Пандемия экуменизма

Пандемия экуменизма

(из одноименной книги)

«Разделиша ризы Моя себе и о одежди Моей меташа жребий». Фото: pravsobor.kz

Когда лучшие представители духовенства Русской Церкви, чья христианская совесть отказывается мириться с регулярно совершающимися каноническими преступлениями в виде совместных молитв с еретиками, участия в экуменических церемониях и ритуалах «в духе Ассизи», подписания религиозно-синкретических воззваний и т.п., искренно недоумевает, «зачем это нужно» (то есть, ради чего так сильно смущать свою паству, зачем вводить чад Церкви в соблазн сомнения в правоверии иерархов, творящих такие бесчинства или дающих благословения на них), им следует просто обратиться к официальным документам РПЦ, где ответы на эти недоумения даны с достаточной ясностью:

«Необходимы разного рода контакты. <…> необходимы смешанные встречи, в том числе на уровне отдельных церквей. Нужен живой обмен мнениями, опытом, богословскими работами и разрешение вопроса о степени участия в молитвенном общении еще задолго до общения в таинствах, необходим также союз в практической деятельности во всех направлениях церковной жизни» (Проекты резолютивных документов. 1968 г. Гл.V «Взаимоотношения Православной Церкви с остальным христианским миром». В кн.: «Митрополит Никодим и всеправославное единство». СПб, изд. «Князь-Владимирский Собор», 2008. С.203-204).

«Цель диалога между Римско-Католической Церковью и Православной Церковью – установление полного общения между этими двумя Церквами. Это общение на основе единства веры, общей жизни и общего Предания Древней Церкви найдет свое выражение в совместном совершении Евхаристии» (Комментарий Синодальной Богословской комиссии к баламандскому соглашению. ЖМП, 1997. №12).

Также получить внятный ответ на свои вопросы и «в разум истины прийти» в данном случае можно, обратившись к документам тех еретических сообществ, с которыми официальные представители РПЦ совершают антиканонические молитвы. Здесь вообще уже с предельной ясностью сформулировано, для чего именно это делается:

«В некоторых особых случаях, к каковым относятся моления, устраиваемые о “единстве”, а также на экуменических собраниях, дозволительно – более того, даже желательно – чтобы католики соединялись в молитве с отделенными от нас братьями. Такие совместные моления являются, несомненно, вернейшим средством испросить благодать единения, а также подлинным знаком тех уз, которыми католики до сих пор связаны с отделенными от них братьями» (Декрет об экуменизме. §8 / Документы II Ватиканского собора. М., «Паолине», 1998. С.152).

Иными словами, периодически все-таки идеологи «православного экуменизма» проговариваются и декларируют свои подлинные намерения достаточно прозрачно, чтобы все сомнения на этот счет отпали. Но поскольку эти намерения очевидным образом противоположны Священному Преданию Церкви, то есть является ничем иным, как предательством веры, поэтому демонстративность этого совершаемого преступления требует каких-то мер прикрытия, некоторого покрова. Так и складывается принцип «скрытой демонстративности», тот особый эзопов язык «православного экуменизма», на котором вынуждены говорить и писать свою доктрину восточные экуменисты в отличие от своих «западных коллег», которым в этом плане особо нечего скрывать, так же как, например, своей нетрадиционной сексуальной ориентации в отдельных случаях.

Там, среди еретиков с многовековым стажем, извращение Христианства это, по определению, норма, поэтому и извращенная экуменическая экклезиология там не требует какого-то мнимо благочестивого облачения своего духовного срама. В Православии же это большая новость, поэтому здесь требуется более осторожная практика насаждения «традиционных ценностей» нетрадиционной ориентации. Здесь необходимо считаться с «немощными верой», то есть с Традицией, которой народ Божий, еще духовно не развращенный в необходимой для экуменизма степени, остается верен. Отсюда –

«все эти поездки на поклон к папе, причащения католиков и даже сослужения с ними, — все это в атмосфере одновременно скрытости и демонстративности» (арх. Василий (Кривошеин). Воспоминания. Письма. Нижний Новгород, изд-во «Братства во имя св. Александра Невского», 1998. С.340).

Эта аналогия экуменизма с половыми извращениями достаточно точно передает как саму природу этого явления, так и механизм его распространения среди христиан. Не случайно радуге как общепринятому символу ЛГБТ (автором которого является американский художник и гей-активист Гилберт Бейкер) находится место и на официальной эмблеме Критского собора, на котором идеология экуменизма, безусловно, носила главенствующий характер.

Витраж работы Р. Bleninger, размещенный над входом Православной академии Крита в рамках подготовки к Всеправославному собору 2016 г.

И, в самом деле, в экуменизм соблазняют примерно так же, как в блуд или содомию. То есть, экуменизм передается в большинстве случаев через личный контакт. Поэтому массовый характер в Русской Церкви оно впервые получает в среде отечественной эмиграции, в частности, в «парижской школе» нового богословия, представители которого сами были соблазнены в этот духовный блуд во время близких контактов с западными еретиками, вынужденного «сожительства» с ними. Потом в задушевной беседе о «христианской любви» и заповеди «Да будут вси едино» на эту греховную страсть ими «подсаживался» кто-нибудь из России (даже не обязательно иерарх, это может быть какой-нибудь известный богослов или просто сотрудник какого-нибудь синодального отдела, главное – имеющий близкий контакт с иерархами), кто в качестве переносчика этого духовного вируса начинает распространять заразу уже в метрополии. У заразившегося (как и в случае любой другой греховной страсти) возникает зависимость к подобного рода «внешним сношениям», его непреодолимо тянет «миловаться» с «инославными», осыпать их «братскими поцелуями», крепко сжимать их в своих объятиях. При этом его (как всякого обезумевшего каким-либо смертным грехом, одержимого греховной страстью) окружают «ничего не понимающие» в этом слепцы и глупцы («немощные верой»), не ведающие, какое это блаженство – «любить».

Принцип «скрытой демонстративности», применение которого позволяет постепенно внедрять революционную идеологию экуменизма в массовое сознание христианского общество, также можно сравнить с известной политической технологией «окна Овертона», с помощью которой осуществляется манипулирование общественным сознанием, изменение его в нужную носителям власти сторону, например, пропаганда и популяризация тех же гендерных аномалий в традиционном обществе. «Немыслимое» и «неприемлемое» (то есть, греховное и противоестественное, то, что всегда порицалось и осуждалось обществом, воспитанным в христианских ценностях и еще сохраняющим верность им, по крайней мере, декларативно, если не практически) в результате дозированной подачи в публичном дискурсе постепенно переходит сначала в разряд «мыслимого» и «приемлемого» (допустимого в отдельных случаях или с оговорками), а затем «нормального» и «стандартного».

Аналогичным образом (включая сознательность этой деятельности со стороны ее «технологов») происходит и насаждение «православного экуменизма» в церковном сознании.

«Отношения между Православной церковью и Католической церковью развивались в течение почти тысячи лет в достаточно сложном контексте. Эти сложности постепенно преодолеваются, но преодолены они еще не вполне. В православном народе существует очень большое предубеждение против католиков, и мы никоим образом не должны рисковать единством наших церквей и миром в наших церквах. Поэтому мы должны в наших взаимоотношениях продвигаться с той скоростью, с какой это возможно. С той скоростью, которая будет приемлема для нашего церковного народа. Приведу один пример. Когда Патриарх Константинопольский Афинагор встретился с Папой Римским Павлом VI и произошло взаимное снятие анафем, почти все афонские монастыри перестали поминать Константинопольского Патриарха. Мы не должны создавать подобной ситуации, нужно двигаться постепенно и спокойно, чтобы не вносить соблазн в сердца наших верующих» (Интервью митр. Илариона (Алфеева) итальянскому изданию «Il Messaggerо» (19.08.2018)).

Сам термин «инославие», уже прочно вошедший в церковное сознание, заменив в нем традиционный термин «ересь» для обозначения этого же самого явления, есть наглядный пример принципиального изменения этого сознания в результате целенаправленной политики супервайзеров экуменизма. «Мораторий», официально-негласно наложенный в РПЦ на слово «ересь» сначала только в рамках «богословского диалога» с «традиционными» еретическими сообществами, давно уже вышел за рамки этого «диалога», который словно бы и был организован единственно с этой целью и поэтому, выполнив свою функции по реабилитации ереси в ортодоксальном сознании, перестал быть актуальным. Потому что очевидно, что никто (ни одна сторона этого пресловутого «диалога») не собирался корректировать свою догматику; что никакими теологическими или церковно-историческими аргументами добиться такого изменения невозможно. А вот практическая польза такого рода «внешних сношений» в виде незаметного «отмывания» самого понятия ереси среди православных, вполне толерантного к ней отношения, налицо.

«Но кто-то из нашей среды говорит: “Не нужен такой диалог. Вы сказали — они не приняли. Значит, отрясите прах, скажите, что они еретики”. Но как только вы скажете человеку, что он еретик, вы закрываете всякую возможность общения с ним — он перестает вас слышать и становится вашим врагом, ведь он себя еретиком не считает и воспринимает эти слова как оскорбление. А в результате нет никакого диалога, и христиане замыкаются в своей среде, образуя “гетто”» (Слово Святейшего Патриарха Кирилла в праздник Торжества Православия после Литургии в Храме Христа Спасителя).

Только вот незадача – этот отставший от жизни «кто-то из нашей среды», который так говорит, это… Сам Господь Бог наш Иисус Христос.  «А если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома или из города того, отрясите прах от ног ваших; истинно говорю вам: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому» (Мф 10:15). «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрёл ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою ещё одного или двух, дабы устами двух или трёх свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Мф 18:15-17). Получается, Христос не «истинно говорит», потому что проповедник в буквальном смысле Его опровергает... Но такова магия этого пиара сила этой проповеди, что сам говорящий, имеющий уши, уже не слышит, что он говорит.

И, опять же, в этой же самой проповеди одновременно (или поначалу) звучат и тезисы традиционного для Православия отношения к ереси («ее источник — не только человеческие заблуждения. Поелику эти заблуждения наполняются огромной разрушительной энергией, становится ясно, что в их основе человеческая гордыня, а отец гордости есть дьявол. Поэтому ересь всегда ставит себя выше Церкви»). И вот с этими-то кознями дьявола, направленными на погубление человеческих душ и разрушение Церкви, необходимо всячески налаживать общение и дорожить им, никогда не прекращать диалога, «восстанавливая единство» до победного конца. В таком случае, это и означает, что так же как в глобалистском проекте «хозяев мира» происходит постепенная легализация и законодательное закрепление (социализация) вчера еще морального недопустимого, общественно презираемого как безусловно деструктивного, имеющие своей целью разрушение традиционного общества, в экуменическом проекте происходит аналогичное «воцерковление» ереси на уровне соборных документов, что имеет своим объективным следствием разрушение Церкви.

С этой целью и происходят межхристианские встречи на разных уровнях, то есть, опять-таки, с постепенным повышением ранга встречающихся и духовно «братающихся» (или «брачующихся»). Сначала это какой-нибудь обмен студентами духовных семинарий, какие-то совместные социальные проекты «против всего плохого за все хорошее». Затем – та же работа совместных комиссий по «богословскому диалогу» и всевозможные межконфессиональные конференции. Потом – встречи все более представительных делегаций церквей и так далее до «встречи тысячелетия» патриарха и папы.

Для этого же самого на том же на «языке Овертона» пишутся двусмысленные вероучительные документы внутреннего пользования, в которых излагается официальное «отношение к инославию», и где одновременно утверждается, что инославные сообщества находятся вне Церкви и… внутри ее; что они лишены благодати и… имеют ее, потому что сами границы Церкви приводятся в этих документах в тектоническое движение. И в таком «диалектическом» виде эти тексты одобряются Синодами и принимаются Архиерейскими соборами как новое учение Церкви о себе самой.

С этой же целью организуются регулярные совместные молитвы, от которых «церковно неокрепшие» так смущаются и недоумевают: «как же так», «зачем же вы это», «нехорошо как», «ай, ай, ай»… Вот для этого и молятся свально с еретиками то тут, то там, то кулуарно, то открыто, чтобы паства и клир понемногу привыкали: поворчали-поворчали, получили нагоняй от правящего архиерея за «ревность не по разуму» и – еще немного подвинули влево границу приемлемого в своем «некомпетентном» разумении. «Ну, если сами иерархи молятся, целуются и подписывают всё, и синоды – благословляют, тогда это другое дело… тогда, конечно… нешто мы не понимаем, что ли… сразу видно, что это в точности “по святым отцам” и по Евангелию… это как если бы сам Ангел с неба сказал…».

Наконец, для закрепления пройденного, происходит обмен святынями. Мало у нас частиц мощей святителей и угодников Божьих, примите в дар еще кусочек от братского Ватикана и приложитесь, чтобы еще раз удостовериться, что инославные – это такие же христиане, как и православные, просто воспитанные в «иной традиции», практически равночестной восточной, разве что на одну осьмушку менее благодатной…

Ну, а там и торжественное празднование тысячелетия «греха разделения церквей» уже не за горами, так счастливо (не иначе как промыслительно) совпадающее с 1700-летием Первого Вселенского собора… Лучшего повода для окончательного «восстановления единства христиан» и снятия последних остающихся еще анафем (то есть, в отношении нехалкидонитов) и не найти. «Нас объединяет общее предание древней Церкви», «да будем вси едино…» А там, глядишь, можно будет и 7550-летие грехопадения Адама и Евы всемирно, мультирелигиозно и трансмолитвенно отпраздновать, «восстановив» древнее «поклонение Единому Богу» всех народов, в вавилонском разделении сущих…    

Как расширяются границы нравственно допустимого в технологии «окон Овертона», расширяются «границы Церкви» идеологами «православного экуменизма». В первом случае, это порождает химеры трансгендерности, во втором – сродные им химеры естественно-противоестественного, традиционно-нетрадиционного, православно-инославного (ортодоксально-еретического)… Пандемия экуменизма шагает по планете, поглощая приходы, епархии, патриархии, Синоды, Поместные Церкви, разрывая Христову ризу.

Александр Буздалов