гарантированное существование даже отдельного государственного устройства, пусть даже совершенного по своей идее, невозможно без организации, стоящей над отдельными государствами, без федерации всех государств, гарантирующих друг другу нерушимость их строя <…> Таким образом, мы пришли к новому пониманию истории, а именно к тому, что существует лишь история таких существ, которые видят перед собой идеал, недостижимый для индивидуума, но достижимый для рода. Из этого следует, что каждый индивидуум должен вступать именно там, где остановился предшествующий, чтобы в последовательности индивидуумов не было перерыва, и если то, что должно быть реализовано в историческом процессе, может быть реализовано лишь посредством разума и свободы, то должны быть возможны также традиция и передача достигнутого. <…> прогрессивный процесс, который мыслится во всякой истории, не допускает закономерности такого рода, которая ограничивала бы свободную деятельность рамками определенной, все время возвращающейся к самой себе последовательности действий; <…> Теория и история в корне противоположны друг другу. Человек лишь потому имеет историю, что его поступки не могут быть заранее определены какой-либо теорией. Следовательно, историей правит произвол <…> с расширения границ великой Римской республики; с этого времени разнузданнейший произвол, который выражался во всеобщей жажде завоеваний и угнетения, впервые объединив народы и приведя в соприкосновение все то, что до того существовало обособленно в области нравов, законов, искусства и науки, вынужден был бессознательно и даже против своего желания служить выполнению плана природы, который в полном своем раскрытии должен завершиться созданием всеобщего союза народов и всемирного государства. <…> Когда наступит этот период, <…> тогда приидет Бог» (Шеллинг Ф. Система трансцендентального идеализма / Шеллинг Ф. В. Й. Сочинения в 2 т. М., «Мысль», 1987. Т.1. С.450-462).

То есть, божественный логос истории («создание всемирного государства», которое одновременно будет и глобальной церковью) осуществиться в любом случае, и поэтому непрерывно осуществляется посредством человеческого «произвола»…

«По русскому же пониманию и упованию <…> государство обращается в церковь, восходит до церкви и становится церковью на всей земле. <…> От Востока звезда сия воссияет» (Достоевский Ф. Братья Карамазовы. I,1,V / Д.,XIV,58-62).

«Россия есть лишь олицетворение души православия. Христианство. В ней живут крестьяне. <…> Мы несем 1-й рай 1000 лет, и от нас выйдут Энох и Илия…» (Достоевский Ф. Бесы. Подготовительные материалы / Д.,XI, 167-168).

Еще ближе параллель националистического заявления Фанара с идеологией почвенничества делает то, что в последнем ощущение себя «не таким как прочие человецы», мистическое переживания родовой исключительности, тоже ассоциировалось с резиденцией в Царьграде, что, опять же, преподносилось в сублимированном виде самого жертвенного «служения», в приторной риторике «просвещения» и «освобождения» других народов как аутсайдеров духовного развития.

«…драгоценность, которую мы, верхний культурный слой русский, несем народу», «это именно нечто одному лишь народу русскому свойственное»; «это потребность наша всеслужения человечеству»; «мы сознали тем самым всемирное назначение наше, личность и роль нашу в человечестве, и не могли не сознать, что назначение и роль эта не похожи на таковые же у других народов, ибо там каждая народная личность живет единственно для себя и в себя, а мы начнем теперь, когда пришло время, именно с того, что станем всем слугами, для всеобщего примирения»; «в этом величие наше, потому что все это ведет к окончательному единению человечества»; «и не для захвата, не для насилия это единение, не для уничтожения славянских личностей перед русским колоссом, а для того, чтоб их же воссоздать и поставить в надлежащее отношение к Европе и к человечеству, дать им, наконец, возможность <…> собраться с духом и, ощутив свою новую силу, принести и свою лепту в сокровищницу духа человеческого, сказать и свое слово в цивилизации <…> именно для их полной личной свободы» [автокефалии] «и воскрешения их духа <…> и для этой же цели, Константинополь — рано ли, поздно ли, должен быть наш. <…> это случится само собой, именно потому, что время пришло, а если не пришло еще и теперь, то действительно время близко, все к тому признаки. Это выход естественный, это, так сказать, слово самой природы» (Достоевский Ф. Дневник писателя. 1876, июнь, гл.2, IV / Д.,XXIII,46-48).

В случае КП эта гностическая диалектика выражается в противоречивом сочетании политики этнофилетизма и экуменизма; сложной коллизии личных амбиций, национальных, государственных интересов, с одной стороны, и осуществления макрокорпоративных проектов (вспоможения «миру всему миру») – с другой; когда Фанар своей деятельностью производит расколы на местах (или поддерживает самые дикие, вроде «Живой церкви» или УАПЦ) и, одновременно, тщится «уврачевать» вселенские расколы (с Римом и нехалкидонитами, в частности). Но суть в том, что сами противоречия эти мнимые, потому что и то, и другое есть выражение одно и того же обмирщения; различные «облачения» из гардероба одного и того же «ветхого человека»; разные гримасы единого спектра греховных страстей.

Так пали с небес силы бесплотные («Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своем: “взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему”» (Ис 14:12-14)). «Так рушился Иерусалим, и пал Иуда, потому что язык их и дела их — против Господа, оскорбительны для очей славы Его. Выражение лиц их свидетельствует против них, и о грехе своем они рассказывают открыто, как Содомляне, не скрывают» (Ис 3:8-9). Так пал в папоцезаризм первый Рим. Так пали в омут гностицизма первые лица немецкого и русского идеализма (ставшего «колыбелью» немецкого национал-большевизма и русского социал-мессианства). Тем же путем с известных пор идет и Фанар.

Источник

Александр Буздалов