Письма провинциала, или Время Паскаля

Портрет Паскаля работы Германа Гедана, иллюстрация к очерку М.М. Филиппова «Блез Паскаль» (СПб., типо-литография И.Г. Салова, 1891 г.)

В сети состоялся небольшой, но весьма познавательный диалог создателя и автора сайта «История идей» Александра Буздалова с неким православным человеком под ником «Хуан Хинес Де Сепульведа». На примере которого у нас есть возможность уточнить некоторые аспекты концепции сайта «История идей», которые, как показывают подобные обмены мнениями, остаются неверно понимаемыми или ошибочно интерпретируемыми.

Во-первых, почему так называемые «православные» в подавляющем большинстве случаев подобных богословских баттлов с Александром предпочитают остаться анонимами или скрываются под вымышленными именами? – Не иначе как от подспудного страха, что в таком диспуте с большой долей вероятности может быть публично нанесен болезненный удар по их самолюбию. Хотя, казалось бы, раз ты Православный, т.е. раз на твоей стороне святая Истина, чего тебе скрывать и опасаться в этом плане? Представься с подобающим твоей конфессиональной принадлежности достоинством, выйди как рыцарь с открытым забралом на поединок с дремучим еретиком… Ан нет, почему-то всякий раз получается ровно наоборот уже на стадии представления сторон.

Хуан Хинес Де Сепульведа

«Здравствуйте, Александр. Изучил Ваш сайт «История идей». Как я понимаю, Ваш главный проект – построение полностью августинианского богословия, «очищенного» от греческой патристики. А как Вы для себя решаете проблему того, что сам Августин был под влиянием платонизма и очень сильно платонизировал все свое учение? Я-то персонально ничего в этом плохого не вижу, но вы-то платонизм ненавидите».

Александр Буздалов

«Платонизм и вообще эллинизм – это как раз пелагианство, и Августину, чтобы его осудить, пришлось собственный неоплатонизм раннего периода преодолеть. Отвергать платонизм для христианина естественно, потому что он осужден на паламитских соборах 14 в. вместе с ваарламизмом. В этом Палама и Августин идут рука об руку. Поэтому и концепцию моего сайта Вы не совсем верно уловили. Это своего рода неопатристический синтез, а именно, синтез западного и восточного православия. Или, как я это называю, Апостольское Христианство. Антропология и сотериология – Августина; христология, триадология, экклезиология – Греков; харизматология – Августина и Паламы примерно поровну, как-то так».

Хуан Хинес Де Сепульведа

«Знаете, Александр, Вы сказали столько всего неправильного — и с точки догматов церкви, и с точки зрения истории идей, которую вы так любите. Начнем с Августина. Я думаю, что Вы разбираетесь в нем куда лучше моего — даже уверен — но вы конечно интеллектуально нечестны, потому что честность в этом вопросе привела бы к грандиозному крушению всей вашей еретической системы. Почитайте “Введение в святого Августина” Жильсона. Там убедительно доказывается, что половина идей Августина — чисто платонизирующие. Например, религиозная эпистемология Блаженного и его идея о том, что идея о Боге врожденная у всех людей и ее нужно только вспомнить. Ну это же чистый «Федон», надо быть слепым, чтобы это не увидеть. И от этой идеи не отказывался даже «поздний» Августин. De liverum arbitrum, комментарии на Псалмы — тоже характерно платонические произведения. То, что вы говорите об осуждении платонизма — смешно. Собор не мог осудить христианский платонизм отцов церкви, учительство которых вечно: а именно таковы хулимые вами великие каппадокийцы. Собор осудил учение Варлаама. Кстати, сам святитель Григорий платонизм действительно не любил, так как был убежденным аристотеликом-рационалистом. С чего вы взяли, что имеете право судить святителей церкви, признанных бессмертными учителями на вселенских соборах?»

Александр Буздалов

«Показать ошибки = похулить? Это сектантская логика, Хуан…».

<…>

На этом, собственно, диалог завершился, потому что дальше собеседник Александра, как и подобает «истинно-православному человеку», перешел на персону оппонента, приведя сразу пять «апелляций» к его личности, или «argumentum ad hominen», т.е. логических ошибок, оценивающих не сказуемое, но самого говорящего как субъекта полемики (в частности, его «рожу алкаша», его «тупость», его низкое социальное положение, отсутствие «классического образования» и позорно удаленное от культурных столиц место жительство). Мы же, напротив, разберем именно предикаты «Хуана», показав их объективное содержание. В чем каждый желающий сможет убедиться и уже сам решить, где же искомое Православие и подлинная образованность.

Прежде всего, «Хуан» находит противоречие в концепции сайта «Истории идей» между тем, что она состоит в «построение полностью августинианского богословия, очищенного от греческой патристики», и тем, что «сам Августин был под влиянием платонизма и очень сильно платонизировал все свое учение». На что вопрошаемый ему разумно отвечает, что ему известно, что Августин находился под таким влиянием в ранний период своего богословского творчества и что ему потребовалось во-многом отречься от этого собственного неоплатонизма, чтобы по-настоящему осудить аналогичный эллинизм пелагианской мысли. Соответственно, правильное понимание концепции сайта «Истории идей» заключается в том, что «построение полностью августинианского богословия» предполагает «очищение» его не только от неоплатонической составляющей греческой патристики, но и от того остаточного эллинизма, от которого сам Августин не успел очиститься в полной мере. И в публикациях автора «Истории идей» это неоднократно показывается на конкретных примерах в антропологии и сотериологии Августина (в частности, на примере недоведенного до конца пересмотра Августином неоплатонической теории креационизма, т.е. происхождения душ). Все, что было «платонизировано» в церковном богословии (независимо от того, кто это сделал), должно быть «расплатонизировано». «Ибо написано: погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну. Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? Ибо когда мир [своею] мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих» (1Кор 1:20-21).

Здесь-то и обнаруживается принципиальная разница между силлогистикой Александра Буздалова и «Хуана Хинеса де Сепульведы». Первого как всякого нормального ученого интересует истина как таковая, в данном случае – построение богословской антропологии и сотериологии, полностью адекватных Священному Писанию (или «Апостольскому Христианству» – в его терминах), а не той или иной богословской школе. Второй же, являясь носителем конфессионально закомплексованного и зашоренного сознания, не допускает даже мысли, что построение такой богословской системы может, действительно, потребовать отказа от ошибок патристического наследия в случае их объективного обнаружения (т.е. очевидного и несомненного противоречия Св. Писанию). Поэтому он думает, что если кто-то не принимает святоотеческого наследия Греков в полном объеме, то в таком случае он должен делать это в отношении «латинянина» Августина. А то, что истинные и ошибочные мнения по догматическим вопросам могут быть и там, и тут, и в западном, и в восточном Православии, и «очистить» нужно не «западное» от «восточного» или наоборот, но верное от неверного, такого «православные хуаниты» в принципе не допускают. Поэтому саму постановку вопроса таким образом они воспринимают как «хулу на святых». Стало быть, налицо явный недостаток того самого научного мышления как атрибута «классической образованности», к отсутствию  которой у своего оппонента «Хуан» апеллирует.

«Например, религиозная эпистемология Блаженного и его идея о том, что идея о Боге врожденная у всех людей и ее нужно только вспомнить. Ну это же чистый «Федон», надо быть слепым, чтобы это не увидеть. И от этой идеи не отказывался даже «поздний» Августин» (Хуан Хинес Де Сепульведа).

Однако оппонент не только видит это, но прямо говорит о том, что в этом и заключается несовершенство богословской системы Августина, потому что он тоже должен был отказаться от всех платонических идей без исключения. И доводит на своем сайте эту незавершенную работу Августина до логического конца. Однако подобного расклада сектантское сознание «Хуана» не допускает в такой степени, что даже не в состоянии услышать, что оппонент ему говорит. Поэтому он расценивает это как

«интеллектуальную нечестность, потому что честность в этом вопросе привела бы к грандиозному крушению всей вашей еретической системы» (Хуан Хинес Де Сепульведа).

Т.е. добродетель «честности» в его системе ценностей – это принимать Августина или Великих Каппадокийцев такими, какие они есть, со всем их платонизмом и оригенизмом, эллинистическим волюнтаризмом и гуманизмом, потому что у них все «святоотеческое» и «православное», даже их рудиментарный платонизм и умеренный оригенизм. Поэтому отвержение и осуждение чего бы то ни было «святоотеческого» расценивается хуанитами как «еретическое».

Логика Александра Буздалова, казалось бы, проста и должна быть понятна любому здравомыслящему человеку: если платонизм и эллинизм осуждены как идеологический архетип большинства ересей на канонических соборах (включая Вселенские), то любые платонические и эллинистические идеи в вопросах вероучения неприемлемы ни у кого. Но в том-то и дело, что хуаниты не относятся к числу людей здравомыслящих. Поэтому для них тот же самый неоплатонизм и стоицизм, который был еретическим у Оригена, Евагрия, Пелагия, Нестория, Ваарлама и т.д., у Великих Каппадокийцев и Антиохийцев является «христианским платонизмом» и «православным стоицизмом». Т.е. одна и та же идеалистическая «филокалия» ветхого сознания у одних несет античной канализацией, а у других благоухает розами Христианства. Поэтому

«Собор не мог осудить христианский платонизм отцов церкви, учительство которых вечно: а именно таковы хулимые вами великие каппадокийцы» (Хуан Хинес Де Сепульведа).

Между тем ни один канонический Собор не смотрит на персоналии, он говорит «аще кто речет… да будет анафема». Поэтому если кто бы ни было из святых говорит буквально то же самое, за что Вселенские Соборы осудили Пелагия и Евагрия, то это, по определению, не может быть «православным» в их случае. Поэтому объективным признаком недомыслия является попытки таких «православных хуанитов» всеми правдами и неправдами оправдать эти отдельные, несомненно, ложные мнения святых отцов, даже в том случае, если они высказывали их в полном «консенсусе» и если даже их удалось протащить в катехизисы. Потому что если общецерковно платонизм осужден как всеересь, то от него полностью и целиком должны быть очищены и катехизисы, или даже они – в первую очередь.

Что может быть адекватнее учению святых Апостолов, чем то, что автор сайта «Истории идей» взял за основу своей богословской системы, а именно: догмат первородного греха в формулировках Карфагенского собора 418 г, прошедшего рецепцию Пято-Шестым Вселенским собором; и доктрина сотериологического моноэнергизма блж. Августина, т.е. учение о том, что только божественное действие является спасительным (что подтверждается восточным учением об обожении преп. Максима и свт. Григория Палама, когда они «очищают» свою мысль от ложных идей каппадокийско-евагрианского оригенизма и прочего псевдо-церковного неоплатонизма)? Что может быть церковнее учения о том, что спасение – это чистый Божий дар грешнику? А значит, и нет ничего более нечестивого в сотериологии, чем теория «заслуг» анафемы Евагрия и анафемы Пелагия и трусливое брехание из-за угла иже с ними «православных платоников» и полупелагиан против этих божественных истин.

Но, видимо, одним дается понимание, другим – безоглядное благоговение перед патристикой. Один смотрит на ситуацию как ученый, другой как… член корпорации. А у ученого одна забота: отделить верное от неверного, истинное от ложного. Если при этом используется ирония, то это тоже лишь способ показать ложное. Так делал Блез Паскаль в отношении иезуитов. Настало время сделать тоже с православным фарисейством. Ирония Александра направлена не на святых, а на отношение к их противоречивым мнениям со стороны православных, заменивших божественное Писание – человеческим преданием. У святых отцов достаточно заслуг перед Церковью, поэтому они тоже только выиграют, если их заблуждения будут опознаны и признаны. Потому что в том числе дефицит разделения истинного и ложного и канонизирование ошибочных мнений представителей патристики и сделал возможным исторический реванш оригенизма и пелагианства в Православной Церкви.

Александр Буздалов