Единство Церкви как центральная тема встречи Патриарха Кирилла и Папы Франциска

Смущение христианской совести значительной части народа Божия от «первой в истории» «братской» встречи Предстоятеля Русской Православной Церкви со «Святейшим Папой» Римским Франциском и подписанной на ней совместной Декларации заставляет многих, к чему скрывать, с беспокойством искать ответ на вопрос, зачем же она состоялась, вопреки тысячелетней Традиции, несмотря на согласное мнение сонма святителей и преподобных отцов о ереси латинства, или папизма. Знать это важно независимо от оценки этого события. То есть, это нужно просто для того, чтобы понимать, что происходит в нашей Церкви, какова проводимая Священноначалием политика, чтобы не мифически, но адекватно воспринимать руководящие документы и т.д. Словом, необходимо элементарно прочесть текст так, как он написан, увидеть его собственные смыслы (принять их или нет – это уже другой вопрос). Вот как объясняет произошедшее, несомненно, наиболее посвященный в этот вопрос глава ОВЦС митр. Иларион в интервью интернет-порталу «Православие и мир».[1]

В преддверии встречи Патриарха и Папы многие комментаторы говорили, что важен сам факт встречи, а не то, что обсуждалось на ней. Расскажите, что стало самым важным смысловым моментом встречи. – Я согласен с тем, что сам факт встречи чрезвычайно важен. Даже если бы не было совместной Декларации, тот факт, что впервые в истории Папа Римский и Патриарх Московский и всея Руси встретились, был бы несомненным шагом вперед во взаимоотношениях между двумя Церквами». – Поблагодарим Его Высокопреосвященство за прямой ответ на вопрос и сразу отметим для себя, что «самым важным смысловым моментом встречи» является «шаг вперед во взаимоотношении между двумя Церквами». Но, может быть, сама постановка вопроса вынудила владыку Илариона таким образом ответить на него, а на самом деле, дело обстоит иначе, ведь из предшествующих встречи заявлений, как мы помним, следовало, что основная цель – помощь мученикам Сирии, прекращение гонений на христиан Ближнего Востока.[2] «Что самое важное в Декларации, подписанной Папой и Патриархом?» – задает новый вопрос журналист «Правмира» (словно бы тема встречи и тема подписанной на ней Декларации – это не одно и то же). Ответ Его Высокопреосвященство уже не столь однозначен: «Мне трудно выделить какую-то одну тему в ущерб другой. В Декларации все важно. Она начинается с констатации того факта, что Папа и Патриарх “встретились как братья по христианской вере, увидевшиеся, чтобы “говорить устами к устам” (2 Ин. 12), от сердца к сердцу». – Тем не менее, пусть и уже столь категорично, но еще раз подчеркивается, что во главе угла данного документа – сближение «двух Церквей»: «встретились» [для чего? – для того, чтобы] «обсудить взаимоотношения между Церквами» «как братьев по христианской вере». Следующая фраза владыки возвращает однозначность первоначального утверждения, и он в третий раз говорит о том, что «очень важными является слова [Декларации] о том, что “мы разделяем общее духовное Предание первого тысячелетия христианства». Таким образом, «самым важным», «чрезвычайно важным», «очень важным» является «общность между двумя Церквами». А все остальные вопросы и «темы», соответственно, второстепенные или производные этого концептуального ядра встречи и подписанной на ней совместной Декларации.

Поэтому с этим делом и не спешили, тщательно подготавливая текст заявления, выжидая наиболее благоприятный момент, подбирая подходящее место, чтобы ничто не могло помешать основной цели встречи: «[в Декларации] Отмечается, что встреча происходит “вдали от старых споров “Старого света”. Хотел бы в связи с этим отметить, что именно Патриарх Кирилл предложил провести встречу на Кубе, а не где-нибудь в Европе. Он с самого начала говорил, что первая встреча между Папой Римским и Патриархом Московским не должна быть отягощена памятью о конфликтах между православными и католиками, разворачивавшимися на протяжении веков именно на европейском континенте. Важно было выйти из этого контекста, посмотреть на взаимоотношения между двумя традициями более широко и говорить не столько о прошлом, сколько о настоящем и будущем».  «И далее говорится о том, что “православные и католики должны научиться нести согласное свидетельство истины в тех областях, в которых это возможно и необходимо», поскольку «человеческая цивилизация вступила в период эпохальных перемен», и «христианская совесть и пастырская ответственность не позволяют нам оставаться безучастными к вызовам, требующим совместного ответа». – Снова и снова звучат ключевые понятия Декларации: «общее», «братья по вере», «согласное свидетельство», «общее Предание», «совместный ответ», «настоящее и будущее взаимоотношений двух традиций».

По логике беседы (поскольку разговор зашел о конкретных «областях» и «вызовах», на которые этот «совместный ответ» предстоит сделать) напрашивается следующий вопрос: «Центральная тема встречи – гонения на христиан. Есть ли практические решения в этой сфере? Как Патриарх и Папа видят вообще перспективы ее решения? Возможно ли, по мнению Папы и Патриарха, как-то уменьшить гонения на христиан? Патриарх и Папа обращаются к мировой общественности – будет ли услышан их голос?» Здесь интервьюирующий (утверждая с такой уверенность, что центральное тема – гонения), опять же, опирается на официальные заявления после объявления о встречи.[3] Хотя, на первый взгляд, здесь и можно было бы усмотреть противоречие между заявленным ранее (главная цель – гонения) и разъяснениями по факту состоявшейся встречи и подписанного документа (главная цель – общение Церквей). На самом деле, противоречия никакого нет: смысловой центр встречи был и есть общность Церквей, ускорение движения к единству между ними. Гонения же, вернее – помощь, заступничество за гонимых, это лишь одна из возможностей продвижения в этом направлении, актуализация основного содержания проекта, конкретное поприще для совместной деятельности. «Действительно, главной темой встречи [среди практических вопросов. – А.Б.] была ситуация на Ближнем Востоке, в некоторых странах Северной и Центральной Африки, где христиане подвергаются геноциду со стороны террористов, прикрывающихся религиозными лозунгами». 

Иначе, если воспринимать оба (до и после встречи) разъяснения буквально, может сложиться впечатления не только их противоречивости, но и цинизма, когда трагедия миллионов христиан, оценивающая как «геноцид» по религиозному признаку, используется как предлог для «стратегического альянса»[4] между двумя конфессиями. «Расскажите, как готовилась Декларация. Удивительно красивый язык и стиль у текста. – Декларация готовилась в режиме строгой конфиденциальности. Со стороны Русской Церкви в подготовке текста участвовал я, со стороны Римско-Католической Церкви – кардинал Кох. Даже мои ближайшие помощники в Отделе внешних церковных связей, занимающиеся католической темой, до самых последних дней ничего не знали ни о тексте Декларации, ни о готовящейся встрече. Подлинными авторами Декларации являются Патриарх и Папа. Именно их видение ситуации легло в основу текста. Еще в начале осени Патриарх поделился со мной основными идеями, касающимися тематики Декларации. Затем я встретился с Папой Франциском и проговорил общее содержание документа с ним. Дальше текст был положен на бумагу, после чего неоднократно согласовывался и с Патриархом, и – через кардинала Коха – с Папой. Последние поправки в текст были внесены буквально накануне нашего отлета в Гавану». – Только представим себе такую ситуацию: в диспетчерскую больницу Скорой помощи и дежурному УВМ «еще в начале осени» (прошлого года) поступили множество звонков из Восточного района города N о множестве пострадавших от банды головорезов, об истекающих кровью на улице и в своих домах несчастных. А главврач больницы Скорой помощи и начальник УВД, внимательно ознакомившись с поступившими данными со слов звонящих, сели писать «удивительно красивым языком» предварительный эпикриз и протокол осмотра. Вот они комкают один за другим черновые варианты и бросают в корзину. Проходят дни, недели, долгие месяцы. Наконец, текст эпикриза и протокола готов (это сущая поэма). Сами авторы желают ехать на место происшествия. Торжественно объявляются дата выезда. Однако ехать прямо в район событий опасно (это вроде Гарлема). Начинают искать объездные пути.[5] – Согласитесь, такое поведение в нашем случае представить невозможно. Следовательно, главной причиной встречи гонение на христиан быть не может (иначе это слишком компрометирует моральный облик «спешащих на помощь»). Тогда остается только «общность Церквей». Потому что об этом прямым текстом и многократно говорят в своих интервью сами авторы Декларации. «”Несмотря на существующие различия в области богословия, которые можно назвать тонкостями, все-таки в существе веры христианской мы едины. И об этом надо помнить”, – отметил митрополит Илларион».[6] «Встреча папы Франциска с патриархом Кириллом – это первый шаг на пути к единству Церкви, считает кардинал Курт Кох, один из участников исторических переговоров в Гаване. "Эта встреча – важный шаг, но вместе с тем это еще не конечная цель, и потому нам предстоит большая работа", – сказал кардинал К.Кох, возглавляющий Папский совет по содействию христианскому единству».[7] «"Святая Богоматерь, продолжай вести нас по пути дружбы и единства", — заявил понтифик…»[8]

Об этом же (искомом единстве церквей) читаем мы и в самой Декларации: «24. Православные и католики объединены не только общим Преданием Церкви первого тысячелетия, но и миссией проповеди Евангелия Христова в современном мире. Эта миссия предполагает взаимное уважение членов христианских общин, исключает любые формы прозелитизма. Мы не соперники, а братья: из этого понимания мы должны исходить во всех наших действиях по отношению друг к другу и к внешнему миру. Призываем католиков и православных во всех странах учиться жить вместе в мире, любви и единомыслии между собою (Рим. 15:5). Недопустимо использовать неподобающие средства для принуждения верующих к переходу из одной Церкви в другую, пренебрегая их религиозной свободой и их собственными традициями». – Получается, что «подобающие средства перехода из одной церкви» в другую Декларация вполне допускает и одобряет, потому что уже явленное «единство Предания и миссии», «любовь и единомыслие братьев», конечно, выше таких формальностей как конфессиональная принадлежность. «25. Надеемся, что наша встреча внесет вклад в примирение там, где существуют трения между греко-католиками и православными. Сегодня очевидно, что метод «униатизма» прежних веков, предполагающий приведение одной общины в единство с другой путем ее отрыва от своей Церкви, не является путем к восстановлению единства».[9] То есть конечной целью, опять же, является «восстановление единства» двух церквей. Неприемлем лишь «униатизм» как не оправдавшая себя форма этого восстановления. В прошлом оставляется «путь отрыва от своей Церкви» ради «единства с другой»; сам же «переход», тем более – единство, не только не осуждается, но и является основной задачей. Таким образом, именно поиск этой новой формы единства (альянса) и есть не просто главная, но единственная концептуальная тема этого документа.

Какова же это форма единства? Похоже, сами стратеги этой экклезиологии не до конца это понимают (или понимают каждый по своему и надеются рано или поздно убедить друг друга в своей правоте). Однако уже сейчас можно сказать, что исключение «прозелитизма» означает исключение всех форм канонического чиноприема: даже через покаяния (самый «льготный» чин, для раскольников) теперь принимать католиков, согласно этому документу, получается, нельзя, не говоря уже о миропомазании и перекрещивании. Не только «в сущем сане», но и в сущей римско-католической вере (с «филиокве», «приматом Папы» и прочими «тонкостями»). Вернее – концептуальная задача «восстановления (полного) единства» церквей (то есть единство Церкви первого тысячелетия) предполагает вообще невозможность и ненужность никакого перехода, ибо они (каждая как есть) будут уже де-юре считаться одной Церковью.

Подтверждение этому содержится во все том же интервью митр. Илариона. «Можно ли говорить о том, что Церкви изменили взгляд на униатов? Православные нашли слова для примирения и принятия. Католики признали существующие проблемы? – Еще в 1993 году в документе Смешанной комиссии по православно-католическому диалогу, подписанном в Баламанде (Ливан), католики признали наличие проблемы и согласились с тем, что уния не является методом для достижения единства. В Декларации это утверждение повторено почти буквально: «Сегодня очевидно, что метод “униатизма” прежних веков, предполагающий приведение одной общины в единство с другой путем ее отрыва от своей Церкви, не является путем к восстановлению единства». Но мы должны понимать, что одного признания ошибочности униатизма как метода, использовавшегося в прошлом, недостаточно. <…> В Декларации говорится об общей миссии проповеди Евангелия, которая предполагает взаимное уважение членов христианских общин и исключает любые формы прозелитизма. <…> От ситуации соперничества, омрачавшей взаимоотношения между ними на протяжении столетий, мы должны перейти к ситуации партнерства в тех областях, в которых оно сегодня возможно и востребовано». «В тексте Декларации выражается скорбь об утрате единства. Значит ли это, что в перспективе будут предприниматься шаги для восстановления евхаристического общения? – Вопросы богословского характера на встрече не поднимались. Это и не планировалось. Известные догматические разногласия, разделяющие православных и католиков, не были предметом обсуждения между Патриархом и Папой. Однако нельзя было не сказать о том, что, “несмотря на общее Предание первых десяти веков, католики и православные на протяжении почти тысячи лет лишены общения в Евхаристии”. Утрата единства, констатируется в Декларации, стала “следствием человеческой слабости и греховности, произошедшей вопреки Первосвященнической молитве Христа Спасителя: “Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино” (Ин. 17, 21)». – То есть, ответ «скорее да, чем нет».

Наконец, в интервью Святейшего Патриарха Кирилла по итогам встречи оговаривается этот центральный ее аспект: «Единство Церкви — это действие Святого Духа. Мы разделились в ответ на нашу греховность, а вот заповедь спасительную христиане не сумели сохранить. Если же говорить о том, как может произойти воссоединение, то это будет Божие чудо, — если мы до этого когда-нибудь доживем».[10] – Здесь возможно два толкования: либо «единство Церкви» повредилось вследствие того, что «христиане разделились»; либо «единство Церкви», будучи Божественным действием, мистически сохраняется, несмотря на видимое разделение церквей. Первое очевидным образом противоречит догмату о единстве Церкви: отпадение от Церкви отступников отнюдь не нарушает «спасительной заповеди» единства христиан и поэтому не является грехом оставшихся верными Церкви.[11] В таком случае ложная посылка определяет и ложный вывод: неортодоксальное представление о единстве Церкви как о «воссоединении (восстановлении)» исторически распавшегося единства христиан разных конфессий. Второе толкование (мистическое единство Церкви вопреки разделению конфессий) является вариантом экуменической «теории ветвей» и противоречит даже официальной современной доктрине РПЦ.[12] Таким образом, соответствующим учению Церкви в представленной экклезиологической концепции является только начальный тезис:  «Единство Церкви — это действие Святого Духа».[13] Именно поэтому (благодаря Божественного действию, или благодати Божией) это единство никогда не распадалось и в принципе не может подвергаться разделению из того, что отступившие от Святой Церкви оказываются вне ее спасительного единства.

Александр Буздалов

Источник