Деятельность свящ. Георгия Кочеткова и реформы Московской Патриархии

В конце августа в течение нескольких дней произошли два события, взволновавшие российскую общественность своей, к чему скрывать, непопулярностью. Одно – в политической жизни страны, другое – в церковной.  25 августа суд вынес решение об условно-досрочном освобождении (УДО) бывшей чиновницы Минобороны Евгении Васильевой, ранее осужденной по громкому коррупционному делу и вместо пяти лет назначенного наказания находившейся в колонии около месяца (а по некоторым сведениям и вообще там не замеченной). А 23 августа в Храме Христа Спасителя (ХХС) состоялась торжественная литургия в честь 25-летия Преображенского братства («параллельной», неправославной по духу структуре в РПЦ), на котором по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла епископу Орехово-Зуевскому Пантелеимону (Шатову) сослужил священник Георгий Кочетков, основатель и «духовный попечитель» праздновавшего свой юбилей объединения и «другие братски настроенные священнослужители. На богослужении молились и причащались около 2000 членов малых братств, входящих в Преображенский союз».[1] Помимо общей непопулярности, эти события, на наш взгляд, связывает между собой и некоторая аналогия, способная объяснить причины последнего события, скрытые от нас и потому интересующие в первую очередь. Не ставя под сомнение право священноначалия как накладывать, так и снимать прещения в любое время и по своему усмотрению из соображений  пользы для провинившихся и для Церкви в целом, в то же время, исходя из заботы о последней, полагаем, что все-таки не стоило бы оставлять церковный народ в полном неведении относительно происходящих в Церкви знаковых событий и тем более долгосрочных процессов. И поскольку официальных комментариев, по всей видимости, уже не последует, попытаемся на свой страх и риск обрести их собственными силами.

Мотивы неодобрения россиянами УДО Васильевой понятны и очевидны: избирательность и неадекватность правоприменения, фарсовость процесса, неписанность закона для приближенных к властной элите (по родственной или корпоративной линии), фиктивность борьбы с коррупцией... Подобными мотивами обусловлено и смущение церковного народа отношением Московской Патриархии к деструктивной деятельности свящ. Георгия Кочеткова, где эта произвольность в области церковного права выражена, пожалуй, даже более явно, чем в параллельном светском процессе. Потому что если в отношении поправшей закон «в особо крупном» масштабе Васильевой, как нетрудно догадаться, имеет место вмешательство влиятельных покровителей, где сам факт серьезности преступления ни у кого (включая самих покровителей) не может вызывать сомнения, то в отношении Кочеткова имеет место уже не только снисходительное попущение беззаконию, но и элемент поощрения (торжества по случаю юбилея в главном соборе страны, как если бы освободившуюся Васильеву чествовали по этому случаю в Кремле). В то время как нарушения церковного закона со стороны Кочеткова, опять же, не менее серьезны, чем преступления Васильевой в отношении УК. Напомним, что, согласно заключению двух богословских комиссий,[2] катехизис и другие программные сочинения свящ. Георгия содержат в себе «состав преступления» по таким «статьям» церковного свода законов, как гностицизм, несторианство, триадологическая ересь Павла Самосатского, хула в отношении Пресвятой Богородицы, экклезиологические, сакраментологические и другие лжеучения, за которыми стоят непреложные до Второго Пришествия определения Вселенских Соборов.[3] И хотя во второй, исправленной, редакции своего катехизиса автор, так сказать, «возместил ущерб», эта правка носит явно компромиссный характер, скорее вынужденно считаясь с находящейся еще в силе церковной традицией, чем действительно меняя свою доктрину.[4] Что же касается раскольническо-сектантской деятельности,[5] то здесь даже «косметических» изменений не просматривается, почему владыка Пантелеимон и вынужден об этом прямо говорить в своем обращении к братству.[6] В частности, гностическую диссертацию Кочеткова («Таинственное введение в православную катехетику». Диссертация на степень Maître en théologie Свято-Сергиевского православного богословского института в Париже. М., 1998) и теперь можно свободно скачать на его официальном сайте. Содержание же этого труда представляет собой экклезиологическую «инновацию», игнорирующую догмат о единстве Церкви и делящую ее членов на «полных и неполных». Именно на этом вульгарном эзотеризме построена система катехизации, или оглашения, по Кочеткову как духовного оглушения не только ищущих Бога людей, но и уже воцерковленных.[7]

Еще полнее аналогию дел Васильевой и Кочеткова делает то, что в отношении последнего уже имело место свое УДО, когда в 2000 году с него было снято запрещение в служении, наложенное, однако, вовсе не за распространение в Церкви ложных учений и разделения, но уже за конкретное преступление – кощунственные насильственные действия членов его общины (под его непосредственным руководством) в отношении второго приходского священника (буквально, за использование уставного церковно-славянского языка и чтение канона русским святым, «лишнего» с точки зрения реформатора богослужения Кочеткова). Причем со стороны осужденного и его двенадцати «апостолов» и тут не последовало адекватного «возмещения ущерба», то есть признания вины, покаяния и примирения с Церковью как необходимого условия полноценного в нее возвращения.[8] Таким образом, здесь аналогия с делом «Оборонсервиса» заканчивается, потому что крайне маловероятным представляется, что причиной гораздо более мягкой реакции Патриархии, чем можно было бы ожидать, на антиканонические бесчинства и богослужебно-реформаторские самочиния о. Георгия раз за разом становится банальный протекционизм (то есть по принципу свойства-кумовства, особенно теперь, когда все это было увенчано праздничной литургией братства в ХХС), и для такой икономии должны быть более глубокие причины и более веские основания.

* * *

Некоторое официальное разъяснение произошедшего события содержится «между строк» напутственного слова владыки Пантелеимона, обращенного к братству. «По благословению Патриарха Кирилла он передал членам братства поздравление предстоятеля Русской Церкви и высказал “несколько слов назидания”. Архиерей сделал особый акцент на важности епископского служения в Церкви [в виду фактического его баптистского отрицания братством. – А.Б.]. Приводя пространные цитаты из трудов протопресвитеров Александра Шмемана и Иоанна Мейендорфа [как долженствующих быть авторитетными для обновленцев видных деятелей «неопатрического возрождения», в том числе в традиции которого осуществляется деятельность братство. – А.Б.], епископ Пантелеимон напомнил, что без епископа христианская община не может иметь своей полноты и что роль епископа – это неотъемлемая часть Церкви как таинства Царства [только все эти увещевания, увы, напрасный труд: однажды допущенный самими авторитетами анархический дух протестантизма не может остановиться на достигнутой степени «духовного освобождения», и попрание канонов, как во всякой революции, рано или поздно достигает самих инициаторов реформ, которые оказываются уже устаревшими, недостаточно революционными. – А.Б.]. Важнейшей задачей православных христиан является сохранение церковного единства, продолжил епископ [так то для «православных христиан», а тут «православные» баптисты, для которых совсем иные «задачи» являются «важнейшими». – А.Б.]. И эта задача приобретает особое значение на фоне нынешних нестроений и расколов, которые имеют место, в частности, на Украине. Мы должны свято хранить предание Церкви святых – в том числе святых новомучеников, пострадавших в ХХ веке, сказал далее архиерей. Нельзя подменять живое предание рациональными реконструкциями жизни первохристианских общин. Искусственно создать некую новую Церковь невозможно, убежден епископ Пантелеимон, – это ведет к сектантству». И далее – самое существенное для нас, нечто, похожее на концептуальную позицию МП в отношении реформ Кочеткова и церковных реформ вообще. «Напомнив слова апостола Павла “если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего” (1 Кор. 8, 13), архиерей предостерег от реформирования литургических форм. “Изменения в богослужениях незаконны, когда они совершаются в отрыве от иерархии и народного благочестия”, – подчеркнул он [а когда без отрыва, значит, законны? – А.Б]. Епископ Пантелеимон признался, что 25 лет назад, будучи молодым священником и видя много неправды в церковной жизни, он, как и многие его друзья и единомышленники, был готов, “засучив рукава”, окунуться в “очищение Церкви”. Однако со временем пришло осознание того, что подлинное обновление возможно только в духе. Нужно начинать с себя, подчеркнул архиерей [а лично “очистившись”, что же, можно и Церковь начинать “чистить”? – А.Б.]. В конце своего выступления епископ Пантелеимон высказал надежду на соработничество с членами Преображенского братства в трудах [“очищения и обновления” Церкви? – А.Б.], цель которых – сделать так, чтобы Церковь была источником духовной радости [а сейчас она источник чего? – А.Б.]».[9]

Получается, что сама церковно-просветительская реформа кочетковцев, несмотря на все свои «перегибы на местах», вполне вписывается в курс МП («подлинное обновление» и «очищение» от внутренних источников огорчения), порицание же – только за форсирование и радикализацию этого процесса, соблазняющих «народное благочестие»: дескать, начинание благое, идея, конечно, правильная и подход передовой, но необходимо считаться с косными церковными массами как «нищими духом», еще неготовыми к таким качественным улучшениям церковной жизни, всегда отстающими от духовного авангарда, людей образованных и отмеченных высшими благодатными дарами; нужна, мол, постепенность, надо снисходить к «немощам» «неполных членов церкви» (в терминологии  Кочеткова), парижских академий не кончавших и в лучших западных университетах правоверие не отточивших и потому не способных пока принять «очищенное православие», обогащенное высокими достижениями новейшей библеистики и прогрессивной богословской науки... Такова, судя по всему, основная мысль, регулярно транслируемая и в других заявлениях официальных представителей Патриархии.

* * *

Подтверждение этому мы находим в известном концептуальном интервью 1991 года нынешнего Патриарха (на тот момент митрополита Смоленского и председателя Отдела внешних церковных связей), как раз представляющего собой столь насущный теперь откровенный разговор непосредственно по рассматриваемому вопросу.[10]

Прежде всего, возвращаясь к аналогии с «УДО», обращает на себя внимание факт оказания такого рода покровительства Кочеткову еще в 1980 году во время конфликта первого с митрополитом Ленинградским Антонием (Мельниковым), причем уже тогда в связи с его катехизической деятельностью: «Он [Кочетков] отчасти был причиной того, что меня вышибли из Ленинграда. Юра Кочетков с моего благословения и с моего согласия, при моей некоторой помощи создавал катехизические кружки в Ленинграде. Он вызывал этим ярость местных властей. И я держал, прикрывал его и отца Серафима Семкина, такой был тоже трудяга на этой же почве, сколько мог. Он был моим иподьяконом. Но вот однажды я уехал в Финляндию, и в это время произошел разгром одной из их встреч с баптистами. Я приезжаю – и митрополит Антоний мне заявляет, что он своей резолюцией исключил Кочеткова. И тогда я вступил в некоторый конфликт с митрополитом и с уполномоченным, который тоже был причастен к этому делу...» Учитывая сказанное, можно предположить, что «условно-досрочное» снятие  прещения со свящ. Георгия Кочеткова и в 2000 году также было лоббировано будущим Патриархом (по причине, конечно, не близкого знакомства и личной симпатии, но, прежде всего, искреннего убеждения тогдашнего главы ОВЦС в большой пользе Церкви, приносимой просветительской деятельностью Кочеткова),  поскольку действующий на тот момент Патриарх Алексий II-й был в этом деле настроен, как известно, более принципиально. «Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II 12 марта с.г. подписал указ, согласно которому были сняты прещения с бывшего настоятеля московского храма Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках свящ. Георгия Кочеткова и с двенадцати его прихожан.<…> Возможно, с известием о готовящемся указе связан прозвучавший на пресс-конференции 9 марта призыв митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла к “открытому, добросовестному и честному диалогу" по острым проблемам современного богословия, в том числе и тем, которые связаны с именем свящ. Георгия Кочеткова. Целью такого диалога, по мнению владыки, было бы "интеллигентно и грамотно ответить: это является ересью, частным богословским мнением-заблуждением или просто весьма допустимой точкой зрения в рамках христианского предания?”».[11] «Вообще, позиция Отдела религиозного образования и катехизации Московского Патриархата в отношении кочетковской Свято-Филаретовской школы представляется весьма странной. Во многих мероприятиях, проводимых Отделом, кочетковцы участвовали самым активным образом, как бы "застолбляя" себе свое "законное" место в системе церковного просвещения. Это происходило вопреки церковному прещению их лидера и снятию патриаршего благословения со Школы».[12]

Теперь, что касается собственных взглядов Святейшего двадцатипятилетней давности к концепции церковных реформ, в общих чертах напоминающей ту, что с «опережением графика» и «издержками роста» осуществляют доныне структуры Кочеткова. «А случайно или в силу по идее к Вашему отделу подсоединен отдел катехизации? – Когда в 1990 году мы в Синоде почувствовали, что появляются новые возможности для организации катехизаторской работы, <…> то в апреле Синод издал очень хорошее заявление <…> о необходимости обновления внутри Церкви и изменения всего курса. И в том же самом заявлении было сказано о создании синодальной комиссии по возрождению религиозного образования и благотворительности. Во главе этой комиссии поставили меня. И Синод определил какую-то грандиозную задачу – что эта комиссия должна возродить во всей Церкви религиозное образование и благотворительность. <…> Мы начали с того, что создали общецерковную концепцию по религиозному образованию и благотворительности и наметили определенные стратегические направления. В частности, одно из направлений заключалось в том, чтобы помочь организации братств и других "неформальных" движений, потому что любая инициатива сверху неспособна пробудить подлинного энтузиазма людей. Только инициатива снизу живет. А структуры должны помогать этой инициативе снизу». [В этом пункте в концепции реформ можно усмотреть внутреннее противоречие: с одной стороны, есть надежда на «инициативы» и «энтузиазм» к реформам «снизу»; с другой – есть сознание консервативной косности, неповоротливого традиционализма большинства церковного народа, от которого этих инициатив в принципе ждать не стоит, так что обходиться придется своими, административными ресурсами «верхов». – А.Б.]. «Я  был огромным энтузиастом создания таких движений. Я подумал, кто может конкретно заниматься этим делом, пригласил своего заместителя, отца Иоанна (Экономцева), сказал ему о своих мыслях. Он полностью их поддержал. И я освободил его от текущих дел с тем, чтобы он полностью занялся формированием вот этих структур. Он работал довольно активно, и целый сектор был создан в отделе, который помогал ему в этой работе. В результате были созданы некоторые братства, некоторые братства создавались самостоятельно, но отдел помогал им. То же самое в отношении катехизации, ведь братства носят не только благотворительный характер, но и катехизацией занимаются. И третье направление, которое мы взяли с братства: молодежь. И в результате тех усилий, которые были предприняты в Отделе Внешних церковных сношений, появился Союз православных братств, Молодежное движение, появились два синодальных отдела: Отдел по катехизации и религиозному образованию, который сейчас возглавляет отец Иоанн, и отдел по благотворительности, который возглавляет владыка Сергий. Наш отдел был единственной в Патриархии сильной рабочей структурой. Здесь были люди, какой-то интеллектуальный потенциал, организация, какой-то, в конце концов, технический персонал, – и, видимо, поэтому Отделу и была поручена эта работа. Мы считаем, что мы сделали свое дело, создали эту структуру».

В эти же годы активизируется и церковно-образовательная деятельность Кочеткова, переходящая от частных катехизаторских кружков на совершенно иной уровень (что предлагает щедрых благотворителей, пожелавших остаться неизвестными). Так, в конце 1987 года им основана Московская высшая православная христианская школа (с 1995 года – Свято-Филаретовский институт), которая «в 1990 году входит в состав Российского открытого университета в качестве его богословского факультета».[13] «В 1992 году были зарегистрированы в госструктурах – Московская высшая православная христианская школа (МВПХШ) и Огласительное училище. Тогда же они получили патриаршее благословение. <…> При этом духовный климат в Высшей школе о.Георгия определяется лишь им самим без оглядки на реалии жизни всей остальной Русской Церкви. <…> поименные учебные заведения после снятия с них патриаршего благословения в 1997 году так и остались в собственности и управлении священника Георгия Кочеткова и его сотрудников. Возникло беспрецедентное положение: Святейший Патриарх специальным указом снимает свое благословение со Школы, а Школа продолжает после этого благополучно существовать. Причем не как государственная или частная, а именно, как церковная! <…> Школа продолжает набор, учебный процесс, выпуск, расширяет очный и заочный сектор – и это в то время, как ее основатель и духовный руководитель находится под церковным запретом!»[14] Иначе говоря, как минимум, десятилетие (до богословских Комиссий и основанной на них патриаршей Резолюции Святейшего Алексия от 4.10.2001) в этих учебных заведениях «по системе» Кочеткова проповедовались вышеперечисленные ереси, благодаря чему ширилось содружество Преображенского братства, позиционирующее себя, напомним, «церковной полнотой», то есть, как всякая секта, единственной истинной церковью, а значит, имеющее целью заменить каноническую Церковь (РПЦ) как неполноценную, менее харизматическую, «ветхую».

Возвращаемся к давнишнему, но такому информативному интервью (особенно – на фоне сегодняшнего организованного замалчивания). Вот как видятся на тот момент владыке Кириллу основные принципы эпохального общецерковного просветительского проекта. «Задача всякого богословия – передать современникам вечную и неизменную истину, заложенную в апостольском предании, через язык и категории мышления, которые приемлемы для современного человека.  А что у нас в Церкви происходит? Мы абсолютизировали и сакрализировали церковную структуру, церковное мышление и богословие XIX века. Для нас прошлый век является идеалом. Некоторые говорят: "А нам ничего не нужно, нам нужно только повторить то, что у нас было". Эта же ошибка, кстати, присутствует и в политической жизни. <…> У нас нет современного языка, на котором мы должны обращаться к людям, он не выработан в Церкви. Вот отец Александр Мень, которого почти одного из современных проповедников знают люди, стоящие пока вне Церкви – он относился к числу тех, кто говорил с современниками на их языке. В этом и заключается его главная привлекательность как проповедника. – А насколько ему можно инкриминировать какие-то мнения, неприемлемые для Церкви? – Через хорошее знакомство с современной западной литературой отец Александр Мень был в курсе того, что происходило в богословском мире. А наши духовные школы, к сожалению, на протяжении десятилетий находились в некоторой изоляции. <…> отец Александр Мень в своем православном богословствовании использовал результаты современных богословских исследований – в первую очередь, библейских. Он хорошо знал результаты современной экзегетики, герменевтики, и свое православное библейское богословствование основывал на результатах этих исследований. Если взять большинство наших богословов, то результаты современной герменевтики и экзегетики остаются за их горизонтом. Они основывают свое библейское богословствование на традиционной экзегезе. Причем, когда мы говорим о "традиционной" экзегезе и "современной" экзегезе, то мы должны объяснить понятия. Конечно, "традиционная экзегеза" это не обязательно святоотеческая экзегеза. Иногда это просто имитация ее. Потому что святоотеческую экзегезу в полной мере принимал и отец Александр. А вот экзегеза, присущая богословским школам XIX века, которая основывалась на трактовке Textus'а receptus'а, им использовалась минимально, а может быть и вообще не использовалась. И когда мы говорим о "современной" экзегетике, мы не имеем в виду какой-то крайне радикальный и рациональный подход к Библии. Дело в том, что "демифологизация" библейских текстов, которая была очень модна в XIX веке, она совершенно скончалась. Библеистика вернулась в Церковь, причем она сейчас играет очень созидательную роль. И отец Александр Мень был хорошо [знаком] с этой экзегетикой. Поэтому неприятие его в определенных кругах объясняется тем, что люди, не принимающие его, плохо знакомы с тем, что произошло за последние 20-30 лет в богословском мире, плохо знакомы с результатами, прежде всего, библейских исследований. <…> Библейского богословия никогда не было в духовных школах XIX столетия. И я думаю, что суть проблемы в том, что о. Александр основывался на результатах современных исследований Библии, а результаты этих исследований, к сожалению, не были у нас известны».

Иначе говоря, «современные исследования Библии» – это западные историко-текстологические исследования и «авторская» экзегетика, то есть высоконаучные достижения протестантских и католических «специалистов» (а если православных, то находящиеся под их несомненным влиянием, как упомянутые «неоотцы»). Мысль, что и говорить, оригинальная: где еще правильному пониманию Священного Писания научиться, как ни у пытливых умом наших братьев западных христиан... Напрашивается серия риторических вопросов: не носит ли такой подход к церковному образованию крайне легкомысленный характер «моды», то есть произвольного субъективного (или корпоративного) вкуса, что поразительно в таком серьезнейшем вопросе? «Результаты» не этих ли самых «современных исследований Библия» мы и наблюдаем в катехизисе Кочеткова, близкое знакомство которого с новейшим теологическим «творчеством» и принесло плоды возрождения всех ересей сразу в его «богословии» и радикально-протестантский дух – в его практическую деятельность?[15] Неизменность этой установки (равнение на мировых законодателей богословской моды, на «лучших специалистов» современной библеистики как на святых отцов) не делает ли рецидивы этого «криминала» в будущем неизбежными (как пример – Заостровский раскол 2012 г. в Архангельской епархии)? Попустительство попранию высшего в Церкви авторитета канонов и вообще Священного Предания не ставит ли церковную власть в положение пилящего сук, на котором сидит, то есть не обернется ли для нее потерей собственного авторитета (что уже многие годы и демонстрируют баптистские по типу общины Кочеткова)?

* * *

Конечно, и эта аналогия (старого интервью программного характера главы ОВЦС и реформаторской деятельности свящ. Георгия Кочеткова с  венчающими их торжествами в ХХС) тоже не полная, и само положение Предстоятеля поместной Церкви не мог не наложить на его обладателя отпечатка консерватизма, изменить в этом направлении его личные взгляды и видение вещей. И, тем не менее, также нельзя не отметить, что в промежуток между этими двумя событиями, все эти годы имели место и другие, которые есть все основания тоже рассматривать в качестве предыстории прошедших непонятных и смущающих церковный народ торжеств. Так, в частности, в конце 2007 году с похожим размахом и представительством прошло чествование двадцатилетнего юбилея СФИ. «Назвав наиболее известные имена авторов многочисленных поздравлений, полученных институтом в эти дни (среди них – Председатель Отдела религиозного образования и катехизации архимандрит Иоанн (Экономцев), <…> о. Георгий посетовал на невозможность прочитать их все вслух <…> свящ. Владимир Шмалий, проректор МДА, секретарь Синодальной богословской комиссии, передал преподавателям, сотрудникам и студентам Института благословение и поздравление от митрополита Минского и Слуцкого Филарета, председателя СБК. <…> Вслед за о. Владимиром слово взял один из активнейших сотрудников Миссионерского отдела МП, представитель Белгородской семинарии свящ. Димитрий Карпенко. Он сказал: " <…> сегодня мы видим, что те труды, которыми занимается СФИ, становятся делом всей Церкви. Сегодня, когда принята Концепция миссионерской деятельности РПЦ, к составлению которой Вы, о. Георгий, также были причастны, когда мы совершаем поездки по всем епархиям, различным духовным школам  нашей церкви, мы видим, что то, о чем вы говорили, то, чем вы занимались все эти 20 лет, становится делом общецерковным. Вопросы, связанные с возрождением оглашения, с возрождением евхаристической жизни, с правильным пониманием богослужебного языка сегодня становятся вопросами,  о которых говорят все. Слава Богу, что у большинства людей сейчас есть правильное понимание этих вопросов. И, конечно же, дорогой о. Георгий, это во многом Ваша личная заслуга…»[16] В первый же год патриаршества владыки Кирилла «28 июля 2009 в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря» свящ. Георгий Кочетков «сослужил Святейшему Патриарху Московскому и Всея Руси Кириллу на праздничной литургии в день Смоленской иконы Божьей Матери. 24 сентября 2009 года в день двадцатилетия священнического служения предстоял на праздничной литургии в Успенском Соборе Новодевичьего монастыря».[17] «3 декабря 2009 года известный обновленец священник Георгий Кочетков и его институт принимали поздравления <…> обновленческого лидера от лица Патриарха лично приветствуют представители сразу трех Синодальных отделов Русской Православной Церкви: председатель Отдела Религиозного Образования и Катехизации РПЦ епископ Зарайский Меркурий, руководитель Издательства МП прот. Владимир Силовьев, от ОВЦС – прот. Михаил Прокопенко».[18] «12 мая [2013г.], в Санкт-Петербурге в книжном доме “Глагол” прошла конференция “Вера требует не поклонов, а верующей души” <…> Организатором конференции выступило Свято-Петровское малое православное братство – структура, связанная с известным церковным модернистом священником Георгием Кочетковым, который, собственно, и стал главным лицом конференции. Сама конференция проходила в помещении магазина православной литературы “Глагол”, открытого в прошлом году по инициативе Санкт-Петербургской митрополии в одном из исторических церковных зданий, традиционно входивших в архитектурный комплекс Александро-Невской лавры. На открытии присутствовал тогдашний митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир (Котляров). <…> Конференция анонсировалась как встреча основателей огласительных или, как их еще называют, катехизаторских курсов, организованных в городе на Неве в 80-х годах XX века. Курсы со временем преобразовались в Свято-Петровское православное братство, которое в мае 2014 года отмечает 20 лет своей деятельности».[19] В этом ряду прошедший 25-летний юбилей всероссийского «содружества» этих «братств» в главном храме страны не выглядит уже случайным и алогичным явлением, не могущим иметь серьезных последствий недоразумением.

* * *

В заключение приведем для сравнения другое мнение по этому вопросу, или «традиционную» точку зрения одного из тех, кого интервьюируемый владыка Кирилл (Гундяев) когда-то невольно отнес к категории «ошибающихся»,  «говорящих "нам нужно только повторить то, что у нас было"». «Обращаясь к прошедшему, обыкновенно спрашивают: “Что сделано?” И, в отношении к учению, какие сделаны новые открытия, новые усовершенствования, новые изменения в направлении и прочее? Что мы найдем в своем прошедшем? Не видим ничего особенного. Все одно и то же, как в начале, так и теперь. Малые изменения во внешнем, конечно, никто не станет считать чем-нибудь значительным, стоящим занять внимание. Что же это? Застой? Да, часто слышится это слово, без разбора обращаемое нам в укор. Единственный, может быть, укор, которым может хвалиться укоряемый! Ибо в учениях человеческих то и слава науке, когда она поновляется от времени до времени и в повторяющихся поновлениях представляет движение к лучшему, совершеннейшему, к своему образцовому размеру и развитию. Там такая изменчивость, может быть, добрый признак, — по крайней мере, неизбежный удел. Не то в учении, главным образом преподаваемом здесь и нас характеризующем. Как учение Божественное, оно должно всегда пребывать единым и неизменным, как неизменен и вечен Сам Бог. И для нас было бы страшным обличением, если бы в своем прошедшем мы могли указать какие-нибудь изменения в учении, хотя бы то под пышным титлом совершенствования и развития; а то, что оно и теперь неизменно таково же, каково было за пятьдесят лет, не укора, а одобрения достойно. Ему и должно пребыть таким, каково было не только за эти пятьдесят лет, но и за десятки других пятидесятилетий, — до самих апостолов и Господа нашего Иисуса Христа. Прибавлениями, изменениями, развитием могут хвалиться другие общества христианские, отпадшие от единения с истинною Церковию Божиею. Они и отпали по случаю изменений в учении, и изменчивость стала существенною их чертою. Они и пусть — не к чести своей — хвалятся новизнами! Пусть хвалятся паписты, вымыслившие центр единства и потерявшие истинную точку опоры, пусть хвалятся и меряют тем свою жизненность, если можно хвалиться излишними наростами или струпами, безобразящими тело, как безобразит его, напр., двуглавие, шестиперсие, горбатость! Пусть хвалятся протестанты, непостоянные, как ветер, и неустойчивые, как волны моря, — с своею ложною и никогда небывалою свободою совести и убеждений, в последних выводах своих дошедшие до всебожия и безбожия! Так, они пусть хвалятся; нам же да не будет хвалитися, разве ревностию — таковым же и хранить наше учение, каково оно было вначале, — в похвалу Церкви Божией в день Христов, страшась грозного суда, изреченного апостолом: “аще мы, или Ангел с небесе благовестит вам паче”, (не сказал: “Противное”, но — “паче”, то есть что-нибудь еще, кроме благовествованного, что-нибудь более того) “еже благовестихом вам, анафема да будет” (Галл. 1,8). Более двадцати отрождений дало наше заведение в это пятидесятилетие, и благодарение Господу, если и последние у нас таковы же по духу, как и первые, не представляя ни излишеств, ни недостатков, не уклоняясь ни надесно, ни нашуе. Так ли это? Вот мы все здесь — и первые и последние; все, предстоя Богу в союзе мира, свидетельствуем, что “вси единем Духом напоихомся” (1 Кор. 12, 13), кроме разве тех, “иже от нас изыдоша, но не беша от нас” (1Ин. 2,19). Мы последние учимся у первых; первые руководят, остерегают, держат нас в должных пределах. Так единая истина переходит из пятидесятилетия в пятидесятилетие, из рода в род, из века в век. Если же есть сомнение, не вошло ли к нам что новое, не продана ли у нас истина в плен суемудрию, — этой незаконной свободе умствовать, ни с чем не соображаясь и ничем не ограничиваясь, — вот мы все открыты друг другу, все вместе рассудим и возвратим истине свое, “да отыдет она в притяжание свое и во отечество свое” (Лев. 25,10), ибо все одинаково знаем, что необузданная свобода науки есть плен истины. Свяжем науку, да свободною навсегда пребудет едина истина Божия».[20]

Александр Буздалов

Источник

[1] Агентство религиозной информации «Благовест-Инфо». Преображенское братство, основанное священником Георгием Кочетковым, отметило свое 25-летие.

[2] Заключение комиссии по богословским изысканиям священника Георгия Кочеткова. Митрополит Филарет Минский. Отчет о рассмотрении заключения Комиссии по изучению богословских изысканий священника Георгия Кочеткова. Христианский вестник №4. Ч.2. М.: Преображенское содружество малых православных братств, 2007. С. 167-172.

[3] Ср.: «…свящ. Георгий Кочетков подпадает под направленный против Нестория 9-й анафематизм свт. Кирилла Александрийского, осуждающий тех, “кто говорит, что единый Господь Иисус Христос прославлен Духом, в том смысле, что пользовался через Него как бы  чуждою силою <…> а не почитает собственным Его Духом, чрез Которого Он совершал чудеса”. Главы Кирилла получили подтверждение как законодательные для всей Православной Церкви в 14-м определении V Вселенского Собора. Здесь говорится о том, что анафеме подлежит всякий, кто “двенадцать глав святого Кирилла называет… нечестивыми и противными правой вере”. Этот же Вселенский Собор в своем 12-м определении определил анафему тем, кто утверждает, что Христос “через крещение получил благодать Святого Духа и удостоился усыновления”»; «…свящ. Георгий Кочетков вступает в противоречие со 2-м определением  V Вселенского Собора и с 1-м правилом VI Вселенского Собора в части осуждения несторианства и именования Богородицы Приснодевой» (Заключение комиссии по богословским изысканиям священника Георгия Кочеткова).

[4] Ср.: «Второе Богоявление изначально в Евангелии, оно первично в нем, а первое – от него, скорее, производно. Начнем с первичного Благовествования Церкви о втором Богоявлении, т.е. о Крещении Иисуса в воде и нисхождении на Него Святого Духа от Отца Небесного со Свидетельством  от  Него  об  истинном  Богосыновстве Иисуса. Поскольку любое Богоявление – всегда тайна духа, постольку и всякое о нем повествование всегда будет мифологизировано»; «”Второе” Богоявление, исполнившее “всякую правду” во время Крещения Господня, этого первого шага зрелой человеческой свободы во Христе, было первичным. В нем открылась полнота Божества в Иисусе»; «…была и негативная сторона [вселенских соборов] – после соборов часто возникали огромные и малооправданные расколы» (свящ. Георгий Кочетков. В начале было Слово. Катехизис для просвещаемых.  Изд. 2-е, исправленное. М., Свято-Филаретовский православно-христианский институт, 2007. С.168, 184, 354).

[5] «Эта община противопоставляла себя другим приходам Русской Православной Церкви, являясь, по сути дела, сектантски ориентированным сообществом…» (Обращение Патриарха Алексия на епархиальном собрании московского духовенства 16 декабря 1997 года / Святейший Патриарх Алексий II о церковном модернизме и неообновленчестве).

[6] «Нельзя подменять живое предание рациональными реконструкциями жизни первохристианских общин. Искусственно создать некую новую Церковь невозможно, убежден епископ Пантелеимон, – это ведет к сектантству» (Преображенское братство, основанное священником Георгием Кочетковым, отметило свое 25-летие).

[7] Ср.: «…новая терминология предназначена для понимания лишь “посвящёнными”; вот почему свящ. Георгий настаивает на обязательной катехизации даже для давно крещёных православных христиан, не бывших прежде членами его общины (ВВ, 180; 5, 29. ВВ, 51; 3, 8 и сноска 12а на с. 223)» (Заключение комиссии по богословским изысканиям священника Георгия Кочеткова).

[8] Ср.: «В прошении на имя Святейшего Патриарха Алексия от 5 декабря 1997 года он писал: "Осознавая свои грехи и примирившись со всеми, покорнейше прошу... снять с меня наложенное Вами прещение". Однако, судя по многочисленным публикациям в журнале "Православная община" (главный редактор — священник Георгий Кочетков) за последние три года, никакого осознания своей вины ни сам о. Кочетков, ни члены его братства не испытывают, а примирения с отцом Михаилом у них вовсе не произошло. <…> Свидетельств о том, что кочетковцы отрицают свою вину, существует множество. Поэтому их покаяние походит на фарс. Однако, хотя священник Георгий Кочетков у отца Михаила Дубовицкого прощения не испросил, сам он Патриархом прощен» (свящ. Константин Буфеев. Об антиправославном устроении в братстве священника Георгия Кочеткова).

[9] Преображенское братство, основанное священником Георгием Кочетковым, отметило свое 25-летие.

[10] По непроверенным данным текст интервью (или его часть) был опубликован в февральском номера прекратившего свое существование журнала «Русский Newsweek» за 2009 г. Отдавая себе отчет в некорректности ссылки, вынужденно ограничиваемся только аудио- и интернет-версиями).

[11] Патриарх снял прещения с общины священника Георгия Кочеткова. Независимая газета. 22.03.2000.

[12] свящ. Константин Буфеев. Об антиправославном устроении в братстве священника Георгия Кочеткова.

[13] Свято-Филаретовский институт. Православно-миссионерская энциклопедия «Антимодернизм. Ру».

[14] свящ. Константин Буфеев. Об антиправославном устроении в братстве священника Георгия Кочеткова.

[15] Ср.: «Хотя, — поправляет лжеучитель уже евангелиста, — надо и здесь иметь в виду, что у Исаии стоит не совсем то же слово. “Парфенос” — это “дева” по-гречески (по Септуагинте), а в еврейском тексте стоит “альма” — молодая незамужняя женщина, молодица, девица, т.е. понятие более широкое. Неслучайно и современные специалисты по тексту Нового Завета утверждают, что за каноническим рассказом Матфея, возможно, стоял еще более древний рассказ, содержание которого, разумеется, для нас весьма гадательно. Однако есть также очень древние сирийские варианты текста Мф, которые позволяют предполагать рассказ с подчеркнутой ролью отцовства Иосифа» (cвящ. Петр Андриевский. Катехизис лжеучителя / свящ. Георгий Кочетков. Идите, научите все народы. Катехизис для катехизаторов. М., 1999.  С.250).

[16] «Сегодня дело Свято-Филаретовского института – это дело Церкви». Информационная служба СФИ. Газета «Кифа». 02.12.2007.

[17] Георгий Кочетков: Биография.

[18] Почему Патриарх поддерживает кочетковцев? Информационно-аналитическая служба «Русская народная линия».

[19] Кочетковская вылазка в Санкт-Петербурге. Там же в очередной раз можно было лицезреть плоды благословенного оглоушивания: «Затем выступила выпускница кочетковского института Наталия Швачко, которая рассказала о катехизической практике священника Константина Аггеева, открывшего “Христианское содружество учащейся молодежи”. Священнику, заявила докладчица, с опорой на труды немецкого философа Артура Шопенгауэра и Владимира Соловьева удавалось излечить от неверия, возродить к духовной жизни студенческую молодежь, ведя борьбу с устаревшим, по его мнению, но обязательным к преподаванию “Катехизисом” святителя Филарета (Дроздова)». Перефразируя классика, вино переходит в уксус, Катехизис святителя Филарета – в катехизис Кочеткова…

[20] свт. Феофан Затворник. Слово в день пятидесятилетнего празднества Санкт-Петербургской духовной академии / Святитель Феофан Затворник Вышенский. Полное собрание творений в сорока томах. Т.2. М., Издательский совет Русской Православной Церкви, 2012. С.24-25.