Вторая Крымская. Часть II

Нападение англичан на Соловецкий монастырь. Лубочная картина 1868 г.

В первой части этой статьи был рассмотрен политический аспект новой Крымской войны РФ с западной коалицией в широком историческом контексте решения «восточного вопроса». Однако главный интерес для нас представляет церковная составляющая этого противостояния. Поэтому теперь этот аспект «второй Крымской» будет рассмотрен отдельно. При этом мы продолжим использовать философский анализ К. Леонтьева, поскольку все те аналогии современной ситуации с геополитической картиной 19 в., которыми были показаны в первой части, прослеживаются и в области церковной политики.

Напомним, концепция Леонтьева заключалась в том, что

«идея свободного национализма особенно тесно связана с идеей демократической».

То есть, получение суверенитета новыми государствами на Балканах, которые образовывались по национальному принципу путем выхода из Османской империй как более крупного (имперского) и многонационального государственного образования, парадоксально приводило их к новой и еще более кабальной зависимости, а именно, попаданию в колониальное положение в западной глобальной империи как царстве мнимой «демократии», но на поверку жестко структурированной и централизованной и политически, и экономически, и культурно, и даже религиозно, и потому уже по-настоящему тоталитарной. Окончательные исторические плоды этого «развода по-англосакси» (или «по-ватикански») балканских славян и вообще православных христиан в геополитическом плане мы теперь и наблюдаем в нынешнем положении все тех же Болгарии, Румынии, Сербии, Боснии и Герцеговины, Греции, а теперь еще и Украины.

Так вот суть в том, что в церковной сфере происходит ровным счетом то же самое. Только бенефициаром, или основным выгодоприобретателем в результате расчленения и раздела крупных христианских империй (патриархатов) выступает не только и не столько протестантский мир англосаксов, сколько Ватикан как теневой центр постхристианского (гностического) мира. То есть, классический принцип «разделяй и властвуй» продолжает эффективно работать и использоваться потомками цезарей, только основным его инструментом теперь выступает импортируемая Западом идеология тоталитарного либерализма, гностические ценности «свободы» и «равенства». Иначе говоря, тот исторический путь апостасии, или полного духовного перерождения, который прошел сам Запад (ортодоксия – раскол – ересь – гностицизм), переносится и на колонизированные им территории восточных христиан. Сначала это самопровозглашенная автокефалия (или раскол – канонически), затем распространение либерального богословия (модернизма) путем реабилитации древних или возникновения новых ересей, и, наконец, формирование уже новой религии «богочеловека» (гностический антропотеизм каббалистическо-масонского типа). Новый гностицизм – это именно проекция «демократии», или тоталитарного либерализма, в религиозную сферу. Поэтому «идея свободного национализма церковной автокефалии тесно связана с идеей демократической богословского модернизма, или нового гностицизма».

Лучше всего продемонстрировать, как это работает, на уже рассмотренных нами ранее примерах заштатного клира МП архимандрита Кирилла (Говоруна) и бывшего протодиакона Андрея Кураева.

Напомним, архим. Кирилл (Говорун), находясь в неопределенном церковно-юридическом положении, с момента своего выведения за штат в 2012 г. ведет активную борьбу за автокефалию УПЦ МП. Недавно, в частности, он выступил с Декларацией, которая агитирует общественность ойкумены на осуждение РПЦ за «ересь этнофилетизма» (историософскую концепцию «русского мира»), что должно канонически оправдать практику непоминовения патриарха Московского Кирилла в УПЦ МП на почве антироссийских настроений, а также за поддержку Московской Патриархии спецоперации на Украине (чего на тот момент не было в реальности). Кураев же, тоже всячески осуждая «братоубийственную войну» и ратуя даже за «высоконравственную» капитуляцию российских войск как отказ выполнять «преступные приказы» т.д., по сути, истолковал позицию МП как противоположную, а именно, как осуждающую военную операцию ВС РФ, но только не говорящую об этом прямо.

«Патриарх ну вот почти решился пронести слово "братоубийственная война". То есть он сказал, что русские и украинцы это "один народ" и что нельзя допустить "того страшного момента, когда брат поднимет руку на брата". А я вот с ним соглашусь. Но я полагаю, что из этого очевидного, хотя и непроизнесенного по цензурным соображениям патриархом, слова должны следовать нравственные выводы. Важнейший из них: на такой войне преступны все приказы, кроме одного. Того, который отдал булгаковский полковник Алексей Турбин своим юнкерам: "Приказываю всем, в том числе и офицерам, немедленно снять с себя погоны, все знаки отличия и немедленно же бежать и скрыться по домам". Кроме того, "братоубийственная война" именно этим своим преступным статусом обнуляет все присяги. Если сдача в плен брату спасет жизнь другого брата – это не станет грехом».

Итак, интерпретация позиции МП у Кураева и Говоруна диаметрально противоположная. Первый «анафематствует» только президента России, а с патриархом Московским соглашается, потому что слышит в его словах осуждение войны именно как агрессии со стороны РФ. Говорун же анафематствует их обоих (президента и патриарха как еретиков «русского мира»), слыша в словах патриарха Кирилла буквально обратное:

«Поддержка, которую многие иерархи Московского Патриархата оказали войне президента Владимира Путина против Украины, укоренена в тоталитарной по своему характеру разновидности православного этнофилетического религиозного фундаментализма, известной под названием “Русский мир”. <…> Поэтому мы отвергаем ересь “Русского мира” и постыдные действия российского правительства, которое развязало войну против Украины. Эта война опирается на гнусное и не имеющее оправдания учение при потворстве Русской православной церкви. <…> Подобно тому как Россия вторглась в Украину, так и Московский Патриархат патриарха Кирилла вторгся в Православную церковь, вызывая разделение и распри, которые не только приводят к неисчислимым жертвам, но и ставят под угрозу души людей, спасение верных. <…> Поэтому мы осуждаем как неправославное и отвергаем любое учение или действие, в котором заключен прямой отказ говорить правду, или учение или действие, которые подавляют правду о злодеяниях, творимых против Евангелия Христова в Украине».  

Когда тебя обвиняют в противоположных «уклонах», это, конечно, может означать не только неопределенность и двусмысленность твоей позиции, но и просто степень неприязни к тебе твоих оппонентов. Как сказал поэт: «Меня упрекали во всем, окромя погоды / И сам я грозил себе часто суровой мздой…». Однако в данном случае обе причины оказываются подлинными и существенными.

Безусловно, собственная позиция МП в этом вопросе является уклончивой (будучи подчеркнуто «нейтральной»), поэтому она и может быть интерпретирована как угодно. Это лучше всего видно в той новой редакции «молитвы о мире на Украине», которая читается по благословению патриарха Кирилла во всех храмах Русской Церкви.

«От единыя купели Крещения, еже при святем князе Владимире, мы, чада Твои, благодать восприяхом, — дух братолюбия и мира в сердцах наших навеки утверди Иноплеменным же языком, брани хотящим и на Святую Русь ополчающимся, — запрети и замыслы их ниспровергни. Благодатию Твоею власти предержащие ко всякому благу настави, воинов — в заповедях Твоих утверди, лишенныя крова — в домы введи, голодныя — напитай, недугующая и страждущая — укрепи и исцели, в смятении и печали сущим — надежду благую и утешение подаждь, на брани убиенным — прощение грехов и блаженное упокоение сотвори» (Молитва о восстановлении мира. Циркулярное письмо управляющего делами Московской Патриархии митрополита Воскресенского Дионисия № 01/944 от 3 марта 2022 года).

Как говорится, всем сестрам по серьгам. Те же «иноплеменные языки» как участники «семейного» конфликта, они ведь «от единыя купели Крещения» ту же самую «благодать восприяхом», что и соплеменные «при святем князе Владимире», поэтому в РПЦ принимаются без перекрещивания как воистину крещенные тем же самым святым крещением. То есть, по этому принципу их тоже никак нельзя выделить в отдельную категорию. И даже прошение об «утверждении воинов в заповедях» Божьих тоже может быть истолковано, как угодно, вплоть до противоположных значений. Собственно, тот же Кураев и толкует эти слова как высшее моральное право солдат ВС РФ бросить оружие и сдаться в плен (укронацистам, где их чисто «по-братски» кастрируют или перережут горло), отказываясь исполнять «преступный приказ» ("братоубийственная война" именно этим своим преступным статусом обнуляет все присяги. Если сдача в плен брату спасет жизнь другого брата – это не станет грехом»).  

Так вот обращение к опыту 19 в., так глубоко постигнутому К. Леонтьевым, снова дает нам универсальный ключ к решению этой проблеме. То есть, решение, конечно, не церковно-политическое (которого, по большому счет, уже не существует), а решение аналитическое, то есть, правильное понимание происходящего, а значит, возможность дать этим событиям подлинно христианскую оценку (что и есть то единственное, что от нас требуется).

Основополагающими здесь оказываются два принципа.

Первый относится к самой русской политике, которая проводилась (и проводится сейчас, пусть и в разной мере, или с различной последовательностью) и на государственном уровне, и на церковном. 

«Мы [славянофилы] почему-то верили, что наш либерализм принесет непременно особые, хорошие, национальные плоды! Мы думали, что на нашей "почве" — европейская поливка даст чисто русский урожай!» (Леонтьев К. Плоды национальных движений на православном востоке. Цит. по изд.: К. Леонтьев. Восток, Россия и Славянств. М., «Республика», 1996. С.534-567).

Это, конечно, на редкость проницательная оценка и всей славянофильской идеологии 19., и современной концепции «русского мира» как, по сути, ее инерции. Разумеется, славянофильство это не что иное, как западный либерализм (и/или романтизм) на русской почве. И даже то, что московские любомудры при этом верили, что они «эмансипируются» на «православный манер», то есть «истинно по-христиански», ничем не отличалось от аналогичного религиозного опыта западных мечтателей, грезивших в свое время об этом же самом – и превратившихся в кальвинистов, масонов, социал-христиан, «абсолютных идеалистов», «трансцендентальных идеалистов» и прочие изводы нового гностицизма. Церковный модернизм (либерализм) как механизм духовного разрушения работает одинаково на любом материале. Поэтому, будучи привнесенным в Восточную Церковь вообще и в Русскую, в частности, он запускает в ней тот же самый процесс духовного разложения, который превратил западных христиан в гностиков, и в частности, сам порождает автокефальные поползновения на окраинах империи (в национальных митрополиях), и поэтому незаметно начинает сам пестовать таких радикалов этой «эмансипации» как Кураев и Говорун.

«Об югославянах вообще можно сказать, что они за все это время постоянно переходили далеко за черту "свободы", которую мы полагали для них достаточной. Другими словами сказать, они, просветившись несколько по-европейски (отчасти и с нашей помощью), перестали нас слушаться» (Леонтьев К. Плоды национальных движений на православном востоке. Цит. изд.).

Опять не в бровь, но в зеницу ока! Замените здесь «югославян» на «украинцев» и даже на московских «элитных миссионеров», вроде Кураева, и вы получите ответ на все свои недоумения, откуда что берется в МП, как такие революционные эксцессы, такие кощунства, такие коллаборации и т.д. могут происходить в Русской Церкви.

Потому что не кто иной, как патриарх Кирилл, будучи еще митрополитом Смоленским, лично возводил Кураева в протодиаконы (2009 г.) за «активное миссионерское служение и работу с молодёжью», а Говоруна – в диаконы (2005 г.) и протопресвитеры (2006 г.) – за подобные «добродетели». Удивительно символично, не правда ли?! То есть, это его самые настоящие «духовные дети», его истинные ученики, его прямое порождение (как и многие и многие другие церковные реформаторы РПЦ первой величины)! Вот они теперь и перестают его слушаться один за другим, потому что он сам их этому научил, «просветив их слишком по-европейски по-модернистски», привил им все эти церковно-либеральные ценности!

Говорун, в частности, работал в ОВСЦ, заседал на ассамблеях ВСЦ, пустословил «собеседовал» с еретиками в бесчисленных комиссиях «по богословскому диалогу», занимал высокий пост в Учетном комитете РПЦ (то есть, способствовал дальнейшему растлению церковным либерализмом нового поколения духовенства) и т.д. А потом его непреодолимо потянуло на свою историческую родину, и там, впитав хтоническую силу «вольной» украинской земли, он, что называется, окончательно созрел для церковной революции и, что называется, взбрыкнул, написав первый вариант свой нынешней Декларации под названием «Патриарх Кирилл и его церковное ГКЧП» (2012 г.), правда, скрывшись под псевдонимом. Но его быстро разоблачили и, конечно, со всех высоких должностей сняли. Отчего в нем окончательно утвердился дух подлинной «свободы во Христе», и он сделался «апостолом самостийности» и «богословов Майдана», став по совместительству агентом ЦРУ и Ватикана.

То же самое с Кураевым: его авангардное «миссионерство» по глуповатому принципу приспособления Церкви к миру – это плоть от плоти официальной «концепции по миссионерской деятельности» РПЦ. Поэтому в определенный момент эта «миссия» «расцерковила» его самого, и он понял, что каноническая Церковь и вообще Православие «это не его». 

Поэтому остановить этот процесс внутреннего распада уже невозможно (по крайне мере, человеческими средствами). Очередной раскол («автокефалия») на Украине – это уже реальность.

«Ряд архиереев УПЦ благословили своих клириков прекратить поминовение Патриарха Кирилла за богослужением. Иерархи считают, что это необходимый шаг для сохранения спокойствия и единства верующих в условиях военного вторжения РФ в Украину. На 3 марта 2022 года известно об официальных распоряжениях из 15 епархий: Тернопольской, Черновицко-Буковинской, Каменец-Подольской, Винницкой, Хмельницкой, Белоцерковецкой, Волынской, Владимир-Волынской, Мукачевской, Ровенской, Вознесенской, Житомирской, Ивано-Франковской, Львовской и Сумской» (Ряд епархий УПЦ благословили клирикам не поминать за богослужением Патриарха Кирилла).

«…некоторые круги пытаются оперативно использовать войну РФ против Украины в своих интересах. Резко активизировались “зазывалы” из УПЦ КП и ПЦУ. Но главная опасность, как и три года назад, исходит с территории Турции. СПЖ [Союзу православных журналистов] стало известно, что Константинопольский патриархат решил негласно создать в Украине еще одну церковную юрисдикцию, отделенную и от РПЦ, и от ПЦУ. Ее задача – завлечь к себе тех священников, которые, с одной стороны, не считают для себя возможным и далее оставаться в юрисдикции РПЦ, а с другой – не хотят объединяться с ПЦУ» (Заштатный московский клирик пытается расколоть УПЦ?).

За расколом («легализованным» Фанаром) последует уния (ересь).

«…даже без объединения с ПЦУ в будущем сегодняшнее поминовение патриарха Варфоломея в качестве своего предстоятеля означает предательство УПЦ и Блаженнейшего Митрополита Онуфрия и фактический переход в подчинение Константинопольскому патриархату. При этом никуда не делись два процесса, которые идут в самом Константинопольском патриархате и которые по сути являются отходом от Православия как такового. Это развитие ереси Константинопольского папизма, согласно которой главой Церкви фактически является Константинопольский патриарх, и курс на объединение с Ватиканом, то есть, по сути, новая уния, в которую неизменно будут вовлечены все те, кто признает над собой верховенство патриарха Варфоломея» (Заштатный московский клирик пытается расколоть УПЦ?).

При этом «классические» мечты умеренных украинофилов избежать всех этих «уклонов» и пройти «царским путем» между Сциллой унии и Харибдой раскола, «сохранив верность» одному лишь митр. Онуфрию, то есть, намерение в одностороннем порядке провозгласить автокефалию как «освобождение от московского ига» и не попасть при этом в «иго константинопольское»

(«Вместо этого УПЦ предлагает сохранить единство Церкви, вместе защищать Родину, помогать страждущим и обездоленным, молиться о скорейшем наступлении мира. А после того, как этот мир наступит, в молитве и согласии соборно решить дальнейшую каноническую судьбу УПЦ. Мы все сейчас ответственны за судьбу Украины и судьбу своей Церкви. Раскачивание лодки в шторм может привести только к ее погибели. И наоборот, слаженные действия команды, верность доброму кормчему Блаженнейшему Митрополиту Онуфрию – это залог того, что мы пройдем через все невзгоды и станем только еще сильнее и сплоченнее» (Заштатный московский клирик пытается расколоть УПЦ?)),

– это все та же (национально-освободительная, славянофильская) мнимая альтернатива, то есть, путь того же раскола с теми же самыми тупиковыми перспективами.

Иными словами, это и есть «плоды» того искушения эмансипацией на национальной почве, о чем так блестяще писал К. Леонтьев 150 лет назад. «Мы почему-то верили, что наш либерализм наша автокефалия принесет непременно особые, хорошие, национальные подлинно канонические и плоды! Мы думали, что на нашей украинской "почве" — европейская освободительная поливка даст чисто русский православный урожай!». «…я, подобно людям славянофильского оттенка, воображал почему-то, что наша эмансипация совсем не то, что западная; я не мечтал, а непоколебимо почему-то верил, что она сделает нас сейчас или вскоре более национальными, гораздо более русскими, чем мы были при Николае Павловиче» (Леонтьев К. Плоды национальных движений на православном востоке. Цит. изд.).

Так и энтузиасты украинской автокефалии, которые сейчас пытаются дистанцироваться и от Москвы, и от Константинополя, и от Рима, воображают, что их автокефалия это не совсем не то, что было у Филарета.

«…проведения  знака равенства с действиями Филарета Денисенко в 1992 г. совершенно некорректно. <…> Это был самый настоящий раскол, в который ушел лично Филарет и еще два примкнувших к нему впоследствии архиерея УПЦ, которые уже находились под запретом в священнослужении. К ним присоединилось некоторое количество общин, но в раскол не ушла ни одна епархия, ни один монастырь, ни одно учебное заведение. О возможном провозглашении автокефалии УПЦ говорить не будем, так как нельзя анализировать то, чего нет. А вот про автокефалии таких Церквей, как Румынская, Болгарская и некоторые другие сказать можно. Они провозглашали свою автокефалию в одностороннем порядке вопреки мнению Константинопольского патриархата, однако это провозглашение происходило от имени всего епископата и церковного народа. То есть практически вся Церковь на соответствующей территории добивалась автокефалии, а не отдельные личности, как в случае с Филаретом Денисенко» (Заштатный московский клирик пытается расколоть УПЦ?)). 

Но, по непреложному закону Константина Леонтьева, на выходе должно получиться именно то же самое, что когда-то у Филарета или недавно у Епифания. А именно, такое положение «национально-эмансипированных восточных христиан», когда унии с «восточным (и римским за его спиной) папизмом» можно будет избежать только в расколе (потому что никто эту автокефалию не признает канонической). «Они [тогда – болгары, теперь – украинцы. – А.Б.] входили в соглашение с турками и представителями католических держав, когда видели, что наше посольство не хочет потворствовать им до конца. Они прямо жаждали раскола, тогда как мы всячески старались предотвратить его» (Леонтьев К. Плоды национальных движений на православном востоке. Цит. изд.).

«Главная задача Ватикана – это укрепление позиции раскола на Украине и полное отделение УПЦ от РПЦ и создание единой Поместной Церкви в подчинении Ватикану. Речь идет об унии. Идея автокефалии на Украине экспортирована извне, она целиком является проектом Ватикана» (Неужели архимандрит Говорун решится стать первым униатским «патриархом всея Украины»?).

А исход из раскола и ереси (унии), как уже мы знаем, только один – в гностицизм (в частности, на почве того же украинобесия, незаметно прогрессирующего в сознании). «Не насыщенные своим отложением от Вселенской Церкви, они [болгары] хотят уже и от своего экзарха произвести раскол на расколе. Если бы они не нуждались в мнении больших монархических держав Запада, — они давно бы, я думаю, закрыли храмы и объявили бы "царство разума"!» (Леонтьев К. Плоды национальных движений на православном востоке. Цит. изд.).

Однако, как было сказано, степень заражения мирового Православия духом либерализма уже такова, что и положение в составе традиционных христианских империй (крупных патриархатов) уже не является гарантией защиты («охранительным тормозом») ни от раскола, ни от гностицизма. Поэтому и будущие главари церковных «баррикад» обильно взращиваются идеологией и политикой самих патриархий. «Наш "либерализм" казался им всегда недостаточным; он никогда не удовлетворял их» (Леонтьев К. Плоды национальных движений на православном востоке. Цит. изд.).

И текущий раскол Москвы и Константинополя, и угроза унии (в формате «православного экуменизма») и там, и здесь, лучшее тому подтверждение. Поэтому и выхода из этого апокалиптического сценария не просматривается.

Так же в государственной политике противостояние богоборческой западной империи со стороны России сводится, по большому счету, к полумерам и компромиссам даже сейчас, в период «второй Крымской» войны.

«Нежелание воевать, скажу даже больше, — некоторая боязнь новой европейской войны, — заметна была во всех наших умеренно либеральных и нерешительно эмансипационных действиях на Востоке» (Леонтьев К. Плоды национальных движений на православном востоке. Цит. изд.).

Эта же самая боязнь прямой конфронтации с «остальным христианским миром» и желание избежать ее любой ценой в еще большей степени свойственна церковной политике Москвы. Тогда как спасительной и там, и здесь была бы именно только воля к борьбе за Россию и за Православие, политическая воля к войне с врагами Отечества и врагами Церкви.

«Оказалось, что только мечом и огнем, а не конференциями Россия может постепенно добиться того, чего она должна желать. <…> Нам казалось, что мы действуем так беспристрастно, так примирительно и вместе с тем так расчетливо. Главное — "без кровопролития! Морально, либерально, современно..." Не правда ли? Да; но только все это было не религиозно, не православно. Никакого нет сомнения, что не "моральное", в новейшем смысле, но своевременное кровопролитие принесло бы Православию гораздо больше пользы, чем та либеральная и гуманная осторожность, которой мы придерживались» (Леонтьев К. Плоды национальных движений на православном востоке. Цит. изд.).

Потому что именно через политику компромиссов и происходит идеологическая колонизация православного Востока западным гностицизмом, постепенное и потому незаметное духовное разложение, когда православный фундаментализм (ортодоксия как таковая) уже в самой Восточной Церкви расценивается как крайность и пережиток, не отвечающий целесообразности исторического момента; когда кажется, что с внешними врагами Церкви и государства можно договориться и найти формы взаимовыгодного сосуществования. Но в Христианстве (тем более – в эпоху Армагеддона) так не бывает. Или ты с Богом, или ты с погибающим в своем богоборчестве миром. Или ты борешься с грехом силою благодати, или это зло тебя убивает. «Император византийский св. Константин сказал на Первом Вселенском соборе: "Разделения в Церкви Божией кажутся мне более важными и опасными, нежели война и возмущения". Но у нас думали иначе… Затмение. Fatum! Попущение Божие! Новые, неожиданные извороты революционного змея, не насыщенного еще разрушением!.. Что делать!.. Прошедшего не возвратишь, но его надо, по крайней мере, поскорее понять, пока не все еще погибло!» (Леонтьев К. Плоды национальных движений на православном востоке. Цит. изд.).

Но в том-то и суть, что в геополитическом масштабе исход этой последней войны мировой истории уже предрешен и для христианина известен… Как в большой политике раздробление англосаксами независимых государств на более мелкие страны с «победившей демократией» означает порабощение их тоталитарным глобализмом, так и в церковной геополитике процесс расколов как «управляемого хаоса» будет продолжаться и сопровождаться подчинением всех отторгнутых частей абсолютной власти единого центра, попаданием всех и вся в одну всемирную юрисдикцию последней религии.

Александр Буздалов