Трудно пройти мимо богословской несостоятельности аргументации Алексея Ильича Осипова, которую он привел в опровержение «Заключения Синодальной Библейско-богословской комиссии Русской Православной Церкви» по поводу его «спорных богословских воззрений». По крайней мере, со всей однозначностью можно говорить об этом в отношении первого пункта этих «спорных воззрений» – вопроса адских мук.

«О вечности геенских мук… вывод [богословской комиссии] такой: “мнение о конечности адских мучений и связанные с ним богословские воззрения не находят основания  в Священном Писании”… Я никогда не говорил ”учение Церкви говорит о конечности адских мучений”. Я говорю, что мы находим в Священном Писании две линии свидетельств… в Священном Писании, у святых отцов, в богослужебных книгах… две линии свидетельств: одни говорят о вечных мучениях грешников и вечном блаженстве праведников; другие говорят о том, что Жертвою Христовой… в конечном счете Бог будет все во всем… Правда это будет не сразу, каждый перенесет соответствующие страдания в вечности за свои преступления… Две линии, я говорю… Ни одно их этих утверждений не имеет абсолютного значения в Священном Писании, они прямо уравновешиваются…»[1]

Далее А.И. приводит примеры «второй линии», то есть места Священного Писания, свидетельствующие, по его мнению, о конечности мук.

«Он [Христос] и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал, некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению» (1Пет 3:19-20).

Спекулятивность, тенденциозность и (или) недомыслие толкования проф. Осипова приведенных им фрагментов Нового Завета обнаруживается, прежде всего, самым простым методом рассмотрения контекста. «Имейте добрую совесть, дабы тем, за что злословят вас, как злодеев, были постыжены порицающие ваше доброе житие во Христе. Ибо, если угодно воле Божией, лучше пострадать за добрые дела, нежели за злые; потому что и Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных, быв умерщвлён по плоти, но ожив духом,  которым Он и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал, некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению, во дни Ноя, во время строения ковчега, в котором немногие, то есть восемь душ, спаслись от воды. Так и нас ныне подобное сему образу крещение, не плотской нечистоты омытие, но обещание Богу доброй совести, спасает воскресением Иисуса Христа, Который, восшед на небо, пребывает одесную Бога и Которому покорились Ангелы и Власти и Силы» (1Пет 3:16-22). Как мы видим, речь у св. ап. Петра идет о «проповедании» всем «непокорным», для спасения которых в качестве непременного условия требуется «обещания доброй совести», которое, по определению, носит сугубо индивидуальный, а не всеобщий характер, поэтому, как тогда (при Ное), так и теперь спасаются «не многие», то есть ищущие Бога человеческие сердца. Поэтому никакой «второй линии» в этом апостольском Послании вообще и в данном конкретном его месте и близко не наблюдается. 

То же самое касается и святоотеческого толкования Послания, которое приводит А.И:

«Как Максим Исповедник объясняет эти слова Петра: “что бы они, будучи мертвыми, ожили по Богу духом”».

Но вот, что на самом деле говорит преп. Максим: «Некоторые говорят, что Писание называет “мертвыми” людей, скончавшихся до пришествия Христа, например бывших при потопе, во время столпотворения, в Содоме, Египте, а также и других, принявших в разные времена и различными способами многообразное возмездие и страшные беды божественных приговоров. Эти люди подверглись наказанию не столько за неведение Бога, сколько за обиды, причиненные друг другу. Им и была благовествуема, по словам [св. Петра], великая проповедь спасения — когда они уже были осуждены по человеку плотию, то есть восприняли, через жизнь во плоти, наказание за преступления друг против друга, — для того чтобы жили по Богу духом, то есть, будучи во аде, восприняли проповедь Боговедения, веруя во Спасителя, сошедшего во ад спасти мертвых. Итак, чтобы понять [это] место [Священного Писания], усвоим его так: на то и мертвым было благовествуемо, осужденным по человеку плотию, чтобы жили они по Богу духом. Или, быть может, [Священное Писание] прикровенно называет “мертвыми” тех, кто носит в теле мертвость Господа Иисуса (2Кор.4:10) и кому поистине, благодаря делам их, даровано божественное Евангелие (ибо Евангелие устанавливает отречение от плотской жизни и исповедание духовной); тех, кто всегда умирает по человеку, то есть для человеческой жизни во плоти и по веку сему, живет же по Богу одним только духом, подобно божественному Апостолу (Гал.2:20, 5:25) и его сотрудникам, живущим не собственной жизнью, но имеющим только живущего в них Христа. Так судятся плотию в веке сем мертвые Бога ради, подвергаясь многим скорбям, мукам и невзгодам и с радостью перенося преследования и тысячи видов искушений» (преп. Максим Исповедник. Вопросоответы к Фалассию. VII).[2] Снова контекст практически не оставляет места для толкования А.И., потому что, разумеется, преподобным говорится то же, что и святым апостолом: проводится аналогия между спасающими здесь, на земле, христианами (как живущими после Искупления и проповедования Евангелия), и там, в загробном мире (умершими до Пришествия Спасителя и не имевшими возможности сделать свой выбор, ответить на благую весть при жизни). Как здесь далеко не все добровольно делаются «мертвыми по плоти» («теми, кто умирает по человеку, то есть для человеческой жизни во плоти и по веку сему, живет же по Богу одним только духом») и ожившими в Нем по духу, так и там, получается, не все умершие телесно духовно оживают (иначе симметрия была бы перекошенной в противоположную сторону – и умершие до Воскресения Христова оказались бы в несравненно более выгодных для спасения условиях, если проповедь сошедшим в ад Христом делала бы неизбежным для них «воскресение духа»). И в целом попытка проф. Осипова опереться на преп. Максима несостоятельна ввиду того, что в тех своих трудах, где он напрямую касается исповедуемого А.И. и непризнанного Церковью учения свт. Григория Нисского, он, по сути, опровергает его, говоря о «пребывание в приснобытии соответственно тому, как каждый сам расположил себя и как он есть. И соответственно причастность или непричастность в собственном смысле Сущему, Благосущему и Присносущему есть усиление и увеличения наказания для неспособных к причастию и наслаждения – для способных».[3]

Следующее место Св. Писания, якобы представляющее «вторую линию» в нем, по А.И.:

«Святой Иоанн Богослов пишет: “Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за [грехи] всего мира” (1 Ин 2:2)». –

Та же история (поразительно, конечно, что профессору приходится все это говорить, но что делать). Буквально следующие четыре стиха апостольского Послания не оставляют ни малейшей возможности для оптимистической экзегезы проф. Осипова: «А что мы познали Его, узнаём из того, что соблюдаем Его заповеди. Кто говорит: “я познал Его”, но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нём истины; а кто соблюдает слово Его, в том истинно любовь Божия совершилась: из сего узнаём, что мы в Нём. Кто говорит, что пребывает в Нём, тот должен поступать так, как Он поступал». Произвольность интерпретации А.И. этого места настолько очевидна, что даже не нуждается в подтверждении Священным Преданием (впрочем, сомневающиеся могут легко убедиться и в этом). Снова мы видим в сакральном тексте тот же сотериологический принцип синергии: спасение не безусловно (неизбежно «в конечном счете»), но строго обусловлено выполнением определенного Богом алгоритма действий со стороны человека, актуализирующего, или «воипостазирующего», в нем «плоды Искупления». Разумеется, Жертва Христова – это Искупительная Жертва за все грехи мира в силу ее безмерности и бесценности. Но актуальной в сотериологическом плане она становится только в «ожившем духом» человеческом индивиде: «А что мы познали Его, узнаём из того, что соблюдаем Его заповеди». Соответственно, если не соблюдаем, то суть мы «лжецы», как были, так и остаемся «сынами гнева», «порождениями» «отца лжи», теми, в ком «любовь Божия не совершилась», то есть прошла мимо по собственной воле человека.

Как это ни поразительно, но все остальные цитаты (кроме откровенно оригенических), которые приводит А.И., построены на этом ложном и богословски примитивном отождествлении общих целей Боговоплощения («спасение мира», или «рода человеческого») и универсального характера Искупления («грехов мира»), с одной стороны, и всеобщего актуального спасения – с другой; или, проще говоря, на ложном отождествлении «званых» и «избранных» (Мф 20:16; 22:14; Лк 14:24).

«…что писал Афанасий Великий, когда говорил: “весь род человеческий искупил от смерти”». –

Конечно, искупил, ибо Искупление – это действие Христа в отношении Бога, а не в отношении спасаемого человека, в принципиальном отличии от обожения, или спасения как такового. Благодарю Искуплению, вслед за Христом, все воскреснут в последний день. Но именно потому, что не все по милосердию Божию имеющие воскреснуть в нетлении плоти соблаговолили воскреснуть по духу, будучи в ветхом естестве, назначен правосудием Божиим Страшный Суд каждому по делам его, после которого «пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф 25:46). «”Смерть грешников люта”; разумеет смерть душевную, за которою последуют огнь вечный, тьма кромешная, червь неусыпающий, плач и скрежет зубов; ибо грешных ожидают геенна и тьма» (свт. Афанасий Великий. Толкование на псалмы. 33:22).[4]

«…что писал св. Василий Великий: “пришел всех оправдать своей кровью”».

И что же? Неужели это означает, что и нераскаявшиеся грешники, рано или поздно, будут оправданы? Или – не исповеданные грехи оставлены вкупе с исповеданными и засвидетельствованными (в покаянии в них) новой жизнью по заповедям как атрибутами христианской веры как таковой? А если нет (что очевидно), то, значит, по учению А.И. (согласно другим его лекциям и книгам, посвященным этому вопросу, о чем мы уже подробно писали),[5] первые будут постепенно исправлены (после осуждения на Суде) самим перенесением адских страданий, приобретающих тем самым из правосудно-карающего характера «воздаяния» – сотериологический характер «апокатастасиса» (восстановления первозданного состояния). «Ибо Господу надлежало вкусить смерть за всякого и, став умилостивительною Жертвою за мир, всех оправдать Своею Кровию. Посему и Тебя Самой, Которая свыше научена о Господе, коснется некоторое борение. И это есть оружие. “Яко до открыются от многих сердец помышления”. Дает разуметь, что за соблазном при Кресте Христовом и в учениках, и в Самой Марии произойдет скорее некое уврачевание от Господа Ибо Господу надлежало вкусить смерть за всякого и, став умилостивительною Жертвою за мир, всех оправдать Своею Кровию. Посему и Тебя Самой, Которая свыше научена о Господе, коснется некоторое борение. И это есть оружие. “Яко до открыются от многих сердец помышления”. Дает разуметь, что за соблазном при Кресте Христовом и в учениках, и в Самой Марии произойдет скорее некое уврачевание от Господа утверждающее сердца их в вере в Него. Так видим, что и Петр после того, как соблазнился, тверже прилепился к вере во Христа. Посему человеческое облечено в немощи, чтобы обнаружилась крепость Господня. Так видим, что и Петр после того, как соблазнился, тверже прилепился к вере во Христа. Посему человеческое облечено в немощи, чтобы обнаружилась крепость Господня» (свт. Василий Великий. Догматические письма. 252 (260). К Оптиму, епископу).[6] Если даже Пресвятой Богородице и Святым Апостолам требовалось «некое уврачевание от Господа, утверждающее сердца их в вере в Него», то каким образом отсюда можно сделать вывод, что и неверующие спасутся «в конечном счете» («прилепятся в вере во Христа»)? По крайней мере, с полной уверенностью можно сказать, что святитель Василий ничего подобного не утверждает в приведенном месте. Зато прямо говорит о вечности адских мучений вначале того же письма к еп. Оптиму («И это суть образы сего века, который протекает у нас в седмидневном круговращении, и в который за грехи менее тяжкие, по человеколюбивой попечительности благого Владыки, возлагаются наказания, чтобы не предавать нас мучению в нескончаемый век»)[7] и во множестве других мест. Мог ли он, равно как и другие Отцы, на которых ссылается А.И., в одном месте утверждать одно, а в другом – прямо противоположное?

Следующая цитата в подтверждение теории постепенного всеобщего восстановления в «боговидной красоте», конечно же, из Первого Послания к Коринфянам: «Когда же всё покорит Ему, тогда и Сам Сын покорится Покорившему всё Ему, да будет Бог всё во всём» (15:28). А.И. ссылается на толкование святителя Григория Богослова:

«”Бог будет всяческое во всех, - пишет Григорий Богослов, - во время восстановления всего, когда мы сделаемся всецело богоподобными”, — пишет он о всех».

И снова элементарное рассмотрение контекста показывает, что мысль святого отца далека от той, которая ему приписывается нашим толкователем. «Сын именуется царствующим, — в одном смысле как Вседержитель и Царь хотящих и нехотящих, а в другом, как приводящий нас к покорности и подчинивший Своему Царствию тех, которые добровольно признают Его Царем. И царствию Его, если понимать его в первом значении, не будет конца, а если понимать во втором, будет ли какой конец? — Тот, что нас спасенных примет под руку Свою (ибо покорившихся нужно ли еще приводить к покорности?), а потом восстанет Судией земли (Пс. 93:3) и отделит спасаемое от погибающего, потом станет Бог посреди богов спасенных, чтоб рассудить и определить, кто такой достоин славы и обители. Присовокупи к этому и ту покорность, какой ты покоряешь Сына Отцу! Что говоришь? Разве Сын не покорен теперь? Но, будучи с Богом, Он совершенно должен покорствовать Богу. Или о каком разбойнике и противнике Божием слово у тебя? Напротив, прими во внимание следующее. Как за меня назван клятвой (Гал. 3:13) Разрешающий мной клятву, и грехом (2 Кор. 5:21) – Берущий грех мира (Ин. 1:29), и Адам из ветхого делается новым, так и мою непокорность, как Глава целого тела, делает Он Своею непокорностью. Поэтому пока я непокорен и мятежен своими страстями и тем, что отрекаюсь от Бога, до тех пор и Христос, единственно по мне, называется непокорным. А когда все будет покорено Ему (покорится же, поскольку познает Его и переменится), тогда и Он, приведя меня спасенного, исполнил Свою покорность. Ибо в этом именно, по моему, по крайней мере, рассуждению, состоит покорность Христова — в исполнении воли Отчей» (свт. Григорий Богослов. Слово 30). В чем же тогда будет состоять покорность «погибающих», так и не «покорившихся Богу»  «добровольно» не «признавших Его Царем»? – Не в том ли, что и на них будет всецело «исполнена [царственная] воля Божия», которая и будет заключаться в вечном наказании их перешедшей в вечность непокорности? В таком случае традиционный сотериологический дуализм «спасаемых и погибающих» снимается здесь монизмом всеобщей покорности воли Божией только в этом, то есть весьма условном, переносном смысле (в каком и Сын назван «непокорным» Отцу и «клятвой»). Подтверждение этому мы находим в другом «Слове» святителя Григория, где, во-первых, проводится первостепенное для понимания ортодоксальной сотериологии различие личного духовного и всеобщего телесного «воскресений», а во-вторых, прямо опровергается теория исправительно-уврачевательных (а не юридически-репрессивных) адских мук. «Не омертвей снова, не пребывай с живущими во гробах и не связывайся цепью собственных грехов. Неизвестно, восстанешь ли опять из гробов до последнего и общего воскресения, которое всю тварь приведет на суд, не для уврачевания, но чтобы услышать приговор и дать отчет во всем, что приобретено доброго или худого» (свт. Григорий Богослов. Слово 40).[8]

Здесь же (в качестве окончательного побития этого «старшего козыря в колоде» аргументов проф. Осипова) еще раз приведем ортодоксальное толкование этого места святителя Иоанна Златоуста (которого он также упоминает в своем перечни мнимых голосов «второй линии»: «Иоанн Златоуст что пишет: “Ад упразднися, умертвися, и мертвый не един во гробе”»): «чтобы ты, слыша слова:  “все оживут”, не подумал, что и грешники спасутся, он присовокупляет: “каждый в своем порядке” (1Кор.15:23). Слыша о воскресении, не подумай, что все получат равное воздаяние; если наказание не все понесут равное, но весьма различное, то тем более между грешниками и праведниками будет великое различие. Начаток Христос, потом же Христовы, т.е. верующие и благочестивые. “А затем конец” (1Кор.15:24). Когда (умершие) воскреснут, тогда всему будет конец; а не так, как теперь, по воскресении Христовом, когда дела остаются еще без окончательного воздаяния. <…> Между прочим и то нужно заметить, что Павел говорит о воскресении, которое считалось делом невозможным и которому совершенно не верили, и что он пишет коринфянам, у которых было много философов, которые всегда смеялись над такими истинами. <…> Защищая такую истину, которой так мало верили и над которой смеялись, сколько по предрассудку, столько же и по трудности самого предмета, и желая доказать возможность воскресения, (апостол) доказывает это сначала воскресением Христовым. Доказав (эту истину) свидетельствами пророков, очевидцев и веровавших, и доведя противное мнение до нелепости, он доказывает наконец и (воскресение) людей. <…> Смерть (апостол) поставляет последней для того, чтобы неверующий, слыша о победе над другими врагами, скорее принял и эту истину, потому что если (Христос) низложил диавола, произведшего смерть, то тем более разрушит дело его. Когда таким образом он приписал (Христу) все: упразднение начальства и власти, устроение царства, т.е. спасения верующих, мира вселенной, истребления зол, — а устроить царство и значит истребить смерть <…> Что значит: ”да будет Бог все во всем” (1Кор.15:28)? Чтобы все зависело от Него, чтобы никто не воображал двух начал безначальных или другого отдельного царства. Когда враги будут низложены под ноги Сына, и Он, имея их под ногами своими, не будет действовать против Отца, но сохранит совершенное единение с Ним, — тогда (Бог) будет все во всем. <…>  (Апостол) говорит здесь о смерти не душевной [то есть “второй смерти” (Откр 20:14), которая и составляет муки ада. – А.Б.], а телесной. Как же она истребится? <…> Бог всемогуществом Своим воскресит тела, плененные смертью» (свт. Иоанн Златоуст. Беседы на Первое Послание к Коринфянам. Беседа 39:3,5-7).[9]

При этом свт. Иоанн в другом своем труде тоже однозначно опровергает апокатастасис А.И.: «Обратимся же, о, любезная глава! и будем исполнять волю Божию. Он для того и создал нас и привел в бытие, чтобы сделать участниками вечных благ, чтобы даровать царство небесное, а не для того, чтобы ввергнуть в геенну и предать огню; это не для нас, а для диавола, для нас же издревле устроено и уготовано царство. Изъясняя то и другое, Господь говорит "тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира"; а "тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его" (Матф. 25: 34, 41). Итак, геенна приготовлена не для нас, но для него и ангелов его; а царство для нас уготовано еще до создания мира. Не сделаем же себя недостойными входа в чертог: доколе мы пребываем здесь, то, хотя бы совершили множество грехов, есть возможность омыть все, раскаявшись во грехах; но когда отойдем туда, то, хотя бы оказали самое сильное раскаяние, никакой уже не будет пользы, и сколько бы не скрежетали зубами, ни сокрушались и ни молились тысячекратно, никто и с конца перста не подаст капли нам, объятым пламенем, но мы услышим то же, что и известный богач, - что "между нами и вами утверждена великая пропасть" (Лук. 16: 26). Покаемся же здесь, увещеваю, и познаем Господа своего, как познать надлежит. Тогда только должно будет отринуть надежду на покаяние, когда мы будем в аду, потому что там только бессильно и бесполезно это врачевство» (свт. Иоанн Златоуст. К Феодору падшему увещевание 1-е).[10] Снова и снова перед нами одна и та же доктрина: 1). неизменность воли Божией, чтобы все спаслись; 2). необходимость для этого исполнения воли Божией и покаяния в ее нарушении; 3). «геенна» (наряду с Царством Небесным для спасающихся), «уготованная от создания мира» для упорствующих в противлении воли Божией; 4). справедливое воздаяние, а не «врачевание», «геенны» для всех «проклятых» как «ангелов диавола».

Апогеем неадекватного цитирования, искажающего мысль святоотеческого дискурса до прямо противоположного, становится ссылка проф. Осипова на преп. Иоанна Лествичника:

«Иоанн Лествичник пишет… Лествичник, уж, кажется, все же должны знать [стыдит профессор “невежество” членов Синодальной богословской комиссии. – А.Б.], ну, особенно, монахи, должны же знать… “Всех одаренных свободною волею Бог есть и жизнь и спасение всех, верных и неверных, праведных и неправедных, благочестивых и нечестивых, бесстрастных и страстных, несть бо лицеприятия у Бога”».

А вот как выглядит фраза в оригинале:  «Всех одаренных свободною волею Бог есть и жизнь и спасение всех, верных и неверных, праведных и неправедных, благочестивых и нечестивых, бесстрастных и страстных, [монахов и мирских, мудрых и простых, здравых и немощных, юных и престарелых; так как все без изъятия пользуются излиянием света, сиянием солнца и переменами воздуха]; несть бо лицеприятия у Бога (Рим. 2, 11). [Нечестивый есть разумное и смертное создание, произвольно удаляющееся от жизни оной (Бога), и о Творце своем присносущем помышлящее, как о несуществующем]» (Лествица. Слово I, 3-4. В квадратных скобках – опущенные фрагменты). Иными словами, это уже просто коллаж, склеивание отдельных слов текста ради получения никоим образом несвойственного ему смысла. Аутентичный же смысл тот же, что в 16-м псалме: «Восстань, Господи, предупреди их, низложи их. Избавь душу мою от нечестивого мечом Твоим, от людей — рукою Твоею, Господи, от людей мира, которых удел в этой жизни, которых чрево Ты наполняешь из сокровищниц Твоих; сыновья их сыты и оставят остаток детям своим. А я в правде буду взирать на лице Твое; пробудившись, буду насыщаться образом Твоим» (Пс 16:13-15). То есть, вольному – воля, спасенным – рай; для нечестивого Бог есть жизнь как общий всем творениям дар Творца, но отнюдь не спасение, которое наследуют, как и во всех приведенных текстах Священного Предания, лишь «произвольно» приближающиеся «к жизни оной (Богу)». «Все, усердно оставившие житейское, без сомнения, сделали это, или ради будущего Царствия, или по множеству грехов своих, или из любви к Богу» (Лествица. Слово I, 5). Как и в случае со свт. Василием, еще более неуместным ссылку проф. Осиповым на преп. Иоанна Лествичника делает то, что в самом цитируемом святоотеческом творении прямо отрицается и осуждается мнение о конечности адских мук. «Все, а в особенности падшие, должны беречься, чтобы не допустить в сердце свое недуг безбожного Оригена; ибо скверное его учение, внушая о Божием человеколюбии, весьма приятно людям сластолюбивым» (Слово V, 41).[11]

Наконец, даже тот св. отец (преп. авва Исаия), цитатой из которого проф. Осипов предваряет свою «оправдательную речь» перед Синодальной комиссией («кто читает Священное Писание и понимает его, но упорно настаивает на своем понимании, тот лишается славы Божией»), свидетельствует против него, потому что случай самого Алексея Ильича и является наглядной иллюстрацией к этому афоризму. Потому что проф. Осипов прямо утверждает, что Слово Божие, учение Самого Христа о вечном наказании нераскаявшихся грешников после Страшного Суда, «не имеет абсолютного значения в священном Писании», но «уравновешивается»… его домыслами, вырванными из контекста и произвольно истолкованными идиомами Нового Завета. Не говоря уже о том, что даже этот «эпиграф» из преп. Исайи говорит о наличии тех, кто «лишится славы Божией» (и, конечно, в вечности, или в ортодоксальном значении «первой линии).

Что же касается третьего хранилища православной веры – богослужебных текстов, в которых якобы тоже есть место свидетельствам о конечности ада и всеобщем спасении, то достаточно будет привести только один фрагмент из этих текстов, чтобы, как минимум, в этом усомниться: «Отметающим безсмертие души, кончину века, суд будущий и воздаяние вечное за добродетели на небесех, а за грехи осуждение, анафема, трижды» (Последование в Неделю Православия. Неделя 1-я Великого поста).[12]

Таким образом, можно говорить об усугублении заблуждения уважаемого профессора по данному конкретному вопросу, о чем остается только сожалеть (то же самое касается вопроса Искупления: здесь просматривается одно системное искажение, которое можно обозначить как богословский романтизм, что проявляется в известном антиюридизме этой «органической» доктрины, исторически восходящей к немецкому классическому идеализму и «классическим» ересям за ним). Если бы даже речь шла о теологумене профессора Осипова, о его частном богословском и чисто гипотетическом (рационалистическом) рассуждении по догматическому вопросу, то даже в этом случае оно было бы неуместным ввиду осуждения Церковью этого учения как еретического… Тем более вредным его делает то, что А.И. утверждает о существовании «двух линий в Священном Писании» по этому вопросу, чего, разумеется, нет и в помине, что и констатировала Синодальная богословская комиссия. Наличие же «второй линии» в истории богословской мысли, как было сказано, носит умеренно-оригенический характер и как «не имеющее оснований в Священном Писании» (но обусловленное языческой философией) осуждено Церковью как лжеучение, как минимум, на трех Поместных Соборах (Константинопольских 536, 543, 1082 гг.). Осознанная оппозиция проф. Осипова ортодоксальному содержанию догматов Искупления и вечных мук грешников в представленном видео выражается в уничижительное назывании им академических учебных пособий, составленных на основе символических книг Церкви, «нашими учебничками».

В заключении приведем цитату из решения другой недавней богословской комиссии в подтверждение предположения о генезисе этих воззрений проф. Осипова,[13] еще раз обратив внимание на принципиальное различие в ортодоксальной сотериологии возможности всеобщего спасения (призвании каждого человека в Царствие Небесное, открывшееся благодаря Искуплению как примирению человечества во Христе с Богом) и никоим образом не упраздняемого этим дуализма реально спасаемых и гибнущих, что проходит мимо сознания представителей богословского романтизма в силу ослабленности в нем (вплоть до отрицания) такого понятия, как правосудие, как столь же неотъемлемого атрибута Божественной природы, как любовь и милость. «В ВСЦ существует тенденция к расширению межхристианского единства и включению всех религий мира, потому что спасение Божие якобы предназначено для всех людей и то, каким способом проявляется человеколюбие Божие, нам неизвестно. Такое единство для Православной Церкви неприемлемо, потому что спасение предлагается Богом для всех людей, но люди, отвергая его, идут путями, которые не способствуют принятию спасения. <…> Серьезными опасностями для будущего Православной Церкви чревато изменение православного образа мыслей некоторых богословов, которые участвует в ВСЦ».[14] Подтверждает последнюю мысль и тесное соседство схожих квази-святоотеческих воззрений с глубиной погружения в экуменическое движение у прот. Иоанна Мейендорфа, которому проф. Осипов дает оценку как, «пожалуй, самому выдающемуся богослову XX века» (что предполагает рецепцию идей, потому что у кого еще учиться, как не у лучшего из лучших в данной области). И хотя в экуменизме сам Алексей Ильич уже, похоже, разочаровался (что отрадно), от таких его издержек, как «изменение православного образа мыслей», избавляться, как мы видим, несравненно труднее.

Александр Буздалов

Источник