Богословский лубок «цареискупительства»

Данная статья является комментарием к публикации Леонида Болотина «О клеветнических обвинениях православных царистов в несуществующей “ереси царебожия”» (Русская народная линия. 13.08.18), в которой содержится апология ложного богословского представления о якобы искупительном характере святого мученичества последнего русского царя (уже получившего, к сожалению, распространение среди чад РПЦ) и, соответственно, обвинение в клевете приснопамятных отцов Даниила Сысоева и Петра Андриевского, самым убедительным образом показавших в свое время лжехристианский характер подобного взгляда на основе догматического учения Церкви.

Основной аргумент статьи – необходимость различать радикалов поклонения святому царю Николаю, требующих пересмотра чина его прославления (то есть навязывающих Церкви свое учение о «Царе-Искупителе» революционных «грехов русского народа» и сулящих за неисполнение своего ультиматума неминуемые кары небесные: «некоторые горячие головы среди нас стали заявлять, что все те, кто не понимает смысла искупительной жертвы Государя и потому не чтит Царского искупительного подвига, тот в принципе лишается возможности спасения в России для Жизни Вечной»), которых меньшинство, и большинство русских царистов, дескать, адекватно почитающих «христоподражательный» характер подвига св. Николая, который, тем не менее, и заключается в его, так сказать, умеренной «искупительности», от самой идеи которой автор не только не отказывается, но, наоборот, пытается дать ей богословское обоснование.

«Конечно, никто из благоразумных верующих не станет уравнивать в достоинстве подвиги Иисуса Христа – подвиги Божественного Искупления и Божественного Спасения с подвигами языческих Царей, заслуживших титулы спасителей, с жертвенными подвигами пожарного, пловца или Царя, который жертвовал не только золотом, но и унижением собственного достоинства в международных отношениях, прося враждебных ему государей принять выкуп и отпустить своих подданных на свободу. <…> Вот простые жизненные примеры из прошлого и нашей повседневности, которые наглядно показывают, что христоподражательные подвиги искупления и спасения с Божией помощью вполне доступны человеческой природе». Так вот, суть в том, что и данная позиция является ложной, существенно искажающей ортодоксальное учение и потому наносящей вред Церкви.    

Безо всяких радикалов с хлыстовским складом нервной системы (оказывающих святому Николаю медвежью услугу своим неконтролируемым изуверством) данный конкретный текст наглядно иллюстрирует все то, о чем писали отцы Даниил Сысоев и Петр Андриевский, демонстрируя ту же профанацию и экзальтацию «горячих голов», только на несколько градусов ниже. Утверждается способность самой человеческой природы к чудесам, то есть божественным, сверхъестественным действиям (ради чего приводятся примеры из язычества, то есть естественных добродетелей); автор несколько раз оперирует термином «богочеловеческая природа», на полном серьезе повествуется о каких-то «ритуальных убийствах», запускающих механизм апокалипсиса… Все это признаки типичных для религиозной (квазихристианской, неогностической) философии XIX-XX вв. антропотеизма и теургии. Соответственно, царебожие здесь – это только форма человекобожия.

Для всех форм модернистского антропотеизма характерно смешение тварной и нетварной природ, наделение человеческого естества теми или иными божественными способностями, теургия различных божественных действий, на которые человек оказывается способен и к которым призван в деле осуществления своего «богочеловечества», реализации своего высшего духовного потенциала.

«…христианство как религия богочеловеческая предполагает действие Божие, но вместе с тем требует и действия человеческого. С этой стороны осуществление самого Царства Божия зависит не только от Бога, но и от нас, ибо ясно, что духовное перерождение человечества не может произойти помимо самого человечества, не может быть только внешним фактом; оно есть дело, на нас возложенное, задача, которую мы должны разрешать» (Соловьев В. Об упадке средневекового миросозерцания).[1]

Сюда относятся, в первую очередь, западные учения Нового времени (каббала, масонство, «немецкий классической» гностицизм Шеллинга, Гегеля, Фейербаха и т.д.; новые латинские догматы «сверхдолжных заслуг», «соискупления», «непорочного зачатия», «непогрешимости»). Сюда же относятся и такие отечественные богословско-лубочные представления и понятия как «народ-мессия», «царь-катехон» (то есть «удерживающий» приход антихриста), «царь-искупитель»…

В топорной мифологии цареискупительства теургия катехона как могущества человеческого духа (способности удерживать сатану от полноты его действия в падшем мире) имеет и обратное выражение: та же сверхчеловеческая способность может проявляться и со знаком минус, когда некие магические действия на земле разрывают цепи, удерживающие абсолютное зло, освобождают его для детерминирования исторических катастроф.

«Всякое религиозно-мистическое человеческое жертвоприношение ставит своей целью высвобождению из ада легионов демонов, которые в сердцах одних сеют сковывающий ужас, а души других побуждают к беззаконию. <…> В первую очередь ритуальные убийства узнаются по плодам, которые они приносят, и только духовное, церковное противоборство им и полное юридическое расследование связывают такие демонические стихии. В случае с убийством Г.Е.Распутина-Нового Синодальные Иерархи полностью промолчали, а действие правоохранителей по расследованию было прекращено, что и создало почву для успеха Февральской революции».

То есть, стоило бы синодальным иерархам лишь проявить волю и осудить убийство Распутина – и демоны из преисподней не вырвались бы, удержанные энергическим щитом «юридического расследования»… Получается, что и сам защитник православных царистов разделяет религиозные представления совершителей подобных ритуальных жертвоприношений, люто верующих во всесилие своей черной магии («Всякое религиозно-мистическое человеческое жертвоприношение ставит своей целью высвобождению из ада легионов демонов»), утверждая ровным счетом то же самое («В первую очередь ритуальные убийства узнаются по плодам»), а именно, прямую причинно-следственную связь единичного «ритуального убийства» и гигантских катаклизмов революции, которые, опять-таки, можно было бы предотвратить действием-противоядием уже «белой магии» («церковным противоборством и полным юридическим расследованием») – и все джины революции так и остались бы в алхимической колбе.

Поэтому и аргументация оправдания искупительного (как очистительного для многих других, жертвенного для всего русского народа) характера мученичества св. царя Николая как якобы ортодоксального представления здесь строится по принципу антропотеической теургии:

«Всемогущему Богу Сыну не было никакого смысла совершать подвиги и чудеса в Своей Божественной природе. Но Богочеловек Иисус Христос, уже безгрешный Новый Адам, подобно Ветхому Адаму до грехопадения, совершал Свои подвиги и чудеса в Своей Человеческой природе. Тем самым Он указывал человекам на саму возможность восстания из их падшести и возможность творить нечто подобное в своей человеческой жизни, то есть по вере и с Божией помощью чудотворить и подвижничать. К таким подвигам в Богочеловеческой Природе несомненно относится и подвиг жертвенного Божественного Искупления человечества от греховного плена Своей Кровью и Плотью, а не абстрактным духовным актом, поскольку Сын Божий как непостижимый Дух никак телесно, человечески не выражен и совершенно недоступен мучениям и смерти. <…> простые жизненные примеры из прошлого и нашей повседневности <….> наглядно показывают, что христоподражательные подвиги искупления и спасения с Божией помощью вполне доступны человеческой природе».

Вся эта идеологическая конструкция построена на химере «богочеловеческой природы», «доступности человеческой природе» божественных действий («чудес»), то есть на человекобожии (антропотеизме), лишь частной формой которого выступает здесь царебожие. Согласно догматическому учению Церкви, каждой природе свойственно свое действие. Чудеса (сверхъестественное) есть действие божественной и только божественной природы. Святые совершали чудеса не «с помощью Божией», но Сам Бог по Своему всемогуществу совершал эти сверхприродные действия по их вере и молитве. Здесь же чудотворения «доступны человеческой природе», потому что она тоже (изначально и в перспективе) «богочеловеческая» . Не человек здесь создан по образу и подобию Божию, но, скорее наоборот, Господь Бог «подобно Ветхому Адаму до грехопадения, совершал Свои подвиги и чудеса в Своей Человеческой природе». Поэтому и царь здесь – это гностический идол, полуязыческий супермен духа, который своими богатырскими подвигами способен искупать грехи других, вплоть до грехов целого народа. «Заслуги святых как бы ни были велики, никогда нельзя считать сверхдолжными, преизбыточествующими, ненужными для них самих, и вменять другим людям — грешникам для оправдания их в очах правды Божией. <…> Апостолы и все пастыри Церкви получили Божественную власть разрешать грешников, освобождать их от грехов и от наказаний за грехи. Но – не иначе, как во имя или в силу заслуг одного только Иисуса Христа, от Которого и приняли эту власть и Который, преподавая ее, сказал им: “…прiимите Духъ Святъ, имже отпустите грехи, отпустятся имъ; и имже держите, держатся” [Ин 20:21-23] <…> О заслугах угодников Божиих здесь нет ни малейшего намека. След<овательно>. разрешать грешников, и на основании каких-то сверхдолжных заслуг праведников, пастыри Церкви вовсе не имеют власти» (митр. Макарий (Булгаков). Православно-догматическое богословие).[2]

При этом богословскую неадекватность публикации лучше всего обличает тот факт, что для обоснования учения о царском «искупительном подвиге» именно на академический труд митр. Макария она и пытается опереться:

«У Митрополита Макария (Булгакова) в “Православно-Догматическом Богословии” в параграфах 151-154 разбирается догматика нашего искупления Иисусом Христом. А в параграфе 153 черным по белому в четырех пунктах: а, б, в, г - говорится, кто может быть искупителем... И там не говорится, что это только один Бог может быть Искупителем, но и какой-то человек может быть искупителем».

В то время как в указанном месте «черным по белому» написано обратное (то есть, то же самое, что в приведенной выше цитате): «Возможность вообще такого заменения одного лица другим пред судом Правды Божией... необходимо должна быть признана здравым смыслом: а)... б)... в)... г)... ВСЕ ЭТИ ПРИМЕРЫ, КОТОРЫЕ МЫ ЗАИМСТВОВАЛИ С ПРИМЕРА НАШЕГО СПАСИТЕЛЯ и только обобщили, совершенно выполнены в Его великом подвиге ради нас».[3]   

Характерно, что из крупных русских богословов нечто подобное учению о «царе-искупителе» мы находим только в «нравственном монизме» митр. Антония (Храповицкого) (обусловленном той же неогностической философией всеединства), где оно подчеркнуто противопоставлено как раз «схоластике Макария», то есть традиционному учению Церкви, что лишний раз показывает модернистский характер всех этих «инициатив». Ср.:

«Усвоение верующим искупления – это то же, что и возрождение, вопреки богословской схоластике, которая разделяет одно от другого. А случаи, т.е. события духовного возрождения, внимательный наблюдатель жизни, наверное, видел и не однажды <…> Что, воскликнет читатель: вы усваиваете искупительную силу и людям? разве не единый наш Искупитель? Конечно, единый, но некоторую часть этой силы Он уделяет Своим рабам, и наипаче священникам… сострадательная любовь есть, несомненно, возрождающая сила. Она выражается иногда в увещаниях, иногда в слезах, особенно у женщин <…> “Позвольте, но при чем тут благодать, и возрождение, и искупление? Вы говорите нам о том, что бывает даже в светской жизни” возразят нам читатели. <…> Нет, ответим мы: бывает это иногда и в жизни людей светских, но… лишь первые проблески такого обнаружения Божией благодати».[4] 

Александр Буздалов

Источник

[1] Соловьев В. Об упадке средневекового миросозерцания / Собрание сочинений Владимира Сергеевича Соловьева. Изд. 2-е. СПб, 1914. Т. VI. С. 382.

[2] митр. Макарий (Булгаков). Православно-догматическое богословие. СПб.,1883, Т.2. С. 458-460.

[3] Там же; с.148.

[4] арх. Антоний (Храповицкий). Догмат Искупления. Богословский вестник. 1917. №№10-12. С.286-289.