О природе и благодати

Блаженный Августин

О ПРИРОДЕ И БЛАГОДАТИ (DE NATURA ET GRATIA)

Рус. пер.: Александр Буздалов, 2023.

Источники:

Augustinus, episcopus Hipponensis. De natura et gratia. Corpus Scriptorum Ecclesiasticorum Latinorum 60. Österreichische Akademie der Wissenschaften. 1913. Ss. 231-299.  

St. Augustine. On Nature and Grace / From Nicene and Post-Nicene Fathers, First Series, Vol. 5. Buffalo, New York: Christian Literature Publishers, 1887. Pp. 415-436.

Предисловие переводчика 

Насколько можно судить по имеющимся историческим сведениям, трактат «О природе и благодати» был закончен Августином к концу 415 г., в начале которого Блаженному удалось получить в свои руки сочинение Пелагия «О природе», непосредственным ответом на который и является труд Августина. Это означает, что работа над ним велась Блаженным параллельно с подготовкой и проведением Собора против Пелагия в палестинском Диосполе в том же году, где данное сочинение Пелагия и его опровержение Августином должно было послужить дополнительной доказательной базой для церковного осуждения пелагианства. Но поскольку Собор в Диосполе состоялся раньше, чем работа епископа Гиппона как инициатора осуждения этой ереси и ее главного обвинителя была закончена (и поскольку у него были все основания полагать, что уже предоставленного на суд Диоспола фактического материала для принятия такого решения как единственно правильного достаточно), Пелагию с помощью некоторых уступок (а именно, согласия на компромиссные формулировки) удалось добиться оправдания на этом Соборе, хотя он и был вынужден вместе с Собором осудить своего ученика Целестия, который ранее уже был осужден Карфагенским собором 411 г. и учение которого фактически являлось идентичным его собственному учению в сочинении «О природе». 

Основным вопросом, ответ на который должен показать лжехристианское содержание пелагианского учения, является вопрос «возможности (или невозможности) человеку быть без греха». Первоначальная и традиционная позиция пелагианства (на которой остался Целестий) звучит как категорическое «да»: человек  может быть без греха, поскольку с этой целью он и был создан Творцом, вложившим в него соответствующую («добрую») природы с ее естественными силами (разумом и волей) как инструментами для осуществления такой (нравственной, праведной, безгрешной) жизни (аналогичную антропологию, к примеру, можно видеть у современного религиозного философа Р.Вершилло, который использует для ее обоснования неоперипатетический термин «природный порядок» и его многочисленные производные). Следовательно, правильным (подлинно христианским: евангельским, апостольским и церковным) ответом на основной вопрос полемики является категорическое «нет»: все Священное Писание (от первых глав Книги Бытия до последних глав Откровения Иоанна) о том, что «несть человека, иже жив будет и не согрешит», поскольку человек для того и создан Всеблагим Творцом, чтобы тот это эмпирически осознал (т.е. через тяжкий опыт греха и неизбежного наказания за него божественным правосудием) и все упование своей святой жизни возложил на божественную благодать. Соответственно, компромиссным ответом полупелагианства, к которому прибег Пелагий на Диоспольском соборе, является уклончивое «и то, и другое», или диалектическое «и да, и нет». Дальнейшему богословскому преследованию этого лукавства пелагианства как его опасной для Церкви исторической эволюции посвящен трактат «О деяниях Пелагия» (в значении «О деле Пелагия» как судебном процессе над ним в Диосполе, как это показывает Д.В. Смирнов в своем «Предисловии» к переводу этого труда Блаженного). В этом плане написанное годом ранее сочинение «О природе и благодати» интересно как раз не только аргументацией Августина в решении главного, антропологического вопроса (невозможности падшей человеческой природы самостоятельно освободиться от тотальной власти над ней первородного греха), но и в не менее существенном вопросе сотериологии, а именно, выяснении природы уже самой благодати. Потому что именно двусмысленная и неопределенная концепция благодати в Диосполе со стороны Пелагия и стала основной причиной продолжения Августином активной работы над церковным осуждением пелагианства во всех его формах (включая компромиссные полупелагинские). Раскрытию все того же лжехристианского учения, скрывающегося в предложенной Пелагием в Диосполе полупелагианской формуле «помощи благодати», в первую очередь, и было посвящено сочинение Августина «О деяниях Пелагия». Этот же аспект антипелагианской полемики представляет особый интерес и в непосредственно предшествующем ему труде Блаженного «О природе и благодати». Потому что различие между истинным и ложным учением заключается не просто в соотношении природы человека (и его воли) и благодати как их различном (большем или меньшем) вкладе в дело спасения, но в самих концепциях и воли, и благодати в пелагианстве и августианстве.

О ПРИРОДЕ И БЛАГОДАТИ

1. Что послужило поводом для создания этого сочинения

Книгу, которую вы прислали, возлюбленные мои сыновья Тимазий и Иаков, я поспешил прочесть с большим вниманием (опуская лишь те немногие места, что уже были в моих руках), и увидел человека, воспламененного рвением против тех, кто (в то время) когда (по его убеждению) следует обвинять человеческую волю в своих грехах, обвиняют саму природу людей и пытаются этим оправдать себя. Он был очень возмущен этой заразой, с которой (как он говорит) не на шутку боролись даже светские авторы, восклицая: «Род человеческий ложно жалуется на свою природу» [Саллюстий, Югуртинская война 1, 1]. Таково же и мнение автора, на котором он настаивает со всею силой своего таланта, на которую только способен. Но я боюсь, однако, что этим он скорее поможет лишь тем, кто имеет ревность по Богу, но (это ревность) по неразумию, ибо не знающие праведности Божией и желающие утвердить свою, не подлежат праведности Божией (Рим. 10:2-3). Что это за праведность Божия, о которой говорит [Апостол], раскрывает он далее, добавляя: Ибо Христос есть конец закона, к праведности каждому верующему (Рим. 10:4). Следовательно, эта праведность Божия утверждается не в заповеди [ветхого] закона, как это часто понимают, но в помощи подаваемой благодати Христовой, к которой страх перед законом только ведет с пользой как учитель (ср. Гал 3, 24). И кто понимает, что это установлено [Самим Богом], тот понимает, почему он христианин. Ибо если праведность по закону, то Христос напрасно умер (Гал. 2:21). Но если Он умер не напрасно, то на том (только) основании оправдывается нечестивый, что ему вменяется в праведность вера в Того, Кто оправдывает нечестивого (Рим. 4:5). Ибо все согрешили и нуждаются в славе Божией, чтобы быть даром оправданными Его Кровью (Рим. 3:23-24). А те, кто не причисляют себя к тем, кто согрешил и нуждается в славе Божией, конечно, не имеют нужды становиться христианами, потому что врач (нужен) не для здоровых, а для больных; и Он пришел призывать не праведников, но грешников (ср. Мф 9:12-13).

2. Вера во Христа не была бы необходима для спасения, если бы человек и без нее мог вести праведную жизнь

Поэтому если природа человеческого рода, являющаяся плотью от плоти одного преступника, достаточна для выполнения закона и совершенствования в праведности, она должна быть уверена в своей награде, то есть в вечной жизни, «даже если бы ни в одном народе и никогда прежде верующие в Кровь Христа были неизвестны. Ибо Бог не настолько несправедлив, чтобы обманывать праведных [в их ожидании] награды за праведность, если им не была проповедана тайна божественности Христа, которая проявлялась в человеческой плоти (1 Тим 3:16). И поэтому, как они могли верить в то, о чем не слышали? Или как они могли слышать без проповедника, если вера приходит от слышании, а слышание – от слова Христова (Рим 10:14)? Но я говорю [добавляет он: как быть, если] они не слышали? Да, истинно: их звук прошел во всю землю, и их слова на концы света (Рим 10:17-18). Ранее, однако, чем все это было или будет достигнуто, прежде чем фактическая проповедь Евангелия достигнет концов всей земли (потому что все еще есть некоторые отдаленные народы, хотя, говорят, их очень немного, к которым мало или совсем не нашла своего пути проповедь Евангелия), что должна делать человеческая природа, если она либо не слышала, что все это должно было произойти, либо еще не узнала, что это было достигнуто, но верит в Бога, Который сотворил небо и землю и Которого она воспринимала в (сотворенной Им) природе и в том, что она сама была создана Им, и ведет праведную жизнь и, таким образом, исполняет Его волю, не привлекая (для этого) какую-либо веру в смерть и воскресение Христа?»

Что ж, если бы это могло быть сделано или все еще может быть сделано [кем-то], то я со своей стороны должен только повторить то, что сказал апостол в отношении закона: тогда Христос умер напрасно (Гал 2:21). Ибо, если он [автор книги «О природе»] сказал это о законе, который получили только евреи по рождению, насколько более справедливо можно сказать это же о законе природы, который получил весь человеческий род, если праведность [как он утверждает] достижима по природе. Тогда Христос умер напрасно. Однако, если Христос [все-таки] умер не напрасно, то человеческая природа ни каким иным образом не может быть оправдана и искуплена от праведнейшего гнева Бога (одним словом, от наказания), кроме веры и таинства Крови Христа.

3. Природа создана здоровой, но была повреждена грехом

Природа первого человека, действительно, была создана безупречной и без греха. Но природа каждого человека, который рождается от Адама, нуждается во Враче, потому что она нездорова. Все хорошее в ней, чем она еще обладает (разум, чувства и сама жизнь), имеет свое происхождение от ее Творца как Всевышнего Художника. Истинный порок, однако, принес помрачение и немощь природным свойствам, нуждающимся в просвещении и лечении, из-за первоначального греха, который был совершен по свободной воле. И в самой этой природе (заключено) справедливое наказание преступления. Но кто во Христе, тот новое существо (2Кор 5:17), хотя по природе мы были детьми гнева, как и другие (Еф 2:3). Но Бог по Своей великой милости и любви, которой Он возлюбил нас, когда мы были мертвы в грехах, предал нас Христу, благодатью Которого мы спасены (Еф 2:4-5).

4. Свобода (от греха) только по благодати Бога

Однако та благодать Христова, без которой не могут быть спасены ни младенцы, ни взрослые, подается не за какие-либо заслуги, но даруется безвозмездно, из-за чего она и называется благодатью. Оправданы, говорит апостол, даром, Его кровью (Рим 3:24). Поэтому те, которые не освобождены благодатью (либо потому, что они еще не способны слышать, либо потому, что они не желают повиноваться; или потому, что они не получили в то время, когда они были неспособны слышать по причине молодости, той бани возрождения, которую они могли бы получить и через которую они могли бы быть спасены), действительно, справедливо осуждены; потому что они не без греха, либо того, что получили от своего рождения, либо того, что добавили собственными проступками. Ибо все согрешили — либо в Адаме, либо  в самих себе — и лишились славы Божьей (Рим 3:23).

5. Справедливость заключалась в том, что все должны быть осуждены

Следовательно, вся масса должна быть наказана, и если бы долг осуждения был выплачен всем, наказание, несомненно, было бы вынесено справедливо. Поэтому те, кто избавляется от этого благодатью, называются не сосудами своих заслуг, но сосудами милосердия (Рим 9:23). Но по Чьей милости, если не Того, Кто послал Иисуса Христа в мир спасти грешников (1Тит 1:15), которых Он предвидел, и предопределил, и призвал, и оправдал, и прославил (Рим 8:29-30)? Кто же настолько безумен, чтобы не воздать невыразимую благодарность милосердию Того, Кто пожелал Избавителя, и обвинять справедливость Его осуждения всей вселенной?

6. И в детях, и в стариках человеческая природа нуждается во Враче

Если мы следуем Священному Писанию, мы не должны оспаривать христианскую благодать и говорить то, что мы пытаемся показать: что человеческая природа не нуждается во Враче у детей, потому что она здорова, а у зрелых людей ее самой по себе достает для праведности, если они этого хотят. Высказывается все это [в его книге] довольно резко, но в суемудрии словес, упраздняющих крест Христов (1Кор 1:17). И это совсем не та мудрость, которая нисходит свыше (Иак 3:15). Я не хочу говорить о том, что следует (из этих слов апостола), чтобы не подумали, что мы несправедливы по отношению к нашим друзьям, чьи сильные и быстрые умы нам не хотелось бы видеть идущими ложным путем.

7. Без Христа нет спасения

Поэтому каким бы рвением ни воспламенялась присланная вами книга против тех, кто ищут оправдания своим грехам в немощи человеческой природы, нам следует воспламеняться такой же и даже гораздо большей ревностью, чтобы не был отнят (у нас) крест Христов (1Кор 1:17). Ибо он упраздняется, если говорится, что праведность и вечная жизнь могут быть достигнуты каким-либо способом помимо этого таинства. О чем и идет речь в этой книге (не станем называть имя автора, потому что его даже нельзя считать христианином, а хотелось бы, чтобы это было только невежество, и чтобы его несомненные способности и энтузиазм находили здравое применение, а не такое, которое характерно для безумцев).

8. Пелагианское различие между сущим и возможным

Ибо, прежде всего, он вводит (следующее) различие: «одно дело исследовать, может ли быть нечто, принадлежащее только к возможности, и другое — существует ли оно». Никто не оспаривает того, что это различие верно; ибо из этого следует, что то, что существует, могло существовать; однако (из этого вовсе) не следует, что то, что могло существовать, (обязательно) существует. Так Господь (например) воскресил Лазаря, потому что, без сомнения, мог это сделать. Но поскольку Он не воскресил Иуду, следует ли сказать: «не мог»? – (Очевидно, что нет.) Потому что Он мог бы, но не стал. Ибо если бы Он захотел, то сделал бы это с той же силой, потому что и Сын животворит, кого хочет (Ин 5: 21). Но, посредством этого истинного различения, обратите внимание, куда он стремится и чего пытается достичь. «Мы, — говорит он, — имеем дело только с возможностью, от которой (за исключением чего-то несомненно существующего) переходим к чему-то другому весьма серьезному и из ряда вон выходящему». Об этом он рассуждает многообразно и пространно, так что нельзя понять это иначе, как то, что он исследует что-либо иное, кроме возможности не грешить. В частности, среди прочего, что он утверждает (в этом роде), он говорит следующее: «Еще раз повторяю то же самое: я говорю, что можно быть человеку без греха. Что (вы на это) скажите? Невозможно человеку быть без греха?! Я и не говорю, что человек без греха. И ты не говори, что человек не без греха. Мы говорим о том, что возможно и что невозможно, а не о том, что есть, и чего нет». После этого он упоминает места из Писания, где говорится обратное, и утверждает, что это не относятся к вопросу, возможно ли человеку быть без греха или нет. «Ибо никто, говорит, не чист от грязи (Иов 4:14); и: Нет человека, который не согрешил бы (3 Цар 8, 46); и: Нет праведника на земле (Еккл 7:21); и: Нет делающего добро (Пс 13:1); и другие подобные утверждения, говорит он, сводятся к существованию или не существованию, а не к возможности или невозможности. Ибо примеры такого рода показывают, какими были когда-то люди, а не то, какими они не могли быть в иных случаях; в результате чего они и признаны виновными по закону. Ибо если бы они были таковыми именно потому, что не могли быть другими, то они были бы свободны от вины».

9. Возможность (на примере) младенцев

Так говорит он. А я говорю, что младенец, родившийся там, где для него невозможно было крещение Христово, и настигнутый смертью, отошел без бани возрождения, потому что не мог быть иным (сам по себе). Пусть он оправдывает таковых и против воли Господней открывает им Царство Небесное; но апостол не оправдывает их, говоря: одним человеком грех вошел в мир, а через грех смерть, и таким образом [смерть] распространилась на всех человеков, в которой [в состоянии смерти] все согрешили (Рим 5:12). Поэтому тем осуждением, которое проходит через всех, он не допущен в Царство Небесное, хотя он не только не был христианином, но и не мог им быть.

10. Возможность (на примере) старцев

Но он говорит: «Таковые не осуждаются, потому что сказано, что в Адаме все согрешили (Рим 5:12) не из-за первородного греха рождения, а из-за (добровольного) подражания (ему)». Но если Адам назван виновником всех последующих грехов, потому что он был первым грешником среди людей, то почему не Авель, а Христос, является главой всех праведников, ведь он был первым праведником среди людей? Я говорю сейчас не о младенцах; но о тех, кто в сознательном возрасте умер в той местности, где не мог слышать имя Христа. Могли ли они быть праведными только природой и свободной волей или нет? И если он говорит, что могли бы, то это и означает лишать значения крест Христов (1Кор 1:1), утверждая, что «и без этого всякий может быть оправдан естественным законом и свободным произволением». Об этом и сказано: значит, Христос умер напрасно (Гал 2:21); ибо все могли бы сделать это, даже если бы Он не умер; если бы они были неправедны лишь потому, что хотели этого, а не потому, что не могли быть праведными. А если даже вообще никто не может быть оправдан без благодати Христовой, он осмеливается делать и это своими словами «если бы он был таков, каков был, потому что не мог быть иным, то не имел бы вины».

11. Пелагианское признание благодати

Далее он возражает себе, как будто все это отстаивает другой, и говорит: «Человеку [скажете вы] можно быть без греха, но по благодати Бога». И сам же себе отвечает: «Благодарю вас за вашу доброту, за то, что вы не довольствуетесь только нападками и отрицанием моего утверждения, на которое вы только что возражали, но [невольно] и подтверждаете его. Ибо сказать: “Это, действительно, возможно, но посредством то или иного”, что еще означает, как не только согласиться с тем, что это возможно, но и показать, как или каким образом это может быть? Потому что никто не доказывает возможность чего-то лучше того, кто признает и условия возможности этого, потому что условие не может существовать без того, что оно обусловливает». После этого он снова как бы возражает самому себе: «(Но вы скажете) тем самым вы, видимо, и отрицаете благодать Божию, ведь вы даже не упоминаете о ней», и отвечает на это: «Я не отрицаю, что, признавая что-то, необходимо признавать и то, посредством чего это может быть совершено. Или ты, когда отрицаешь что-то, полностью отрицаешь и все то, чем это совершается?». Он [бедолага] уже забыл, что сейчас отвечает тому, кто этого не отрицает, тому, кто ранее у него сказал: «Человеку можно быть без греха, но по благодати Бога». Как же тогда он может отрицать возможность того, ради чего он так много потрудился, тот, кто уже говорит ему: «Может быть, по милости Божьей»? Но если им уже отвергнут тот, кто исповедовал главное, и он продолжает действовать против отрицающих возможность человеку быть без греха, то что нам до этого? Пусть задается своими вопросами против кого ему хочется, но признает только то, чего невозможно отрицать без самого лютого нечестия, (а именно) что без благодати Божией человек не может быть без греха. Это он и говорит: «Кто исповедует, что благодатью ли, или помощью, или милостью, или чем бы то ни было, человек может быть без греха, тот сам признает, что это возможно».

12. Когда мы говорим о благодати, мы говорим не о том, что относится к устроению природы, но к ее восстановлению

Признаюсь вашей любви, что, когда я читал все это, исполнился радости оттого, что не отрекся от благодати Божией, которой только и может быть оправдан человек; потому что именно это я особенно ненавижу и страшусь в дискуссии такого рода. Но когда я продолжил читать остальное, у меня возникли подозрения из-за приводимых им сравнений. Ибо он говорит: «Теперь, если я скажу: человек может спорить, птица может летать, заяц может бегать, не упоминая даже о средствах, с помощью которых возможны эти действия, то есть язык, крылья, ноги, разве я отрицал бы тогда условия способности всего этого, если я признал сами эти способности?». Очевидно, что в пример он привел вещи, которые по своей природе способны действовать; ибо таковыми созданы все члены упомянутого рода: язык, крылья и ноги. (Тем самым) он ввел не те понятия, которые требуются для понимания того, что такое благодать, без которой человек не оправдывается, потому что речь идет об исцелении естества, а не о его устроении. Поэтому я с тревогой начал читать остальное и обнаружил, что мои подозрения не были ложными.

13. Простительные грехи и благодать

Прежде чем продолжим, обратим внимание [на следующее], что он сказал. Когда он рассматривал вопрос о различии грехов, то возразил себе, что утверждается, что некоторые легкие грехи, поскольку в них часто впадают, не могут быть полностью устранены. И сделал заключение, что [в таком случае] совершающих эти проступки нельзя порицать из-за их неизбежности. И это, несмотря на святые истины Нового Завета, из которого мы знаем, что суть [ветхого] закона заключалась не в намерении судить, но в том, чтобы, от всех совершенных им преступлений, человек укрылся в благодати милосердного Господа, Который, как детей – воспитатель, заключал их [под стражу закона] ради той веры (Гал 3:23-24), которая была позже открыта, где прощается то, что было сделано худо, и больше не делается с помощью той же благодати. Ибо [вера эта] – путь испытанных и совершенных путешественников [ко Христу]. И это вершина совершенства, к которому уже ничего нельзя прибавить, но к которому можно только стремиться.

14. Августин призывает Пелагия к молитве

Поэтому сам вопрос, который он себе задал («сам-то ты без греха?»), на самом деле, не относится к тому вопросу, ответ на который мы ищем. Но то, что он говорит: «скорее в вину ему [совершающему незначительные грехи] вменяется небрежность, которая не без греха», он говорит истинно. Только пусть об этом он соблаговолит помолиться Богу, чтобы им самим не овладело это неправедное равнодушие, как умолял об этом тот, кто сказал: Направь стези мои по слову Твоему, и да не господствует надо мною всякое беззаконие (Пс 118:133), ибо, полагаясь на свое усердие как на свои собственные силы, он не достигнет истинной праведности ни в этом [борьбе с малыми грехами], ни [тем более] в том, чтобы желать и надеяться на совершенство.

15. Никто, кроме Христа, не без греха, по свидетельству Писания

И когда говорят ему: «в Писании вообще нигде не сказано, что человек может быть без греха», он легко опровергает это тем, что «вопрос не о словах, которыми должно быть выражено какое-либо утверждение». И, возможно, не без оснований. Хотя в Священном Писании иногда встречается места, где говорится о людях, которые не ропщут (Иов 1:8), (однако) ни о ком не говорится, что они безгрешны, кроме Одного единственного (Лк 1:6; Фил 3:6), о Котором ясно сказано: Тот, Кто не знал греха (2Кор 5:21), и в том месте, где говорится о святых священниках: Ибо Он все испытал по подобию [нашему только] без греха (Евр 4:15), а именно, в той плоти, которая имела подобие плоти греха (Рим 8:3), хотя и не была греховной, которой она не имела бы никакого подобия, если бы все остальное не было выкорчевано. И вот как это надо принимать: Всякий, рожденный от Бога, не грешит и не может грешить, потому что семя Его пребывает в нем (1Ин 3:9), в то время как сам апостол Иоанн, как бы не рожденный от Бога или говорящий к еще не рожденным от Бога, провозгласил: Если мы говорим, что у нас нет греха, мы обманываем себя и истины нет в нас (1Ин 1:8). В книгах, которые я написал по этому поводу Марцеллину, я постарался объяснить это как можно подробней. А именно, сказанное: «Он [рожденный от Бога] не может грешить» (1Ин 3:9), было сказано для него в значении: «он не должен грешить». И, полагаю, это мое утверждение не опровергнуто. Ибо кто (настолько) безумен, чтобы сказать, что грех должен совершаться, поскольку грех, совершаясь, потому только и является грехом, что его не следует совершать?

16. Пелагий прерывает Апостола Иакова, добавляя вопросительную ноту

Теперь о том, что говорит апостол Иаков: Но языка человеческого никто укротить не может (Иак 3: 8); мне кажется, его не поняли так, как он хотел. Будто бы это сказано в упрек («Почему никто не может укротить свой язык?»), будто бы ради осуждения («Зверя можно укротить, а язык неужели нельзя?»), как будто укротить язык легче, чем зверя. Я не думаю, что (истинный) смысл этого отрывка таков. Потому что если бы это было так, то (чтобы показать легкость укрощения языка) в дальнейшем должно было последовать сравнение его с животным. Между тем далее говорится [совсем другое]: Неудержимое зло, полное смертельного яда (Иак 3:8), что, несомненно, вреднее (зла) зверей и (яда) змей; ибо первое убивает плоть, а второе – душу, ибо лживые уста убивают душу (Прем 1:11). Следовательно, это не легче, чем приручение зверей. И святой Иаков, произнеся эти слова, хотел, чтобы они были услышаны как показывающие, сколько зла в языке человека, так что его не может укротить ни один человек, хотя даже звери укрощаются людьми. Он сказал это не для того, чтобы мы терпели господство этого зла над нами по небрежению, но для того, чтобы мы просили помощи в укрощении языка божественной благодати. Ибо он не говорит: «Никто (вообще) не может укротить язык», но: «ни один человек», чтобы, укротив его, мы исповедовали, что это совершается Божией милостью, Божией помощью, Божией благодатью. Итак, пусть душа старается укротить язык и, пытаясь, просит помощи; и язык пусть молится об укрощении языка, дабы предоставить его орудием Сказавшему: Ибо не вы говорите, но Дух Отца вашего говорит в вас (Мф 10:20). Для того нас и увещевают исполнять заповедь, чтобы, когда мы стараемся и не можем своими силами, мы просили божественной помощи.

17. Продолжение толкования того же фрагмента Послания ап. Иакова

Соответственно, после того, как показав большую зловредность языка (Иак 3:6) и сказав, что это не должно, братья мои, так быть (Иак 3:10), он сразу же объясняет сказанное (а именно), то, с помощью чего им возможно не делать того, чего, по его словам, делать не следует: Ибо кто из вас мудрый и сдержанный? Пусть добрым поведением он покажет свою деятельную кротость и мудрость. Но если в ваших сердцах горькая зависть и раздор, не хвалитесь и не лгите против истины. Это не мудрость, нисходящая свыше, но земная, животная, дьявольская. Ибо где зависть и сварливость, там непостоянство и всякое худое дело. А что до мудрости свыше, то, она, прежде всего, скромна, потом мирна, кротка, убедительна, полна милосердия и добрых плодов, бесценна, непритворна (Иак 3:13-17). Потому эта мудрость и укрощает язык, что она нисходит свыше, а не исходит из человеческого сердца. Или кто-нибудь осмелится отнять [это] у благодати Божией и с гордостью отдать [Божие] во власть человека? Почему же тогда он призывает молиться о том, чтобы это было даровано нам, если это возможно от (самого) человека? Или мы должны противиться и этой молитве (апостола), чтобы не причинить вреда свободной воле, которой как возможности природы самой по себе достаточно для исполнения всего, что предписано праведности? В таком случае нам следует возразить тому же апостолу Иакову, который, предостерегая нас, говорит: Если же кто из вас нуждается в мудрости, да просит у Бога, дающего всем обильно и не упрекающего [просящего], и дастся ему; только пусть просит с верою, не колеблясь (Иак 1:5-6). Это (и есть та) вера, к которой принуждают нам заповеди, чтобы закон повелевал, а вера торжествовала. Ибо через язык, который никто не может укротить, кроме мудрости, нисходящей свыше (Иак 3:8-15), мы все во многом спотыкаемся (Иак  3:2). Поэтому апостол сказал это именно так, как он сказал: Языка ни один человек не может укротить (Иак 3:8).

18. Нужна ли благодать Божия для жизни по духу, или для этого достаточно самого живущего

Никто не может опровергнуть этого же (учения о невозможности человеку не грешить) у другого апостола: Мудрость плоти враждебна Богу; ибо закону Божию не подчиняется да и не может. Но те, кто во плоти, не могут угодить Богу (Рим 8:7-8), ибо он сказал это о мудрости плоти, а не о мудрости, нисходящей свыше (Иак 3:15), называя «теми, кто во плоти» не тех, кто еще не вышел из тела, но тех, кто живет по плоти (Рим 8:12). Понятно, что в виду имеются живущие по-плотски. Но вопрос не в этом. Ведь мы хотим услышать, напротив, о тех, кто живут по духу, и по этой причине, даже еще «живя во плоти», уже в определенном смысле не находятся «во плоти». И вопрос в том, живут ли они «по духу» по благодати Божией, или для этого достаточно возможностей природы и их собственной воли, с которыми они созданы? Ибо полнота закона есть не что иное, как любовь (Рим 13:10) и любовь Божия изливается в сердца наши не нами, но Духом Святым, данным нам (Рим 5:5).

19. Грехи невежества

То же самое он (автор книги «О природе») говорит о грехах невежества: «Человек должен быть начеку, чтобы ни оказаться в неведении и ни сказать “виновато невежество”, потому что он оказался невежественным по своей небрежности и не узнал того, что должен был позаботиться узнать». Поэтому он предпочитает оспаривать все, чем помолиться и сказать: Дай мне разумение, и я научусь заповедям Твоим (Пс 118:73). Ибо одно дело не позаботиться о том, чтобы узнать, какие грехи небрежения могли быть искуплены хотя бы некоторыми жертвами закона (Лев 4:2-3), и другое дело хотеть понять это и не быть способным, поступать вопреки закону и не понимать, к чему он это ведет. Поэтому нас и призывают искать мудрости у Бога, которая дается всем обильно (Иак 1:5), вернее – всем тем, кто испрашивает, или просит так, как подобает просить об этом.

20. Какую молитву Пелагий признал необходимой

Он признает, однако, что уже «совершенные грехи должны быть смыты божественным искуплением» и что для этого «нужно призывать Господа», поскольку прощение необходимо заслужить, потому что даже «сила природы и воля человека», весьма восхваляемая им,  «не может сделать чистым то, что осквернено», по его собственному признанию.  Поэтому [в таких случаях] необходимо молится о прощении. Однако о том, что [божественная] помощь нужна для того, чтобы не согрешать, он нигде здесь не говорит, об этом он совершенно умалчивает, в то время как молитва Господня напоминает нам, что мы должны просить и того, и другого: и чтобы наши долги были прощены нам, и чтобы мы не были введены в искушение (Мф 6:12-13); одно – для того, чтобы можно было искупить прошлое, другое – для того, чтобы можно было избежать будущего. Этого нельзя сделать, если на то нет (нашей) воли; однако для того, чтобы это было сделано, одной лишь воли недостаточно; поэтому молитва, приносимая в жертву Богу в этом деле, ни лишняя (для человека), ни оскорбительная для Господа. Ибо что может быть глупее, чем молиться (о том), чтобы ты сделал то, что в твоих силах?

21. Пелагий отрицает, что человеческая природа изменилась, будучи испорчена грехом

Теперь о самом важном для нашего вопроса, о том, как он пытается доказать, что человеческая природа совершенно безупречна, борясь с наиболее очевидной истиной Божественного Писания своей философией, которой выхолащивается крест Христов (1 Кор 1:17). Но нам (конечно) ясно (заранее), что не он будет повергнут, а скорее – его философия. Ибо когда мы покажем это, может быть, явится милость Божия, так что он сам покается в том, что сказал это. «Прежде всего (говорит) следует обсудить то, что природа, как говорят, ослабляется и изменяется грехом. Поэтому я полагаю, что сначала надо выяснить (продолжает он), что такое (вообще) грех: это какая-то субстанцию или только слово, лишенное содержания, которым выражается не вещь, не бытие, не тело, а неправильно совершенный поступок». И затем добавляет: «Я верю, что это так. А если это так, то как может ослабить или изменить человеческую природу то, что не имеет содержания (субстанции)?». Видите, как по невежеству он пытается ниспровергнуть самые здравые и целебные слова: Я сказал: Господи, помилуй меня, исцели мою душу, потому что я согрешил перед Тобой (Пс 40:5). Что исцеляется, если ничто не ранено, ничто не ослаблено и не повреждено? Более того, если есть, что исцелять, то откуда оно взялось? И если псалмопевец констатирует это, о чем нам еще спорить? Исцели, говорит, мою душу. Спроси у него о причине порчи, которую он просит исцелить, и выслушай следующее: Потому что я согрешил против Тебя... Позволим, впрочем, и [нашему оппоненту] задать свой вопрос [псалмопевцу], и он [конечно] скажет: «Вы, восклицающие: исцелите мою душу, потому что я согрешил [и т.д. Ответьте мне на вопрос], что такое грех? Это какая-то сущность или только слово, которым обозначается не вещь, не существование, не тело, а только неверное действие?». И [сам же, как всегда] ответит: «[Воистину] всё так, как ты говоришь: грех не есть какая-либо субстанция, этим именем выражается только неправильно сделанный поступок». «Но тогда почему ты вопиешь: исцели душу мою, ведь я согрешил пред Тобою? Как может твоя душа быть испорчена грехом, если он не имеет сущности?». И разве тот, кто мучился своей раной, этому отвлекающему его от [святой] молитвы, не ответил бы коротко и не сказал бы: Отойди от меня [сатана]. Или: Поспорь лучше с Тем, Кто сказал: Не здоровые нуждаются во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников (Мф 9:12-13), и если праведники это здоровые, то грешники – больные».

22. Как грех даже без сущности может искажать природу

Видите теперь, к чему ведет его философия? К тому, что напрасно было сказано: Наречешь Ему имя Иисус; ибо Он спасет народ Свой от грехов их (Мф 1:21). Но как Он может спасти там, где нет (даже) болезни? Потому что грехи, от которых, как говорится в Евангелии, Христов должен спасти народ, не суть субстанции, а значит (по его логике), они не могут растлевать (весь) народ. Как полезно, братья, иногда вспомнить, почему ты христианин! Кому-то, может, достаточно веры; но поскольку некоторые желают спорить и возражать, используем это с пользой для самой нашей веры в Божественное Писание и посмотрим, как человеческая природа могла быть испорчена грехом. Итак, мы уже знаем, что грех не является сущностью; [но] разве не считается, что отказ от других вещей, например, от еды, тоже не является сущностью? Поскольку сущностью является пища, отказ от нее является отказом от сущности. Значит, воздержание от пищи — это не сущность, однако сущность тела, если оно вообще воздерживается от пищи, так чахнет, так ослабевает и подрывает свое здоровье, настолько изнуряется и изнемогает, что, если она даже каким-либо образом продолжает жить, ей тяжело бывает снова начать усваивать даже ту пищу, отказом от которой она повредилась. Точно так же и грех не есть сущность; но Бог есть высшая сущность, которая является единственной истинной пищей для разумных творений, от которой удаляясь, по непослушанию, они слабеют, не имея возможности наслаждаться ею, как говорит об этом псалмопевец: Сердце мое поражено и, как трава, иссохло, ибо я забыл есть хлеб свой (Пс 101:5).

23. Великое несчастье человека, от которого избавляет только благодать Христова

Обратите внимание, как еще он, одобряя себя благовидными доводами, выступает против истин Священного Писания. Господь Иисус, Который поэтому и называется Иисусом, потому что Он спасает Свой народ от грехов их (Мф 1:21), по милосердию Своему говорит: Не здоровые нуждаются во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников (Мф 9:12). Поэтому и Апостол Его говорит: Это верное изречение и достойное всякого принятия, что Христос Иисус пришел в этот мир спасти грешников (1Тим 1:15). А этот, вопреки верному и достойному всякого принятия, говорит, что «что этой болезнью нельзя было заразиться от грехов, иначе наказанием за грех являлось бы то, что стало бы совершаться еще больше грехов». Даже младенцы в этой лечебнице нуждаются в помощи Великого Врача. А этот говорит: «Зачем вы Его беспокоите? Они здоровы. И даже первый человек не был приговорен к смерти по этой причине, ибо он не грешил потом». Как будто бы он знает что-нибудь о совершенстве в праведности падшего Адама, кроме того, что исповедует Церковь, что он был освобожден по милости Господа Христа. «И потомки его, — говорит он, — были не только не слабее его, но исполнили много заповедей, тогда как он не исполнил одну». И это он про потомство, рожденное (поскольку оно не было создано, как Адам) не только неспособным к заповедям, которых они даже не разумеют, но и едва способным сосать грудь, когда они голодны. Но все-таки Он хочет спасти их в лоне Матери-Церкви Своей благодатью, которой спасает народ Свой от грехов их и которую этот человек отвергает, словно у него более глубокие познания об этих существах, чем у Того, Кто их создал, и уверяет, что они совершенно здоровы, что уже говорит о нездоровье.

24. Наказание за грех (и есть то, чтобы быть грешником и) грешить

«Греховным дело, — говорит, — является само возмездии за него, если в результате этого грешник настолько ослабевает, что грешит еще больше». Он не задумывается о справедливости того, что свет истины оставляет преступника; от чего этот отступник непременно ослепнет; и что необходимо (именно то), чтобы он спотыкался и мучился при падении и не мог сам подняться, чтобы он слышал только голос закона, которым он увещевается молить о благодати Спасителя. Разве не наказаны те, о ком говорит апостол: За то что, познав Бога, они не прославили Его и не возблагодарили, они исчезли в своих помыслах, и их неразумное сердце помрачилось (Рим 1:21). И, конечно, (само) это затемнение уже было возмездием и наказанием; и через это наказание (их отступления), то есть через слепоту сердца, которая происходит от оставления их светом мудрости, они впали в более страшные и тяжкие грехи; Ибо те, кто говорит, что они мудры, стали глупцами (Рим 1:22). Это суровое наказание (если правильно понять его), и от этого наказания посмотрите, к чему они пришли: И изменили, говорит, славу нетленного Бога в подобие тленного образа человека, и птиц, и четвероногих, и змей (Рим 1:23). Они сделали это в наказание за грех, которым омрачилось их неразумное сердце (Рим 1:21). И потому (что наказание за грех заключается в самих этих новых грехах) он добавляет: Посему предал их Бог, по похотям сердец их, в нечистоту (Рим 1:24). Видите, как сурово осудил их Бог, предав их по желанию сердца в нечистоту. И смотрите, что они делают из-за этого наказания: Осквернением, говорит, пусть действуют на свои тела между собой (Рим 1:24). И поскольку это наказание за беззаконие, постольку оно приговаривает также к беззаконию. Далее еще яснее говорится об этом: Тех, кто превратил истину Божью в ложь, поклонялся и служил созданиям, а не Творцу, который благословен навеки. Аминь. За это, говорит, Бог предал их претерпевать уничижение (Рим 1:25-26). Видите, как часто Бог воздает (таким образом), что от этого наказания возникают все более тяжкие грехи: Ибо их женщины заменили естественное употребление на то, что противно природе. Точно так же и мужчины, оставив свое естественное употребление женщин, вспыхивали в похоти друг к другу, мужчины творили извращение против мужчин (Рим 1:26-27). И чтобы показать, что эти грехи являются наказаниями за (другие) грехи, он добавляет к этому следующее: И получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение (Рим 1:27). Видите, как часто возмездие заключается в том, что один грех порождает и выращивает другие. Также обратите внимание на следующее: И так как они не хотели, говорит, иметь в познании Бога, то предал их Бог превратному уму, делать неподобающее, исполненным всякого беззакония, уклонением, злобой, сребролюбием, зависти, убийства, раздоров, обмана, (быть как) шептуны, клеветники. богоненавистные, оскорбители, гордые, заносчивые, изобретатели зла, непослушные родителям, глупые, несдержанные, без ласки, без милосердия (Рим 1:28-31). Вот теперь пусть он скажет: «За грех не следует наказывать так, чтобы грешник из-за этого совершал (другое) зло».

25. Самих себя достаточно, чтобы согрешить, но не вернуться к праведности

Возможно, он скажет, что Бог не принуждает к этому, а только оставляет тех, кто достоин оставления. Если он скажет это, то это будет совершенно истинно; ибо, как было сказало, они оставляются светом праведности, и поэтому становятся темными; Восстань, спящий, и воскресни из мертвых, и Христос просветит тебя (Еф 5:14). Истина говорит о них, как о мертвых, откуда и поговорка: Пусть мертвых хоронят своих мертвецов (Мф 8:22, Лк 9:60). Сама Истина называет их мертвыми тех, о ком этот человек говорит, что их нельзя повредить и испортить грехом, потому что он познал, что грех не является сущностью. Никто и не говорит ему: «Человек создан таким образом, чтобы он мог перейти от праведности к греху и не мог вернуться от греха к праведности». Но (речь идет о том, что) чтобы войти в грех, ему было достаточно свободной воли, которой он сам себя и развратил; но чтобы он мог вернуться к праведности, ему нужен Врач, поскольку он нездоров, ему нужен Оживитель, потому что он мертв. О такой благодати он вообще ничего не говорит, как будто бы он мог исцелить себя одной своей волей, потому что она одна могла повредить ему. Мы не говорим ему: «смертность тела способствует греху», потому что это только наказание (ибо никто не грешит тем, что умирает телом). Но (мы говорим, что) смерть души, оставленной Богом как ее жизнью, действительно, становится причиной греховной жизни, так что она должна творить мертвые дела, пока она не оживет благодатью Христовой. Голод, жажда и другие (естественные) телесные страсти вовсе не обязательно ведут ко греху. Благодаря этим невзгодам жизнь праведника делается прекраснее, если он, терпеливо преодолевает их и добывает большую славу, но (только) с помощью благодати Божией, с помощью духа Божия, с помощью милости Божией, не превозносясь своей гордой волей, но обретая силу смиренным исповеданием (своей немощи). Ибо оно умело сказать Богу: Потому что Ты мое терпение (Пс 70:5). О такой благодати, помощи и милосердии, без которых мы не можем хорошо жить, я не знаю, почему он вообще ничего не говорит. Более того, защищая природу, он самым явным образом отвергает благодать Христову, которой мы оправдываемся, говоря, что природы достаточно для праведности, если бы только была (к ней) воля. О том же, почему и после освобождения благодатью от вины за грех для укрепления веры (в возрожденном человеке) остается смертность тела, хотя она и происходит от греха, об этом, насколько мог, я уже говорил в книгах святой памяти Марцеллина.

26. Христос умер Своей собственной силой

Что касается его слов: «Господь мог умереть без греха», то они правдивы. Так же, как Он родился силой Своего милосердия, а не необходимостью Его природы, той же силою Он и умер, заплатив нашу цену, чтобы искупить нас от смерти. Только и эту истину он старается свести на нет, настолько отстаивая человеческую природу, что она (при причине имеющейся у нее свободной воли) не нуждаться в таком искуплении, чтобы быть перенесенной из власти тьмы и властителя смерти (Евр 2:14) в Царство Господа Христа (Кол 1:13). И все же Господь, когда пошел на Свои страсти, сказал: Вот, придет властитель мира сего и ничего не найдет во Мне (Ин 14:30). И потому, что не было такого греха, из-за которого хранитель смерти должен был бы действовать по своему праву, чтобы Он погиб, добавил: Но чтобы все знали, что Я исполняю волю Отца Моего, встаньте и пойдем отсюда (Ин14:31), что означало, что Он умирает не по необходимости греха, а по воле послушания.

27. Даже злое по милости Божией полезно

Также он говорит: «Никакое зло не является причиной чего-либо доброго», как будто наказание [греха Адама] было благом, благодаря которому многие исправились. И все же есть (такое) зло, которое приносит пользу по чудесной милости Божией. Испытал ли что-нибудь хорошее тот, кто сказал: Ты отвернулся от меня, и я встревожился (Пс 29:8). Нет, конечно же; и все-таки это затруднение было в некотором роде целебным для его гордыни. Ибо он сказал в своем благоденствии: Я не поколеблюсь вовек (Пс 29:7), приписав себе то, что имел от Господа. Ибо что он имел, чего не получил? (1Кор 4:7). Поэтому ему нужно было показать, откуда это было, чтобы в смирении он мог получить (обратно) то, что потерял в гордости. Поэтому говорит: Господи, Ты по воле Твоей дал силу горе моей (Пс 29:8), о которой в благоденствии своем я сказал: не поколеблюсь, так как это было мне от Тебя, а не от меня. И, наконец, когда Ты отвернулся от меня, я встревожился.

28. С некоторыми еретиками следует бороться не столько дебатами, сколько молитвами

Хотя гордому уму это и не нравится, Господь силен убедить даже его, почему он таков. Все мы более склонны искать убедительные доводы против тех, кто обвиняет нас в заблуждении, чем размышлять о том, насколько они полезны для того, чтобы нам избавится от заблуждения. Поэтому в таких делах нам полезны не столько дискуссии, сколько молитвы, как о них, так и о нас самих. Ибо мы не говорим им того, чему этот человек противопоставил себя, (а именно) что грех был необходим, чтобы быть причиной милости Божией; что если бы не было этого несчастья, милосердие Божие для нас не стало бы необходимым! Но беззаконие греха тем серьёзнее, чем легче мог не согрешить человек, которого ещё не одолела никакая немощь. За что последовало самое справедливое наказание, чтобы он имел возмездие за свой грех в самом себе, потеряв определенным образом послушание своего тела, которое он сам презрел при своем Господе. И если мы теперь рождаемся с тем же законом греха, который в наших членах противостоит закону разума, то мы не должны роптать на Бога и противится этой очевидности, но должны искать и молить Его милости для нашего наказания.

29. Божественная благодать необходима для добрых дел

Обратите внимание на то, как он выразился: «Без сомнения, Бог применит Свою милость к грешнику, если это понадобится, потому что после греха человеку необходима помощь, но не потому, что Бог пожелал, чтобы для этой необходимости была причина». Разве это означает, что благодать Божия необходима не для того, чтобы нам не согрешить, но (только) потому, что мы согрешили? Затем он добавляет: «Ведь даже врач должен быть готов лечить раненых; но он не должен желать, чтобы здоровые были ранены». Если сравнить это с тем, что мы слышали от него раньше, то (это, конечно, и будет означать, что) человеческая природа не может быть повреждена грехом, поскольку грех не является сущностью. Как, например, заботятся о хромом от раны, чтобы, когда он излечится от нее, шаг его был твердым; так и Врач Небесный исцеляет наши недуги не только для того, чтобы их уже не было, но чтобы мы могли правильно поступать и во всем остальном, потому что мы не сможем и оставаться здоровыми без Его помощи. Ибо врач, исцеливший человека, который теперь должен поддерживаться телесными элементами и питанием, чтобы то же самое здоровье укреплялось и сохранялось при соответствующей поддержке, оставляет это Богу, Который обеспечивает этим всех живущих во плоти, чем врачевали и этого больного. Ибо и врач лечит не тем, что он сам создал, а средствами Того, Кто создает все необходимое для здорового и больного. Но Сам Бог через Посредника между Богом и людьми Иисуса Христа духовно исцеляет больных и оживляет мертвых, то есть оправдывает нечестивых и приводит к совершенному здоровью, то есть к полноте праведной жизни, и не оставляет их, если не будет оставлен ими, чтобы они всегда жили праведно и благочестиво. Ибо как телесный глаз, даже совершенно здоровый, не может видеть, если ему не помогает яркость света, так и совершенно оправданный человек не может видеть [опасности новых грехов], если ему не помогает вечный свет божественной праведности, без которого не может жить праведно. Поэтому Бог исцеляет не только для того, чтобы изгладить то, чем мы согрешили, но и для того, чтобы удержать нас от греха.

30. Грех устраняется грехом

Он, конечно, проявляет изрядную изворотливость, превратно истолковывая некоторые утверждения, например, когда говорят, что «нужно было также отнять у человека повод для гордости или превозношения, чтобы он не мог быть без греха». Он же полагает, что «самое нелепое и самое глупое, утверждать, что грех был необходим для того, чтобы его не было, так как гордость сама по себе есть грех». Как будто язва не болит, а разрез (врача) не сопровождается болью, чтобы этой болью уврачевалась боль от язвы. Если бы мы не испытали этого сами, а только слышали бы от других, с кем подобное никогда не случалось, мы бы, конечно, только усмехнулись или, может быть, даже воспользовались бы словами этого человека или произнесли бы вместе с ним: «Это верх абсурда, что боль необходима для того, чтобы рана не болела».

31. Гордость – самый опасный грех

«Но Бог, — говорят они, — может все исцелить». Конечно, но Он делает это по Своей воле, а не подчиняясь необходимости исцелять. Ибо, несомненно, Он хотел сделать апостола самым стойким, и, тем не менее, Он говорит ему: Сила (Моя) совершается в слабости (2Кор 12:9), и не забирает от него то неведомое жало плоти, которое, по его словам, было дано ему, чтобы он не превозносился величием откровений (2Кор 12:7-8). Ибо другие грехи проявляются только в том, что делается худо, и только одной гордости следует избегать даже в том, что делается правильно. Поэтому нас и увещевают не приписывать дары Божии своей силе и не превозноситься, чтобы не согрешить тяжелее тех, кто вовсе не делает добрых дел: Со страхом и трепетом совершайте свое спасение: Ибо Бог производит в вас и хотение, и действие по доброй воле (Фил 2:12-13). Почему же тогда со страхом и трепетом, а не, скорее, с уверенностью, если это Бог работает, разве только по нашей воле, без которой мы не можем хорошо работать? (Именно потому, что) очень быстро закрадывается в человеческий разум мысль о том, что это он сам так хорошо работает, думая только о своем собственном и говоря в своем изобилии: Не поколеблюсь вовек (Пс 29:7). Поэтому Тот, Кто по Своей воле обеспечил его силой, немного отвернул лицо Свое от него, чтобы смутился сказавший это, поскольку именно эта болезнь и лечится болью.

32. Бог до некоторой степени оставил нам, чем гордится, чтобы мы не возгордились

Поэтому человеку не сказано: «Надо грешить, чтобы не согрешить», но сказано: «Бог оставил немного, чем ты гордишься (как своим), чтобы ты знал, что и это не твое, а Его, и чтобы ты научился не гордиться (вовсе)». Ибо это было сказано даже апостолу! Разве это не заслуживает всяческого доверия, если это говорится даже тому, кому (никто из людей) не должен перечить, тому, кто говорит только истину? Ибо кто из верных не знает, что первое побуждение ко греху исходило от сатаны (Быт 3:1-6) и что он есть первый виновник всех грехов? И все же некоторые отдаются сатане, чтобы научиться не богохульствовать (Тим 1:20). Как же тогда дело сатаны предотвращается делом сатаны? И пусть это не кажется ему (нашему оппоненту) слишком парадоксальным, потому как он сам использует такие сравнения, на которые нам приходится ему отвечать. «Что еще я могу сказать, — говорит он, — кроме того, что можно верить, что пожар гасится огнем, если можно верить, что грехи излечиваются грехами?». Но что, если тушить пожар огнем нельзя, а боль, как было показано, можно лечить болями? Ведь можно же их изгонять, например, ядами (о чем он может узнать, немного просветившись). И если он узнает, что иногда жар лихорадки лечится определенными компрессами, он, возможно, также позволит кострам гасить пожары.

33. Гордость является началом всякого греха

«Как, – говорит он, – отделить саму гордость от греха?». И какая в этом необходимость, когда очевидно, что гордость сама грех? «Гордиться – говорит он, – это то же самое, что грешить, или гордиться грехом. Исследуй, что такое грех, посмотри и не найдешь какого-либо греха без гордыни». И он пытается это доказать следующим образом: «Всякий грех, – говорит, – если я не заблуждаюсь, есть пренебрежение к Богу, а всякое пренебрежение к Богу есть гордость. Ибо кто настолько горд, чтобы презирать Бога? Поэтому всякий грех – это гордыня, как и говорит Писание: Гордость – начало всякого греха (Сир 10:15)». Но пусть он поищет прилежней и найдет в Писании, что грех гордыни сильно отличается от других грехов. Ибо многие грехи совершаются из-за гордости, но не все, что совершается неправильно, совершается с гордыней, по крайней мере,  так (обстоит дело) с грешащими по невежеству или по слабости (плачущими и стонущими). И хотя гордыня, конечно, это великий грех, но она является таковой сама по себе, так что она, как я уже сказал, кроется, скорее, не в других грехах, а в делах праведных (которыми мы так склонны возгордиться). Поэтому верно было сказано то, что этот человек понял неверно: Гордость есть начало всякого греха, потому что она низвергла диавола, от которого возникло начало греха, и произошедшая от гордости зависть низвергла первого человека так же, как пал сам (виновник греха). Ибо, что искал змей, как не дверь хвастовства, которой он мог бы войти, когда сказал: вы будете как боги (Быт 3:5). Поэтому было сказано: Начало всякого греха — гордыня (Сир 10:15), и: Начало гордости — удаление человека от Господа и отступление сердца его от Творца его (Сир 10:14).

34. Грех человека является его собственным, хотя ему нужна благодать, чтобы исцелить свою немощь

Но что он имеет в виду, когда говорит: «Тогда как же он может подчиниться Богу в обвинении в том грехе, который, как он знает, не был его собственным? Ибо он не его собственный, – говорит он, – если (даже говорить об этом) есть необходимость. Ибо грех есть собственный, если только он добровольный; а добровольное есть то, чего можно избежать». Мы отвечаем: «Эти грех и вина всецело его собственные. Но порок, из которого (новые) грехи совершаются, еще полностью не излечен, чтобы действительно, быть безвредным и чтобы ему быть здоровым от этого порока, которым он болен, совершая много грехов по слабости и слепоте. Вот о каком исцелении ему надо молиться, чтобы впредь жить в вечном здравии, а не для того, чтобы гордиться тем, что он исцелился той же самой силой, которой он был ослаблен».

35. Почему гордость не исцеляется Богом сразу

И я бы сказал об этом так: нам неведомо, почему сокровенный совет Божий установил, что само начало гордости, которое таится в человеческом сердце даже в правильных делах, не скоро искореняется Бог; о чем эти благочестивые души молят даже со слезами, чтобы Он простер Свою руку к тем, кто пытается победить ее, каким-то образом попрать и раздавить эту змею. Ибо когда человек радуется даже тому доброму делу, что он преодолел свою гордыню, он от радости поднимает голову и говорит: «Я жив!», и торжествует этому. Но прежде времени он будет радоваться и торжествовать победе над своей гордостью до тех пор, пока ее последняя тень не будет поглощена в тот полдень, который обещан в Писании: И явит Он правду твою, как свет, и суд твой, как полдень (Пс 36:6), если (только) выполнено то, что написано (строкой) выше: Открой путь свой Господу и уповай на Него, и Он сделает это (Пс 36:5), а не так, как думают некоторые, что они сами должны сделать это. Ибо он никого иного не имел в виду, когда говорил: «И Он сделает это», кроме тех, которые говорят: «Мы делаем это», то есть сами себя оправдываем. Где хотя мы (при этом) и работаем, но – сотрудничая с Делающим, потому что милость Его предшествует нам (Пс 58:11). Ибо Он предвосхищает нас, чтобы мы могли исцелиться, и не оставляет нас даже, когда мы исцелимся, чтобы мы могли расти здоровыми; предвосхищает нас, чтобы мы могли быть призваны, и следует с нами, чтобы мы прославились; предвосхищает, чтобы нам жить благочестиво; и отсюда следует, что мы должны всегда жить с Ним, потому что без Него мы не можем делать ничего (Ин 15:5). Ибо Писание говорит об обоих (этих Его милостях нам): Боже мой, милость Его предшествует мне (Пс 58:11); и: Милость Твоя будет сопровождать меня во все дни жизни моей (Пс 22:6) Итак, откроем Ему путь (Пс 36:5) через это исповедование, а не через самооправдание. Ибо если это не Его путь, а наш, то он, вне всякого сомнения, неправедный. Откроем же это исповедание, потому что ничто (иное) не скроется от Него. Ибо благо есть исповедовать Господа (Пс 91:2).

36. От гордости следует оберегать даже правильные поступки

Таким образом Он даст нам то, что Ему угодно, а то, что в нас Ему неугодно, должно быть неугодно и нам. Как сказано в Писании: Он отвратит наши пути от Своего пути и сделает наши (пути) Своими (Пс 43:19), потому что Он дарует тем, кто верит в Него и на Него надеется то, что делает Сам. Ибо это и есть путь праведности, которого не знают те, кто имеют ревность по Богу, но не по рассуждению, и не подчиняются праведности Божией, силясь утвердить свою. Ибо Христос есть конец закона, к праведности каждого верующему (Рим 10:2-4), как Сам Он сказал: Я есмь путь (Ин 14:6). И божественный глас устрашает уже идущих (этим путем), чтобы они не думали, что возвысились в нем своей собственной силой. Ибо по этому поводу апостол говорит: Со страхом и трепетом совершайте свое спасение; Ибо Бог производит в вас и хотение, и действие по доброй воле (Фил 2:12); и псалом говорит об этом же: Служите Господу со страхом и радуйтесь Ему со трепетом. Держитесь исправления, чтобы в любое время не прогневался Господь и вы не отклонились от прямого пути, когда гнев Его внезапно воспламенится на вас (Пс 2:11-13). Он не говорит: «Да не гневается Господь» тем, что «не укажет вам праведный путь» или «не наставит вас на праведный путь», но уже идущих по нему он хотел устрашить, сказав: «Не отклоняйтесь от прямого пути». И чего еще, как не гордости, как я уже говорил и должен снова повторить, надо остерегаться даже в самых правильных делах, или на самом пути праведности, чтобы человек, воздав Божие себе, не потерял Божия и не возвратился к своему? Поэтому тот же псалом заканчивается словами: Блаженны все надеющиеся на Него (Пс 2:13), чтобы мог действовать Сам и указать Свой путь Тот, Которому сказано: Яви нам, Господи, милость Твою (Пс 84:8) и Сам даруй нам путь, которым идти: Веди меня, Господи, на путь Твой, и я пойду в истине Твоей (Пс 85:11). Ибо Сам Он приводит к тому, что обещано Им в конце пути: Туда рука Твоя поведет меня, и десница Твоя поддержит меня (Пс 138:10). И Он Сам напитает там возлежащих с Авраамом, Исааком и Иаковом, о которых сказано: Он возложит их и, подойдя, послужит им (Лк 12:37). Ибо, говоря обо всем этом, мы не отнимаем свободу воли, но проповедуем благодать Божию. Ибо кому полезно все это, как ни желающему, но – смиренно желающему, который возвышается не силой своей воли, как будто ее одной достаточно для совершения праведности.

37. Даже полное отсутствие греха не делает человека равным Богу

Но мы, конечно, далеки от того, чтобы сказать ему то, чем некоторые, по его словам, аргументируют его критику, (а именно), что «человека (в таком случае) следует сравнивать с Богом, если утверждается, что он без греха», как будто ангел, потому что он безгрешен, сравнивается с Богом. Я почитаю истинным то, что даже когда в нас будет такая праведность, что к ней вообще ничего нельзя будет добавить, творение не будет равно Творцу. Но если некоторые люди думают, что наше движение в будущее достигает того, что мы превращаемся в сущность ​​Бога и становимся тем же, чем Он является (по природе), пусть они рассмотрят внимательней, к каким сомнительным мнениям они приходят.

38. Похвалу смирения не следует делать орудием лжи

Более благосклонно следует отнестись к автору этой книги в том, что против тех, кто говорит: «Кажется истинным то, что вы утверждаете, но гордо говорить, что человек может быть без греха»; он отвечает так, что, если это правда, то в таком случае нельзя утверждать, что он горд. Ибо здесь он сказал весьма остроумно и верно: «На чьей стороне должно быть смирение? Несомненно, на стороне лжи, если утверждается, что гордость на стороне истины». И поэтому он желает, и справедливо желает, чтобы смирение было поставлено на сторону истины, а не на сторону лжи. Из чего следует, что сказавший: Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас (1Ин 1:8), несомненно, должен считаться сказавшим истину, а не подозреваться в том, что он сказал ложь ради смирения. Для этого он и добавил: «И истина не в нас», потому что могло показаться, что достаточно было бы сказать: «Мы обманываем себя», если бы он не заметил, что можно «обманывать себя» даже тем, что хвалить самого себя за истинную добродетель. Поэтому прибавляя: «И истины нет в нас», он ясно показывает, что в таком случае (остающаяся в нас) часть лжи лишает нас награды истины (что было верным и у автора этой книги).

39. Бог является и Создателем, и Спасителем

Однако он совершенно не замечает того, что делает себя исполнителем дела Божия в своей апологии природы, отвергая необходимость Милостивого Врача для нее, утверждая, что природа и так здорова. Но Тот, Кто ее Создатель, Он же ее и Спаситель. Поэтому мы не должны так прославлять Творца, чтобы мы были вынуждены сказать, что Спаситель излишен, и, более того, даже настаивать на этом. Итак, почтим природу человека достойной похвал и воздадим за это славу ее Творцу; но будучи так благодарны Ему за наше создание, давайте не будем неблагодарными Ему за наше исцеление. Конечно, мы должны считать наши духовные болезни не божественным делом, но (делами) человеческой воли, т.е. справедливым возмездием за них. Но, признавая, что в нашей власти было предотвратить их возникновение, давайте признавать и то, что уже скорее в Его милости, чем в нашей власти, чтобы они исцелились. Но эту милость и целительную помощь Спасителя, он (автор этой книги) ограничивает только тем, чтобы «прощать уже совершенные грехи, а не помогать избежать будущих». В этом он ошибается особенно пагубно; об этом, хотя и по невежеству, он запрещает нам бодрствовать и молиться, чтобы мы не впали в искушение (Мк 14:38), так как утверждает, что только в наших силах, чтобы с нами этого не случилось.

40. Ни отчаяние от того, что ты грешишь, ни уверенность в том, что ты не согрешил

«Некоторые примеры людей, о которых мы читаем в Писании, что они согрешили, написаны не для того», говорит здравомыслящий, «чтобы они побуждали нас отчаиваться в грехе, или, наоборот, чтобы они были для нас примером того, что можно грешить с безопасностью», но чтобы мы могли научиться смирению покаяния, чтобы даже в таких падениях не отчаиваться в спасении. Ибо некоторые, впав в грехи, усугубляют их от отчаяния и не только пренебрегают лекарством покаяния, но становятся рабами похотливых и злых похотей для исполнения бесчестных и гнусных желаний; как будто они погибли бы уже от того, что не сделали того, на что подстрекает их похоть. Перед лицом этой чрезвычайно опасной и смертельной болезни стоит упомянуть о грехах, в которые впадали праведники и святые.

41. Жили ли без греха, умирали ли без греха

Но он ставит вопрос ребром: «Следует ли считать, что эти святые ушли из этой жизни с грехом или без греха?», ведь если ответом будет «с грехом», то это означает, что их постигло проклятия, во что верить неблагочестиво; а если сказать, что он ушел без греха из этой жизни, то это доказывает, что человек жил без греха, по крайней мере, когда ему предстояло умереть. Однако при всем своем остроумии он оставляет без должного внимания то, что эти праведники говорят в молитве: Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим (Мф 6:12). Истинность чего Господь Христос еще раз засвидетельствовал в толковании этой молитвы: Ибо если вы будете прощать людям грехи их, то Отец ваш простит вам грехи ваши (Мф 6:14). Ибо этим своего рода духовным фимиамом, который ежедневно приносится пред Богом на жертвеннике сердца, напоминается нам, что хотя мы и не можем жить без греха, мы все же можем умирать без греха, благодаря тому, что милосердное прощение изглаживает то, что было совершено по неведению или немощи.

42. Вопрос греха и святая Дева Мария

Далее он перечисляет тех, «которые не только не грешили, но и жили праведно: Авель, Енох, Мелхиседек, Авраам, Исаак, Иаков, Иосиф, Иисус Навин, Финеес, Самуил, Нафан, Илия, Елисей, Михей, Даниил, Анания, Азария, Мишаил, Иезекииль, Мардохей, Симеон, Иосиф, с которым была обручена Дева Мария, Иоанн. И прибавляет сюда же женщин: «Девбора, Анна, мать Самуила, Юдифь, Есфирь, другая Анна, дочь Фануила, Елизавета, сама также мать Господа нашего и Спасителя, благочестие без греха которой, — говорит он, — необходимо исповедовать». За исключением, стало быть, святой девы Марии, у которой, ради чести Господней, вообще не было ничего, что касается (личных) грехов. Но откуда нам знать, какая (изначально) была дана ей благодать, которой побеждается всякая часть греха и которой она заслужила зачать и понести Того, у Кого, несомненно, не было (никакого) греха? Поэтому, за исключением Богородицы, если бы мы могли собрать всех тех угодников и святых, которые когда-либо жили на земле, и спросить их, были ли они без греха, то, как вы думаете, что бы они ответили? То, что он говорит [многие жили без греха] или то, что говорит Апостол Иоанн? Какой бы превосходной ни было их святость, явленная телесно, если бы им можно было задать этот вопрос, они бы воскликнули в один голос: Если мы говорим, что не имеем греха, мы обманываем самих себя, и истины нет в нас (1Ин 1:8). Но, возможно [он возразит, что], они ответили бы так, скорее, по смирению, чем правдиво. Ведь он придерживается принципа «не ставить похвалу смирению на сторону лжи». [Только это и означает, что они сказали правду тем, что смирились). Ибо сказать правду – значит, признаться в грехах; и поскольку они смиренно исповедовали их, истина была в них; но если бы они солгали об этом, то все равно имели бы грех, но истины бы в них не было.

43. Почему в Писании не упоминаются грехи всех людей

«Но, возможно, — говорит он, — меня спросят: могло ли Писание вместить грехи всех людей?». И они скажут ему правду, кто бы это ни говорил. Он же отвечает так. «Так можно сказать только о тех, о ком Писание не упоминает ничего ни хорошего, ни плохого, но не о тех, чью праведность оно увековечивает и чьи грехи оно непременно упомянуло бы, если бы они согрешили в чем-либо». Пусть тогда скажет он, что к праведности не относится столь великая вера тех, кто следовал с хвалою за Господом и даже среди рева противников восклицал: Осанна Сыну Давидову, благословен Грядущий во имя Господне (Мф 21:9). Итак, пусть он осмелится сказать, что в том веке не было ни одного человека, который вообще имел бы какого-либо греха. Тогда станет видна и степень абсурдности его утверждение о том, почему Писание не упомянуло о грехах (других) праведников, но позаботилось поведать только о благих делах их веры.

44. Что Пелагий думает о невиновности Авеля

Возможно, он тоже это увидел, и поэтому следом ретировался: «Как бы то ни было, в другое время оно (Писание) могло скрывать грехи (праведников) по причине их множественности; но в самом начале мира, где было только четыре человека; почему, спрашивается, оно предпочло не упоминать обо всех их грехах? Из-за великого ли множества людей, которые придут за ними, или просто потому, что поведать можно только о тех грехах, которые совершаются, а о тех, которых никто не совершал, нельзя и поведать?». И приводит такие примеры, которыми это его предположение подтверждается: «В самое первое время, как сообщается, существовало всего четыре человека: Адам и Ева, от которых родились Каин и Авель. Согрешила Ева, и Писание передает это (Быт 3:6); согрешил и Адам, и об этом Писание тоже не умолчало (быт 3:6); также само Писание свидетельствует, что Каин согрешил, указывая не только на его грехи, но и на их характер (Быт 4:8). Стало быть, если бы и Авель согрешил, Писание, без сомнения, упомянуло бы об этом; но оно не упомянуло; а значит, он не согрешил, что и явилось его праведностью. Итак, поверим тому, что читаем, и о том, о чем не читаем, поверим, что это ложь».

45. Даже Авель мог простительно грешить

Говоря это, он уже забыл то, что сказал незадолго до этого: «после размножения рода человеческого стало вероятным, что от этого множества Писания могло скрывать и покрывать грехи многих из них». Ибо если бы он подумал об этом, как следует, то увидел бы, что и в одном человеке существует множество простительных грехов, которые невозможно или нежелательно все перечислять. Поэтому они были описаны с помощью такого приема, когда читатель на нескольких примерах оказывается достаточно проинформирован и наставлен о многих необходимых вещах. Ибо в то время, когда людей было еще мало, как бы мало их ни было, Писание не упоминает их всех, кроме Адама и Евы, то есть, сколько всего сыновей и дочерей они произвели на свет и какие имена дали им. Из чего некоторые, не принимая во внимание, как много умалчивает Писание, думали, что Каин имел общение со своей матерью, от которой он родил упомянутое потомство (Быт 4:17), думая, что у сыновей Адама не было сестер, потому что Писание умолчало о них ранее, хотя затем делает обобщение, что Адам произвел на свет сыновей и дочерей (Быт 5:4) без указания их числа и сроков, когда они родились. Точно так же не было необходимости упоминать о том, что хотя Авель и заслуженно был назван праведным (Мф 23:35), иногда он смеялся несколько неумеренно, или шутил с легкомыслием, или смотрел на что-нибудь с вожделением, или собирал плоды с неумеренностью, или ел больше необходимого, или, когда он молился, думал о чем-то постороннем и отвлекался на что-то суетное, и сколько раз случалось подобное! Или, может быть, все эти слабости не является грехами, воздерживаться от которых нас призывает апостольское повеление: Не царствует ли тогда грех в твоем смертном теле, чтобы повиноваться своим желаниям (Рим 6:12)? Действительно, чтобы не подчинится этим вещам, которые не являются законными или приличными, мы должны непрестанно бороться с ними. Ибо от порока глаз непременно и ум расслабляется и направляется туда, где ему не должно быть, так, что если порок побеждает, то и телом совершается прелюбодеяние, что происходит в сердце тем скорее, чем менее находит помехи в мысли. Те, которые в значительной мере сдерживали этот грех, то есть это искушение порочной привязанности, и не подчинились его желаниям и не представили ему своих членов орудием беззакония (Рим 6:13), заслуживали того, чтобы быть названными праведными, и сие с помощью благодати Божией. Однако грех часто подкрадывается по легкомыслию, а иногда по неосторожности, поэтому они были и праведны, и не без греха. Так и праведность Авеля милосердием Божиим, которым одним истинно праведен всякий праведник, еще была там, где она должна быть и где ее можно было увеличить, а там, где она была меньше (меры должного), то происходило по причине порока. И для кого она (праведность) не меньше (должного), пока не придет к той силе своей, где поглощается вся слабость человека?

46. Ничто не должно противоречить Священному Писанию

Этот отрывок он завершает грандиозной сентенцией: «Итак, будем верить тому, что мы читаем, а то, чего не читаем, не станем злочестиво додумывать, ибо достаточно и того, что сказано». Напротив, я говорю, что мы не должны верить всему, что читаем, из-за того, что говорит Апостол:  Всё испытывайте, хорошего держитесь (1Фес 5:21), и утверждать даже то, чего мы не читаем, не является неправильным. Ибо мы можем добросовестно свидетельствовать о чем-то, что мы пережили, даже если мы этого не читали. На это он, вероятно, ответит: «Когда это я говорил [что нужно верить все написанному?], я имел в виду Священное Писание». О, если бы он и вправду не говорил ничего другого, кроме того, что он читает в Писании, и ему не хотелось бы ничего замышлять против того, что он читает! если бы он внимательно и послушно внимал написанному: Через одного человека грех вошел в мир, а через грех смерть, и так перешла во всех человеков, в которой все согрешили (Рим 5:12), и он не умалял бы милости великого Врача, из-за нежелания признать, что человеческая природа ущербна. О, если бы этот христианин мог прочитать, что нет имени под небом, кроме Иисуса Христа, которым надлежит нам спастись (Деян 4:12), и он не стал бы отстаивать возможности человеческой природы таким образом, чтобы можно было верить, что человек спасается свободной волей даже без этого Имени!

47. Зачем, по мнению Пелагия, был необходим нам Христос

Но, может быть, он думает, что имя Христа необходимо нам для того, чтобы через Его Евангелие мы могли научиться, как нам следует жить, а вовсе не для того, чтобы нам помогала Его благодать, благодаря которой мы можем жить хорошо. В таком случае пусть хотя бы признает, что в жалком уме человека царит тьма, так что он умеет приручить льва и не умеет жить. Или для того, чтобы знать это, достаточно свободы воли и естественного закона? Вот та (ложная) мудрость слова, которой выхолащивается Крест Христов (1Кор 1:17). Но тот, кто сказал: Погублю мудрость мудрых (1Кор 1:19), поскольку этот Крест не может быть упразднен, он ниспровергает эту мудрость юродством проповеди, которой верующие исцеляются (1Кор 1:21). Ибо если естественная способность свободной воли достаточна для того, чтобы знать, как следует жить, и жить хорошо, то Христос умер напрасно (Гал 2:21), и камень преткновения Креста убран (Гал 5:21). Почему бы и мне здесь ни воскликнуть, ни воззвать и ни упрекнуть их с христианской болью: вы от Христа отпали, оправдавшиеся по природе, вы отпали от благодати (Гал 5:4)! Ибо те, кто не разумеют праведности Божией и хотят установить свою собственную, не подлежат праведности Божией (Рим 10:3). Ибо как Христос есть конец закона, так Он и Спаситель греховной человеческой природы, к праведности всякого верующего (Рим 10:4).

48. Как понимать «все» в Рим 3:23

Тех, кого он (вымышлено) противопоставил себе, должны были сказать ему: «Ибо все согрешили» (Рим 3:23), чтобы он ответил на это: «Очевидно, что сказал апостол это о тех, кто тогда был, то есть об иудеях и язычниках». Однако очевидно другое, о чем я упомянул: Через одного человека грех вошел в мир, а через грех смерть, и таким образом распространилась на всех человеков, в которой все согрешили (Рим 5:12), что охватывает и древних, и современников (Апостола), и нас, и наше потомство. Он (автор сочинения «О природе») тоже приводит эту цитату, на основании которой доказывает, что, когда сказано «все», не всегда необходимо понимать вообще всех без всякого упущения, например: Как преступление одного на всех к осуждению, так и праведностью Одного всем оправдание к жизни (Рим 5:18), так как по праведности Христа, — говорит он, — не все, а только избравшие повиноваться Ему и очистившиеся банею Его крещения, и нет сомнения, что таковые освящены». Только этим доказательством он не доказывает то, чего хочет. Ибо, как сказано: Как преступлением одного осуждаются все люди (Рим 5:18), чтобы никто не был исключен из всех (людей по природе), так и в том, что было сказано: праведностью Одного всем человекам оправдание к жизни (Рим 5:18), никто не исключен не потому, что все веруют в Него и омываются Его крещением, а потому, что никто не оправдывается, если не уверует в Него и не омоется Его крещением. И потому сказано: «все», чтобы не подумали, что кто-либо может спастись иным способом, кроме названного. Как мы говорим о единственном учителе грамматики в городе: «Он всех здесь учит грамоте», не потому, что все граждане учатся грамоте, а потому, что никто не учится, если он не учит его, так же никто не оправдывается, кроме тех, кого оправдал Христос.

49. Человек может быть без греха, но с помощью благодати

«Допустим, — сказал он, — я соглашусь с тем, что это свидетельствует, что все были грешниками. Ибо он (апостол) говорит, какими они были, а не то, что они не могли быть иными. Поэтому, даже если бы, — продолжает, — можно было бы доказать, что все люди грешники, все же это никоим образом не опровергало бы нашего утверждения, потому что мы отстаиваем не столько то, чем являются люди, сколько то, чем они могут быть». И с ним можно согласиться в том, что не всякий живущий будет оправдан пред Богом (Пс 142:2). Однако он настаивает, что проблема не в этом, а в самой возможности не грешить, о чем нам не нужно препираться с ним. Ибо меня не слишком заботит, были ли, есть или могут быть такие, которые имели, имеют или собираются иметь совершенную любовь к Богу, к которой ничего нельзя было бы добавить (ибо в этом и состоит самая истинная, самая полная и самая совершенная праведность), поскольку я исповедую и защищаю то, что может быть сделано по воле человека с помощью благодати Божией, а не когда, где и в ком это совершается. Не спорю я и о самой возможности того, что воля человека исцеляется и помогает благодати, или самой возможности ее сочетаться с действием в святых милосердия Божия, насколько способна на это наша здоровая и очищенная природа, когда благодать разливается в наших сердцах Духом Святым, данным нам (Рим 5:5). Поэтому дело Божие (которое, по его словам, защищает и он посредством природы), лучше отстаивается тогда, когда признается и Творец, и Спаситель, чем когда природа защищается так, как будто она здорова, полна сил и не имеет нужды в Спасителе.

50. Врач может то, что не может порок природы

Прав он и тогда, когда говорит, что «Бог, столь добрый и справедливый, так создал человека, что ему возможно было быть свободным от зла ​​греха, если бы он пожелал». Ибо кто не знает, что он был создан здоровым и непорочным, со свободной волей и свободной силой жить праведно? Но сейчас-то мы имеем дело с тем, кого грабители оставили полуживым на дороге (Лк 10:30-34); с тем, который с тяжелыми ножевыми ранениями не может так же подняться на вершину правосудия, как смог спуститься с нее, но о котором (хотя бы он уже и лежал в хлеву) все равно заботятся. Поэтому Бог не повелевает невозможное, вернее – повелевая, Он напоминает вам делать то, что мы можем, и просить о том, чего мы не можем. И вопрос в том, что можем, а что нет. Он говорит: «Природа по своей воле может не грешить». А я говорю: «Человек не может быть по-настоящему праведным по своей воле, если это дело его (падшей) природы, но Врач может то, чего не может порок природы».

51. Праведники древности спасались той же верой во Христа, что и мы

Но зачем нам задерживаться на общих положениях? Подойдем ближе к делу, которое в данном случае заключается в одном конкретном вопросе. Ибо, как он сам говорит, «вопрос теперь не в том, были ли или есть ли в этой жизни люди без греха, но могли ли или могут ли они быть в принципе». Итак, если бы я даже допустил, что такие были или есть, я все же утверждаю, что это никоим образом не могло быть и не может быть, если бы мы не были оправданы благодатью Божией через Иисуса Христа, Господа нашего, и притом распятого (1 Кор 2:2). Ибо та же вера исцеляла праведника древности, которая исцеляет и нас, то есть вера в единого Посредника между Богом и людьми, человека Христа Иисуса (1Тим 2:5), вера в Его кровь, вера в Его крест, вера в Его смерть и воскресение. Итак, имея тот же дух веры, и мы веруем, поэтому и говорим (2Кор 4:12).

52. Двусмысленность Пелагия

Но посмотрим, что он отвечает на заданный ему вопрос, который действительно невыносим сердцам христиан. Сначала он говорит: «Вот что волнует многих, они беспокоятся, потому что не отстаивается (то их мнение), что человек может быть без греха по благодати Божией». Именно это нами движет, это то, против чего мы возражаем. Он затрагивает здесь самую суть дела. И мы поддерживаем (в этом его оппонентов) самым искренним образом и потому не позволяем христианам оспаривать подобные вещи, так как имеем любовь к другим и к самим себе. И вот как он отвечает на это (беспокойство многих): «О, слепота неведения, — восклицает он, — о, трусость невежественного ума, который думает, что его нельзя защищать без благодати Божией, который считает, что он должен слышать (истину) только (непосредственно) от Бога!». Если бы мы не знали, что последовало за этим, мы могли бы подумать, что мы всего лишь слышали ложные сведения о нем, и что некоторые из братьев могли превратно свидетельствовать о нем, и мы поверили им. Ибо как можно выразить короче и яснее, что возможность не грешить, какой бы она ни была или ни будет в человеке, должна быть приписана только Богу? И мы говорим это, и жмем руки тем, кто это говорит.

53. Суждения Пелагия о благодати

Стоит прислушаться и к другим его мнения, чтобы, во-первых, показать их ложность и, во-вторых, чтобы их избегали. «Ибо когда говорят, — утверждает он, — что самая сила воли человека вовсе не есть от природы, но от Творца природы, то есть от Бога, то возможно ли, чтобы природа при этом разумелась без благодати Божией как того, что принадлежит Богу?». Уже здесь становится понятным, чему он учит; и в подтверждение того, что мы не ошиблись [с вердиктом], он объясняет это развернуто и более подробно. «Для того чтобы это стало более очевидным, — говорит он, — мы должны обсудить это несколько шире. Ибо мы утверждаем, что возможности кого-либо [из людей] заключаются не столько в силе его воли, сколько являются необходимостью [самой человеческой] природы». И он иллюстрирует это различными примерами и сравнениями. «Предположим, я могу говорить. То, что я могу говорить, не мое [это свойство природы человека]; но то, что я говорю, — мое, то есть [говорить – это] по моей собственной воле; и поскольку то, что я говорю, — мое, я могу делать и то, и другое, то есть: и говорить, и не говорить. Но так как то, что я [вообще] могу говорить, есть не мое, т. е. [не зависит от] моей воли, то необходимо, чтобы я всегда мог говорить; так что если бы я захотел не иметь [самой] возможности говорить, я не мог бы не быть в состоянии говорить, если бы только я не потерял тот орган речи, с помощью которого можно выполнять эту функцию». Действительно, можно было бы сказать и о других средствах, которыми человек при пожелании лишает себя возможности говорить, не отнимая того члена, которым мы говорим. Например, если случается так, что пропадает голос, никто не может поговорить имеющимися органами речи, ибо голос человека не является органом; одним словом, любому внутреннему члену может быть нанесен вред без самой его потери. На это, впрочем, нам могут возразить, что причинить вред – тоже значит потерять [способность речи]. Как это, например, можно сделать, замотав нам чем-нибудь рот, что совершенно лишит нас возможности говорить, хотя в нашей власти останется возможность открывать и закрывать его, поскольку целостность органов сохранится.

54. Естественная необходимость не отнимает воли

Посмотрим теперь, что из всего этого у него следует. «Все, что обусловлено естественной необходимостью, — говорит он, — лишено рассуждения и выбора свободной воли». И возникает вот какой вопрос. Слишком абсурдно было бы говорить, что желание быть счастливыми не принадлежит нашей воле, потому что мы вообще не можем этого ни желать, по какому-то неведомому побуждению нашей природы; и при этом мы не смеем сказать, что Бог имеет не волю к праведности, а необходимость (в ней), потому что Он не может хотеть грешить.

55. Человеческая воля попадает в естественную необходимость

Обратите внимание также на следующее. «То же самое, — говорит он, — можно сказать о слухе, обонянии или зрении, (а именно, то) что слышать, обонять и видеть — в нашей власти, но способность слышать, обонять или видеть — не в нашей власти, но состоит в естественной необходимости». Либо я не понимаю, что он имеет в виду, либо он сам не понимает. Как это видеть не в нашей власти, если в нашей власти не видеть, ведь в наших силах становиться слепыми, из-за чего мы можем терять самую способность видеть, если захотим? И, наоборот, как в нашей власти видеть, если мы хотим, когда, даже при целостности природы нашего тела и безопасности наших глаз, мы не можем видеть не по своей воле, например, ночью без огня или днем, будучи заперты в каком-то темном месте? То же самое касается того, можем мы слышать или не можем слышать, то есть, находится это не в нашей власти или в принуждении природы; ведь то, что мы слышим или не слышим, происходит по нашей воле, однако при этом насколько неохотно мы вынуждены слушать то, что проникают в наши чувства даже с заткнутыми ушами, как жужжание пилы или хрюканье соседской свиньи? Хотя пример затыкания ушей и показывает, что не в нашей власти не слышать открытыми ушами, но оно же доказывает возможность и такого лишения наших чувства, которое находится в нашей власти. То же относится к его примеру с обонянием («Не в нашей власти уметь обонять или не уметь чувствовать запахи, но в нашей власти», т.е. по свободной воле, «быть обоняющими или не быть обоняющими»); поскольку, когда мы находимся среди тяжелых и неприятных запахов, если бы кто-то поместил нас туда, например, со связанными руками, с полностью сохраненной целостностью и безопасностью наших органов обоняния, мы предпочли бы не чувствовать запаха и не смогли бы этого, ведь как вынуждены дышать, мы так же обоняем и запах, который не хотим.

56. Человеческой воли недостаточно, чтобы не грешить

Таким образом, ложными оказываются как сами его сравнения, так и то, что он хотел подтвердить ими, говоря: «Подобным же образом надо понимать возможность не грешить, (а именно), что наше дело [грешить или] не грешить, а способность не грешить – не наша [но естественная необходимость]». Если бы даже он говорил это о целостной и здоровой природе [первозданного] человека (которой у нас теперь нет, ибо мы спасаемся надеждой; но надежда, которая видит, — это не надежда. Но если мы надеемся на то, чего не видим, мы терпеливо ждем (Рим 8:24-25)), он и тогда не сказал бы справедливо, что только нам принадлежит возможность и способность не грешить, хотя грешить всегда в нашей власти; ибо и тогда [в первозданном состоянии человека, чтобы не грешить] была необходима помощь Божия, подобная свету для здоровых глаз, при котором способны видеть все желающие этого. Однако поскольку речь идет об этой жизни, где тлеющее тело отягощает душу, и земное жилище угнетает ум, много думающий (Прем 9:15), поразительно, как он может искренно полагать, что даже без помощи лекарственных средств нашего Спасителя можно не грешить, но настаивает на том, что можно не грешить по природе, которая настолько испорчена, что не способна даже увидеть свою порочность.

57. Человек со сломанными ногами у Пелагия не теряет способность ходить

«Поскольку нам свойственно не грешить, — говорит он, — мы можем грешить и не грешить». Что же тогда, если другой скажет: «Потому что нам свойственно не желать несчастья, мы можем желать этого или не желать»? И, тем не менее, мы совершенно не можем этого желать. Ибо кто может желать каким-либо образом быть несчастным, даже если он хочет чего-то другого, что приведет к несчастью против его воли? Или, что гораздо существенней, поскольку Богу свойственно не грешить, осмелимся ли мы сказать, что Он может грешить и не грешить? Мы же далеки от того, чтобы говорить это! Если только мы не полагаем, как думают глупцы, что Он не будет всемогущим, если не будет способен умереть или отречься от Себя (2Тим 2:13). Что же тогда говорит он и в чем пытается убедить нас этими риторическими приемами? Далее он продолжает: «Поскольку быть способными не грешить не в нашей власти, если мы выбираем не грешить, мы не можем не быть в состоянии не грешить». Он сказал это в слишком витиеватой и поэтому неясной манере. Но это можно было бы сказать и проще: поскольку не в нашей власти [но в способностях нашей природы] не грешить, хотим мы того или нет, мы можем не грешить. Он не говорит: хотим или не хотим, не грешим, ибо, без сомнения, мы грешим, если хотим; но он утверждает, что хотим мы того или нет, у нас есть возможность не грешить, которая, по его словам, присуща природе (человека). Как о человеке со здоровыми ногами вполне можно сказать: хочет он того или нет, но у него есть возможность ходить; но когда у него переломы, он не сможет ходить, даже если захочет. Природа, о которой он говорит, испорчена: Чем гордится земля и пепел? (Сир 10:9). Она калека, она умоляет Врача: Спаси меня, Господи (Пс 11:2). Она восклицает с плачем: Исцели мою душу (Пс 40:5). Зачем же он мешает этим мольбам раздаваться, препятствуя будущему исцелению, как если бы это было уже настоящим?

58. Пелагий приписывает человеческой природе неотъемлемую способность не грешить

И вот, что он добавляет, чем думает подтвердить сказанное: «Ибо, — говорит он, — никакая воля не может отнять то, что является врожденным, неотъемлемым от природы». Что же значат эти слова: Так что вы не делаете то, что хотели бы (Гал 5:17)? Откуда тогда и это: Ибо не то (доброе), что хочу, делаю, но (злое), что ненавижу, то делаю? (Рим 7:15). Где возможность, которая, как доказано, неотделима от природы? Вот, люди делают не то, что хотят. Ведь он говорил именно о том, чтобы людям не грешить, а не о том, чтобы им, скажем, не летать. Вот, человек не делает того, чего хочет, во благо, но делает то, чего не хочет, во зло; желание рядом с ним, но совершение добра не с ним (Рим 7:18). Где та способность, которая, как нас уверяют, неотъемлема от человеческой природы? Ибо этими словами апостол изображает каждого в себе самом, говоря это не о себе лично, но, несомненно, о человеке как таковом. Там же, напротив, утверждается, что от самой человеческой природы неотделима способность не грешить. Что, по невежеству говорящего, означает, что одной человеческой природы Христа могло быть достаточно для Его праведности (и поэтому более чем невежественен тот, кто проповедует это излишне доверчивым, хотя и богобоязненным людям).

59. По мнению Пелагия, благодать — это вполне естественная возможность не грешить

И когда христиане, охраняющие свое спасение, спрашивают его: «Почему ты говоришь, что человек может не грешить без помощи благодати Божией?», он отвечает: «Сама способность не согрешить заключается не столько в силе воли, сколько в необходимости природы». Все, что относится к необходимости природы, несомненно, принадлежит ее Творцу, то есть Богу. «Как же тогда, —  говорит он, — можно называть благодатью Божией то, что, как сказано, принадлежит собственно Богу?». И здесь мнение, которое все это время высказывалось им прикровенно, выражается уже открыто. Причина, по которой возможность не грешить он приписывает благодати Божией, заключается в том, что Бог является Творцом человеческой природы, которой, как он говорит, эта возможность врожденна и от которой она неразрывна. Поэтому когда человек хочет, он может это сделать [совершить возможное для своей природы]; а когда не хочет, он этого не делает. Ибо там, где есть неотделимая возможность, с ней не может случиться [какой-либо ущерб по причине] слабости воли, или — вернее — при наличии воли не может быть ущерба в совершении. Но если это так, как же тогда получается, что желание добра присутствует, а совершение не происходит (Рим 7:18)? Ибо если бы тот, кто написал эту книгу, говорил о той природе человека, которая сначала была осуждена и затем спасена, это утверждение еще можно было бы принять [с оговоркою помощи благодати]; но ведь он говорит о «неотделимой возможности», т.е., неотчуждаемой, которую нельзя назвать той природой, которая могла бы быть повреждена, чтобы искать Врача, который исцелил бы глаза слепых и восстановил бы возможность видеть, которая заблудилась из-за слепоты, потому как этот слепой хочет видеть, но не может. И если он хочет и не может, то это и означает, что воля есть, но (природная) способность утрачена.

60. Противоречие в учении Пелагия о человеческой природе становится видным в вопросе о крещеных и некрещеных

Посмотрим, какие еще преграды он пытается преодолеть, чтобы утвердить свое мнение. Он задает себе вопрос: «Но плоть, скажете вы, против нас, по словам Апостола (Гал 5:17)». И отвечает: «Как же может плоть противоборствовать всякому крещенному, когда, согласно тому же Апостолу,  подразумевается, что они (живут) не по плоти? Ибо он говорит: Но вы не по плоти (Рим 8:9)». Значит, крещенному плоть не может противоборствовать. Позже мы увидим, правда ли это. Здесь же заметим, что он отступил от защиты природы, поскольку он не мог совершенно забыть, что он христианин, хотя и смутно помнил об этом. Ибо где же в таком случае «неотделимая возможность (не грешить)»? Или некрещенные еще не принадлежат к человеческой природе? Именно здесь он мог бы прозреть и все еще может это сделать. «Как может быть, — спрашивает он, — чтобы плоть враждовала со всяким крещенным?». Значит, с некрещеным плоть может враждовать. И он объясняет как (это происходит), ведь в них точно есть та природа, (возможности) которой он так упорно защищает. По крайней мере, он признает, что в них есть порок, если только в среде крещеных тот больной мог выйти из хлева здоровым, то есть выздороветь в хлеву, куда добрый самаритянин привел его на попечение (Лк 10:30-35). И если он допускает, что плоть противна оным, то пусть подумает, почему это так, если и то, и другое (то есть и плоть, и дух) творение Одного и Того же Творца, которые оба, без сомнения, добры, потому что Он благ; а значит, этот порок мог быть причинен только по собственной воле сотворенного; и чтобы это исцелилось в его природе, нужен Тот же Самый Спаситель, руками Которого эта природа была сотворена. Это Тот Спаситель со Своим лекарством, посредством Которого Слово стало плотью, чтобы Он мог обитать среди нас (1Ин 1:14), и если мы признаем, что нужда в Нем есть в малом и великом, от плачущего младенца до седого старца, все споры между нами по этому вопросу разрешатся.

61. Плоть противится даже крещеному

Теперь рассмотрим, противиться ли плоть (в том числе) и крещеному. Кому, спрашивается, это сказано апостолом: Плоть хочет противного духа, и дух – противного плоти; ибо сие противоположно друг другу, так что вы не делаете того, что хотите (Гал 5:17). Он написал это, полагаю, тем же галатам, которым говорит: Тот, Кто дает вам Духа и производит в вас добродетели, [совершает это] от дел закона или по наставлению в вере (Гал 3:5)? Отсюда следует, что он говорил с христианами, которым Бог дал Духа, а значит, и с крещеными. А значит, плоть крещеного является (все так же) противящейся (духу), и та возможность (жить без греха), которая, по словам нашего автора, присуща природе неразрывно, отсутствует (в ней самой по себе). Он же говорит: «Как может быть, чтобы плоть противилась всякому крещеному?». Но, может быть, он разумеет здесь под «плотью» ее природу, которая, на самом деле, хороша, а не плотские пороки плоти? Между тем (согласно апостолу) плоть противится даже крещенным. А как противится? ­– Так, чтобы они не могут делать то, что хотят. Значит, воля присутствует в человеке; но где та «неотъемлемая способность природы»? Так исповедаем же необходимость благодати и воскликнем: Несчастный я человек! Кто избавит меня от тела этой смерти? (Рим 7:24). И ответим себе: благодать Божия через Иисуса Христа, Господа нашего (Рим 7:25).

62. Благодать, которой создан человек, и благодать, которой он спасается

Ибо, когда у него справедливо спрашивали: «Почему вы говорите, что без помощи благодати Божией человек может быть без греха?», речь шла не о той благодати, которой человек был создан, но о той (благодати), которой он спасается через Иисуса Христа, Господа нашего. Верующие говорят в своей молитве: Не введи нас в искушение, но избавь нас от зла (Мф 6:13). Если у них есть возможность (самим быть без греха), то зачем им молиться об этом? И от какого зла они молят их избавить, если, в первую очередь, не от тела сей смерти, от которого избавляет только благодать Божия через Иисуса Христа, Господа нашего (Рим 7:24-25)? Конечно, не от телесной сущности, которая хорошо, но от плотских пороков, от которых человек не избавляется без благодати Спасителя даже при оставлении тела через его смерть. Но если апостол исповедовал эту истину, почему выше он сказал: Вижу в членах моих другой закон, противоречащий закону моего разума и порабощающий меня закону греха, который находится в моих членах (Рим 7:23)? Значит, порок человеческой природы производится непослушанием воли. Поэтому ему разрешено молиться, чтобы он мог исцелиться; а не полагаться на возможности своей природы, которая изранена, уязвлена, измучена, потеряна: ей нужно истинное признание этого, а не ложное отстаивание [ее мнимых способностей]. Поэтому (природе) требуется благодать Божия не та, посредством которой она сотворена, но та, посредством которой она восстанавливается; только эта благодать считается ненужной (у нашего автора), только о ней он упорно молчит. Если бы он вообще ничего не сказал о благодати Божией и не предложил свое решение этого вопроса, чтобы снять с себя обвинения по этому поводу, то можно было бы подумать, что он действительно владеет истинным ответом, но не сказал этого, потому что не все надо говорить везде. Но он сам задал вопрос о благодати и ответил то, что было у него на сердце; и хотя вопрос был сформулирован не совсем так, как мы хотели, его ответ подтвердил наши сомнения на этот счет.

63. В том, что плоть противится духу, проявляется порок природы, а не ее сущность

Затем он пытается многими цитатами апостола, которые не вызывают разногласий, подтвердить что, «под тем, что часто называется им плотью, подразумевается не сущность, но дела плоти». Что же из этого следует? Пороки плоти противятся воле человека; природу никто не обвиняет, Врача же ищут в отношении ее порока. Но что означает его вопрос: «Кто сотворил дух человека?», и его ответ на него: «Несомненно, Бог»? Равно как и другой его вопрос: «Кто создал плоть?», и ответ: «Тот же, верую, Бог»? И третий его вопрос (того ж рода): «Хорошо ли, что Бог создал то и другое?», на который он отвечает: «В этом нет сомнения». Также он вопрошает: «Не обе ли вещи, которые создал благой Творец, хороши?», и отвечает: «Ему нужно доверять». Из всего этого он заключает: «Итак, если и дух добр, и плоть хороша, будучи сотворенными благим Творцом, то как же возможно, чтобы два блага могли быть противоположны друг другу?». Между тем все рассуждения этого человека были бы разрушены, если бы его спросили: «Кто создал тепло и холод?», на что он вынужден был ответить: «Без сомнения, Бог». И без наводящих вопросов ему не составит труда определить, можно ли сказать, что эти вещи нехороши, и не кажутся ли они противоречащими друг другу. Возможно, на это он возразит: «Это качества сущности, а не сущности», что резонно. Однако эти качества являются естественными, они, несомненно, принадлежат творению Божьему, ибо о сущностях говорится, что они противоречат друг другу не сами по себе, а по своим качествам, как вода и огонь. И что, если с плотью и духом так же? Мы вовсе не утверждаем этого, но говорим это для того, чтобы показать, что его рассуждение не было закончено верным умозаключением. Ибо эти противоположности могут не противоречить друг другу, но взаимно смягчаться и производить хороший климат, так же как в сухости и влажности тела, холоде и жаре, или в умеренности всего этого состоит хорошее телесное здоровье. Но то, что плоть противится духу, так что мы не делаем того, что хотим (Гал 5:17), – это порок (противоестественное), а не природа (естественное). И чтобы их вражда закончилась, необходима исцеляющая благодать.

64. Наконец Пелагий признает, что человеческая природа нуждается во Христе как враче

В самом деле, как могут эти два блага, сотворенные добрым Богом, противоречить друг другу в некрещеных людях, вопреки его рассуждениям? Или он сожалеет, что сказал это, потому что сделал это только из уважения к христианской вере? Ибо когда он сказал: «Возможно ли, чтобы плоть была противящейся уже крещеному?», он допустил, что плоть может противляться некрещеному. Иначе, зачем он добавил «уже крещеный», когда мог бы сказать и без этого: «Как может плоть быть противляющейся кому-либо?», и в доказательство этого привести свое рассуждение о том, что оба эти добра созданы благим Творцом и потому не могут быть противны друг другу? В таком случае, некрещеные, противление плоти которых он признает, должны приступить к нему со своими вопросами и сказать: «Кто сотворил дух человека?», а он должен ответить: «Бог». Также они спросят: «Кто создал плоть?», и он ответит: «Тот же, верую, Бог». И на третий их вопрос: «Благ ли сотворивший их обоих?», он бы ответил: «Несомненно». И последнее, что им осталось спросить: «Значит, обе вещи, которые создал благой Творец, хороши?», и он это признает. Тогда они приставят ему меч к горлу, воспользовавшись его заключением и сказав: «Если же дух добр и плоть хороша, будучи сотворенными благим Творцом, то возможно ли, чтобы два добра могли быть в противоречии друг с другом?». Тут, может быть, он ответит: «Прошу прощения, я не должен был говорить, что плоть не может противиться всякому крещеному, потому что тем самым я невольно свидетельствовал против вас, некрещеных, поэтому без всякого исключения мне следовало бы сказать, что плоть не противится никому». Вот, в чем он ограничивает себя, в том, что не хочет воскликнуть с Апостолом: Кто избавит меня от тела этой смерти? Благодать Божия через Иисуса Христа, Господа нашего (Рим 7:24-25). «Но почему, — говорит он, — уже крестившись во Христа, я должен так восклицать? Так кричат те, кто еще не воспринял такого благословения, чьи голоса изобразил апостол; если они вообще так говорят». Потому что его апология природы не позволяет им взывать такими словами. Ибо (для него) нет природы (одного качества) в крещеном и природы (другого качества) в некрещеном. Если же позволительно признать порочность хотя бы в одном разряде, чтобы они не плакали без причины: Кто избавит меня от этого тела смерти; то пусть им помогут и в следующем: благодать Божия через Иисуса Христа, Господа нашего; и будет признано, наконец, что человеческая природа нуждается во Христе как во Враче.

65. Благодать необходима человеку, чтобы остаться безнаказанным за прошлые грехи и быть сильным и крепким, чтобы не согрешить в дальнейшем

Теперь спросим, когда природа потеряла ту свободу, которую она желает получить, говоря: «Кто избавит меня?» (Рим 7:24), ибо никто не находит вины в самой сущности тела, поскольку добрую природу тела, как и души, следует приписать Богу как их благому Творцу, и когда говорят, что желают избавиться от «тела сей смерти», конечно, говорят о пороках тела. Ибо смерть тела отделяет нас от него; но пороки духа, заразившегося от тела, остаются с ним, за что полагается справедливое наказание, которое тот богач нашел в аду (Лк 16:22-26). От этого, конечно, не мог избавить себя тот, кто говорит: кто избавит меня от тела смерти сей? Но где бы он ни утратил эту свободу, воля, конечно, неотделима от природы, он имеет эту силу благодаря естественной возможности, он может хотеть по свободной воле. Почему он стремится к таинству крещения? Неужели только из-за прошлых долгов, чтобы они были прощены, поскольку их нельзя исправить? Но человек продолжает плакать о том, о чем он плакал. Ибо он не только желает, чтобы по милости ему быть безнаказанным за прошлое, но и чтобы он стал силен и крепок на будущее, чтобы не согрешить. Ибо он наслаждается законом Божиим по внутреннему человеку, но в членах своих видит другой закон, противный закону ума своего (Рим 7:22-23); он видит, что он есть, а не вспоминает, чем он был; его давит настоящее, а не воспоминание о прошлом. Он видит не только то, что ему противостоит, но и то, что он попал в рабство закона греха (Рим 7:23), который находится в его членах; а не то, чем он был. Вот почему он восклицает: «Бедный человек, кто избавит меня от тела этой смерти?» (Рим 7:24). Ему нужно молиться, нужно взывать о помощи самого могущественного Врача. Зачем отвергать его восклицания? Почему несчастному запрещено просить милости у Христа, ведь это делается христианами? И когда даже те, кто ходил со Христом, пытались воспрепятствовать слепому просить Его света криком (Мк 10:46-52); Он среди всего этого шума слышал его плач. И ответом на него была: Благодать Божия через Иисуса Христа, Господа нашего (Рим 7:25).

66. Благодать необходима всем, крещеным и некрещеным

Более того, если мы добьемся от него хотя бы того, что еще некрещеные должны молить о помощи благодати Спасителя, то это уже будет весомым доводом против его ложного мнения, будто бы силы природы и свободной воли самодостаточны; ибо они недостаточно тому, кто говорит: Несчастный я человек! Кто избавит меня? (Рим 7:24). Или о том, кто все еще требует освобождения, нужно сказать, что он имеет полную свободу? Иными словами, необходимо рассмотреть, творят ли даже крещеные добрые дела, которые хотят, без сопротивления похоти плоти. О чем упоминает и сам наш автор, завершая свое толкование этого фрагмента: «Как мы сказали, — говорит он, — слова: Плоть желает противного духу (Гал 5:17), надо понимать как относящиеся не к сущности плоти, но к ее делам». Мы тоже говорим, что это сказано не о сущности плоти, но о делах, происходящих от плотской похоти, то есть от греха, которому Он повелевает не царствовать в нашем смертном теле, дабы мы не повиновались его желаниям (Рим 6:12).

67. Страх закона и дух любви

Напомним еще раз, что уже крещеным было сказано: плоть желает противного духу, а дух – противного плоти, так что вы не можете делать то, что хотели бы (Гал 5:17). А чтобы они не были обескуражены предстоящей битвой или чтобы у них не сложилось мнение, что он заранее дал отпущение греху, он прибавляет: Но если вы водимы Духом, то вы больше не под законом (Гал 5:18). Ибо под законом находится тот, кто из страха перед наказанием, которым грозит закон, а не из любви к праведности, побуждает себя воздерживаться от дел греха; ибо он еще не свободен и не отчужден от воли ко греху. Ибо он виновен по своей воле, которой он предпочел бы, если бы было возможно, чтобы того, чего он боится, не существовало, дабы свободно делать то, чего он тайно желает. Поэтому апостол говорит: если вы Духом водитесь, то вы не под законом (Гал 5:18); даже под законом, внушающим страх, но не дающим милостыни, которая есть любовь Божия, распространяющаяся в наших сердцах, не буквой закона, но Духом Святым, данным нам (Рим 5:5). Это закон свободы, а не рабства; это по любви, а не из страха, о чем говорит и апостол Иаков: Но кто вникнет в совершенный закон свободы… (Иак 1:25). Поэтому и он уже не боялся закона Божия, как раб, но радовался ему по внутреннему человеку; однако он видел в своих членах еще один закон, противоречащий закону его разума. Так и здесь: Если вы Духом водитесь, говорит, то вы уже не под законом (Гал 5:18). Поскольку каждый, кто руководим Духом, уже не под законом, поскольку он наслаждается законом Божиим, а не живет под страхом закона, потому что в страхе есть мучение (1Ин 4:18), а не удовольствие.

68. Пелагиане дают такую силу воле, что отнимают у благочестия молитву

Поэтому, если мы понимаем правильно, мы благодарим за исцеление наших внутренних членов и должны молиться за дальнейшее исцеление, чтобы мы могли наслаждаться уже абсолютным здоровьем, к которому ничего нельзя добавить, совершенной сладостью Божией и полной свободой. Мы не отрицаем, что человеческая природа может существовать без греха, ибо мы не должны каким-либо образом отрицать, что она может быть усовершенствована, но совершение этого мы исповедуем благодатью Божией через Иисуса Христа, Господа нашего (Рим 7:25); мы говорим, что праведной и блаженной она делаемся с помощью Того, Кем она была создана. Исходя из чего, легко опровергнуть то решение, который наш автор находит в вопросе «противостояния нам дьявола». Здесь мы можем воспользоваться его же собственными словами: «Сопротивляйтесь ему, и он убежит. Противостаньте диаволу, говорит блаженный Апостол, и он убежит от вас (Иак 4:17). Из чего можно видеть, какой вред он может причинить тем, от кого он бежит, или какой силой его следует считать обладающим, если он побеждает только тех, кто не сопротивляется ему». С чем, повторим, следует согласиться, ибо нельзя сказать вернее. Однако разница между нами и ними в том, что для способности противостоять диаволу мы не только не отрицаем, но даже исповедуем, что нам следует просить помощи Божией; ибо, чтобы нам противиться диаволу и чтобы он убежал от нас нам, конечно, нужно молиться Ему и просить: не введи нас в искушение (Мф 6:13); поэтому и Сам Он увещевает нас, как бы император, увещевающий воинов и говорящий: Бодрствуйте и молись, чтобы не впасть вам в искушение (Мк 14:38).

69. Молчание Пелагия о благодати

В ответ тем, кто говорит: «А кто не захотел бы быть без греха, если бы это было отдано во власть человека?», он справедливо замечает, что, тем самым, «они признают, что это возможно, потому что многие, если не все, хотят этого». Однако, как было сказано, вопрос в том, как именно это возможно. То есть, благодатью Божией через Иисуса Христа, Господа нашего (Рим 7:25), о которой он нигде не захотел сказать, что нам должна быть оказана помощь, о которой мы молимся, чтобы не согрешать. Если он допускает это втайне, то пусть простит тех, кто подозревает обратное. Но он сам дает почву этим подозрений, сталкиваясь с таким количеством нападок и все же не желая открыто исповедовать истину. Ибо недостаточно того, что он сказал, взявшись трактовать и раскрывать этот вопрос, когда против него были выдвинуты возражения со стороны оппонентов. Потому что он решил защищать одну только природу и утверждать, что человек создан таким образом, что может не грешить, если он этого хочет, и благодаря тому, что он так создан, он определил эту способность как принадлежащую благодати Божией, по которой возможно, что если человек не хочет грешить, то и не грешит; но при этом он не захотел сказать что-либо о том, что сама природа была испорчена грехом и исцеляется благодатью Божией через Иисуса Христа нашего Господа (Рим 7:25) и что без ее помощи ей недостаточно самой себя [чтобы не согрешать снова].

70. Совершенствование человека несомненно только через благодать

Среди истинных и благочестивых христиан правомерен вопрос: был ли, есть или может ли быть в этом мире кто-то, кто жил настолько праведно, что вообще не имел греха; хотя никто, конечно, не сомневается, что это возможно после этой жизни. Более того, даже и в отношении этой жизни об этом можно было бы не спорить. Ибо хотя мне и не кажется возможным иначе понимать написанное: не будет оправдан в Твоих глазах никто из живущих (Пс 142:2) и другое, подобное этому, однако можно показать, что эти ветхозаветные свидетельства нужно понимать иным [новозаветным] образом, а именно, что совершенная и полная праведность, к которой совершенно невозможно было приобщиться и которой не могло быть в прежнее время в том, кто жил в этом теле, стала возможной теперь и в будущем, и даже среди гораздо большего числа людей, которые не сомневаются, что надлежит им до последнего дня этой жизни истинно говорить: прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим (Мф 6:12), ибо они верят, что их упование на Христа и Его обещания истинно и непоколебимо! И никаким иным образом, кроме как с помощью благодати распятого Спасителя Христа и дара Его Духа, никто не достигает полнейшего совершенства или кого-либо преуспевания в истинной и благочестивой праведности; и я не знаю, можно ли отрицающих это по праву отнести к числу христиан.

71. Анонимные свидетельства в пользу Пелагия

Что касается других свидетельств, которые он приводит и которые даже не относятся к каноническим Писаниям, но являются отрывками трактатов неких кафолических авторов, я хотел бы согласиться с теми, кто говорит, что он только использовал их (в собственных целях, тогда как) сами они таковы, что не противоречат ни нашему мнению, ни его. Здесь он даже хотел добавить кое-что из моих книг, сочтя меня также человеком, который, по его мнению, достоин упоминания вместе с другими [его единомышленниками]. Поэтому я не должен быть неблагодарным, так как я не хочу, чтобы он ошибся в своем дружелюбии, с которым он оказал мне эту честь. По поводу первой из приводимых им цитат (могу сказать лишь то, что) я не прочитал имени того, кто это сказал, либо потому, что он его не написал, либо потому, что в присланной вами рукописи оно по случайности не указано. Кроме того, в отношении таких сочинений я свободен в суждениях (ибо безоговорочно соглашаться следует только с каноническими текстами), тем более что ничто в высказываниях этого анонимного автора не вызвало моего беспокойства. «Учитель добродетели должен быть максимально похожим на человека, победившего грех, чтобы он мог научить других, что человек способен побеждать грех» [Lattanzio. Divinae Institutiones. 4, 24]. О ком бы ни было это сказано, автор может сам это объяснить; мы же, в свою очередь, не сомневаемся, что Христос вовсе не имел в Себе греха, чтобы побеждать его (2Кор 5:21), ибо Он родился в подобии греховной плоти (Рим 8:3), а не в плоти греха. Другая цитата (того же автора) звучит так: «И еще: Он хотел научить нас, что грехи как желания плоти совершаются не по необходимости, а по намерению и воле» [Lattanzio. Divinae Institutiones. 4, 25]. Я понимаю под этими «похотями плоти» (если они не названы здесь незаконными) естественные желания, как-то: голод, жажда, отдых от усталости и тому подобное. Хотя из-за них, [сами по себе] непорочных, некоторые впадают в [уже настоящие] грехи; этого не происходило у Спасителя, ибо в Евангелии мы видим, что первые были в Нем по подобию греховной плоти.

72. Свидетельства св. Хилария

Также он приводит слова блаженного Хилария: «Ибо только посредством духа, усовершенствованного и измененного в бессмертное состояние, которое предназначено только для чистых сердцем, мы увидим то, что бессмертно в Боге» [Ilario. Comment. in Mt. 4, 7], как свидетельство того, что человек может быть чист сердцем, что не противоречит тому, что и мы говорим, и я не знаю, чем это может поспособствовать нашему оппоненту. Потому что никто не отрицает это, но [как возможное] благодатью Божией через Иисуса Христа, Господа нашего (Рим 7:25), а не только свободой воли. Также упоминается другой отрывок: «Какое Писание читал Иов, чтобы воздерживаться от всякого зла? Он поклонялся Богу посредством одного своего ума, не смешанного с пороками, и такое поклонение явилось надлежащим делом праведности» [Ilario. Comment. in Mt. 4, 7]. Он говорит о том, что сделал Иов, а не о том, что он был совершенен в этом, или не о том, что он сделал то, что он сделал, без благодати Спасителя, о Котором он также пророчествовал (Иов 19:25). Ибо даже тот, у кого есть грех, к кому он подкрадывается как неугодная мысль, не должен позволять ему воцариться в себе (Рим 6:12), не давая ему дойти до конца и воздерживаясь от всякого злого дела. Но одно дело – не иметь греха, другое – не подчиняться его желаниям; одно дело исполнить веленное: Не пожелай (Ис 20:17) и другое дело — сделать хотя бы то, что также написано, через известное усилие воздержания: По похотям твоим не пожелай (Сир 18:30); однако никто из них не говорит, что может быть праведен без благодати Спасителя. Таким образом, поступать праведно в истинном поклонении Богу — значит бороться с внутренним злом похоти, тогда как быть совершенным означает вообще не иметь (этого) противника. Ибо тот, кто сражается, все еще находится в опасности, и иногда его ранят, даже если он не убит; а у кого нет противника, тот радуется полному миру. И поистине безгрешным называется тот, в ком не обитает грех, а не тот, кто говорит по воздержанию от злых дел: Я не делаю того, но живущий во мне грех (Рим 7:20).

73. Другие свидетельства св. Хилария

Ибо и сам Иов не молчит о своих грехах, и, конечно, этот наш друг справедливо говорит, что смирение ни в коем случае не следует ставить на сторону лжи. И уже то, что Иов исповедовал свои грехи, делало его истинным поклонником Бога [«справедливым и богобоязненным и удалявшимся от зла» (Иов 1:1)]. И сам Хиларий, толкуя отрывок из псалма, где сказано: Ты низлагаешь всех, кто отступил от Твоих уставов (Пс 118:118), говорит: «Ибо если бы Бог отвергал грешников, то непременно отверг бы всех, потому что нет никого без греха. Поэтому Он отвергает (только) отступающих от Него, которых называет отступниками» [Ilario. In Ps.118, 15, 10]. Видите, он не сказал, что никто не был без греха, как если бы речь шла только о прошлом, но – что нет никого без греха. Поэтому, как я уже сказал, у нас нет противоречий; ибо кто-то не уступает самому апостолу Иоанну (который говорит: Если мы скажем, что греха у нас нет (1Ин 1:8), а не «у нас не было»), то как он уступит епископу Хиларию? Исповедую благодать Христову, без которой никто не оправдывается по одной свободной воле природы. Которую и он исповедует, покоряясь Тому, Кто говорит: Без меня ничего не сможете сделать (Ин 15:5).

74. Свидетельство св. Амвросия

Затем святой Амвросий в том своем отрывке, который цитируется [Ambrogio. Expos. in Ev. Lc. 1, 17], на самом деле, противостоит тем, кто говорит, что человек не может существовать без греха в этой жизни. Ибо, чтобы показать это, он воспользовался примером Захарии и Елизаветы, которые упоминаются в Евангелии как беспорочно поступавшие по всем постановлениям закона (Лк 1:6). Но разве он отрицает при этом, что это совершалось по благодати Божией через Иисуса Христа, Господа нашего (Рим 7:25)? Верой в Которого, без сомнения, жили все праведники и до Его страданий, обеспечивших дарование нам Святого Духа, Которым любовь Божия разливается в сердцах наших (Рим 5:5), которой праведен всякий праведник. Тот же епископ, упомянув о Духе, увещевает также обретать молитвы (свидетельствуя таким образом, что одной воли недостаточно без божественной помощи), говоря в своем гимне: «Тем, кто усердно ищет, Он дает обрести Святого Духа» [Ambrogio. Hymn. 3, 7-8).

75. Другие свидетельства св. Амвросия

Упомяну еще кое-что из того же произведения св. Амвросия, из которого наш оппонент привел только то, что, по его мнению, следовало. «Этому, — говорит он, — были очевидцами (Лк 1:2-3). Но, возможно, сам он не был этому очевидцем, потому что он не заявляет, что это было видимо им самим. Ибо это бывает не по одной лишь воле человека, но так, как угодно Богу. Или так, как сказал апостол: Христос говорит во мне (2Кор 13:3), Который так творит добро, чтобы и мы [не видевшие Его] были этому очевидцами, как и все те, кого Он милует и призывает. И потому тот, кто следует за Христом, может, когда его спрашивают, почему он христианин, ответить: я был этому очевидцем. Когда он говорит это, он не отрицает Божие предвидение, ибо Бог приготовляет волю человека. И как славится Бог святым, так и благодать Божия» [Ambrogio. Expos. in Ev. Lc. 1, 10]. Вот что должен знать человек, чтобы наслаждаться словами Амвросия: «воля человека уготована Богом», и не имеет значение, кем и когда это должно быть исполнено, только бы при этом не было никаких сомнений в том, что этого нельзя сделать без благодати Христовой. Многие слова Амвросия были им процитированы, но самые важные остались без внимания! Ибо когда он сказал: «Поскольку Церковь собрана из язычников, то есть из грешников, то как может она быть не запятнана, если прежде благодатью Христовой не омыта от всякого греха, а затем имеет силу воздерживается от греха?», то понятно, почему он не захотел продолжить цитату. Ибо далее Амвросий сказал: «Не с самого начала непорочной (ибо это невозможно для человеческой природы), но по благодати Божией и по Его качеству, потому что она уже не грешит и остается непорочной» [Ambrogio. Expos. in Ev. Lc. 1, 17]. И разве не понятно, почему он не процитировал до конца? Подобное, конечно, делается и другими (с той целью), чтобы Святая Церковь могла (стремиться) достичь той непорочной чистоты, которой желают все святые, которая в будущем веке будет вести пречистую жизнь в божественной вечности, не смешанная ни с какими злыми людьми, ни с каким законом греха, противостоящим закону разума. Но разница в том, что он оставляет безо всякого внимания то, на чем в соответствии с Писанием, делает ударение епископ Амвросий: «Ни от начала непорочной, ибо это невозможно для человеческой природы». Ибо, конечно, говоря «с начала», епископ имеет в виду наше рождение от [ветхого] Адама. Ибо сам Адам, несомненно, был сотворен непорочным; но в тех, которые по природе являются детьми гнева (Еф 2:3), беря от него то, что в нем испорчено [грехопадением], св. Амвросий определил, что «с самого начала» невозможно человеческой природе быть безупречной.

76. Свидетельство св. Иоанна Златоуста

Также он приводит мнение Иоанна, епископа Константинопольского, который говорит, «что грех – это не сущность, а злое деяние». Кто это отрицает? «И поскольку это неестественно, то и против этого дан закон, потому что грех происходит от свободы воли». И кто может это отрицать? Но речь идет о человеческой природе в ее падшем состоянии и благодати Божией, которой она исцеляется Врачом Христом, в Котором она не нуждалась бы, если бы была здорова. Ибо он защищает ее именно как здоровую, или как способную не грешить по свободной воле, которой якобы для этого достаточно.

77. Свидетельства Ксиста

Какой христианин не знает и того, что сказал блаженнейший Ксист, епископ Римской Церкви и мученик Господень, о котором он также упоминает: «Бог предоставил людям свободу своей воли, чтобы, живя чисто и без греха, они могли уподобиться Богу». Только о самом решении прислушаться к Призывающему и поверить Ему человеку нужно просить помощи Того, в Кого он верит [как в Способного сделать так], чтобы ему не согрешить. Ибо когда он говорит: «Да будут подобны Богу», то [это означает, что] они станут подобны Богу через любовь Божию, которая разливается в сердцах наших не по возможности природы и не по свободной воле, которая есть в нас, но действием Святого Духа, данным нам (Рим 5:5). И как говорит тот же мученик: «Чистый ум – святой храм Божий, и лучший жертвенник – чистое и безгрешное сердце», ибо кто не знает, что чистое сердце доводится до этого совершенства, если внутренний человек обновляется день ото дня (2Кор 4:16) силою благодати Божией через Иисуса Христа, Господа нашего (Рим 7:25). Равным образом и то, что «целомудренный и безгрешный человек получил власть от Бога быть сыном Божьим», конечно, предупреждает о том, что когда человек станет таким целомудренным и безгрешным (а что касается того, где и когда это должно случится, об этом можно было бы сказать отдельно, но для благочестивых несомненно, что это не может быть сделано без Посредника между Богом и людьми Человека Иисуса Христа (1Тим 2:5)), так вот на этот счет Ксист благоразумно предупреждает, чтобы, когда каждый делается таковым и, тем самым, справедливо причисляется к сынам Божиим, не думалось, что это была его сила, но что он получил сие по благодати от Бога, не имея этой силы в своей испорченной и извращенной природе, как сказано в Евангелии: Всем, кто принял Его, Он дал силу стать детьми Божьими (Ин 1:12), чем они, конечно, не были по природе и никогда не могли бы стать, если бы не получили по Его благодати силу такого рода. Это сила, на которую способна только сила духа божественной любви, которая находится в нас благодаря Святому Духу, данному нам (Рим 5:5).

78. Свидетельства Иеронима

Также он ссылается на толкование евангельского отрывка преподобного пресвитера Иеронима. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф 5:8). Это те, кого не обличает совесть в каком-либо грехе», – говорит он и добавляет: «Чистый  [Господь] видится чистым сердцем, храмом Божиим не может быть что-либо оскверненное» (Girolamo. Comment. in Ev. Mt 1, 5, 8). Это, конечно, происходит в нас благодаря стремлению, труду, молитве, настойчивости, чтобы мы могли быть приведены Его благодатью через Иисуса Христа, Господа нашего, к тому совершенству, в котором мы можем созерцать Бога чистым сердцем (Рим 7:25). Что касается другой цитаты того же пресвитера: «Бог создал нас со свободной волей, и ни к добродетели, ни к пороку нас не влечет необходимость; иначе там, где есть необходимость, не будет [заслуженного] венца [за добродетель]», то кто не признает этого, кто не принимает этого всем сердцем, кто станет отрицать это в отношении первозданной человеческой природы? Но суть в том, что чтобы [всегда] поступать правильно, необходима свобода [божественной] любви [к добру], а не необходимость [человеческой] природы.

79. Печальная необходимость грешить

Вернемся к апостольскому изречению: любовь Божия разливается в сердцах наших Духом Святым, данным нам (Рим 5:5). От Кого это, как не от Того, Кто вознесся на высоту, пленил [плен] и дал дары человекам (Еф 4:8)? Теперь же, когда существует известная необходимость грешить из-за порока природы, а не из-за ее сущности, пусть человек услышит и научится говорить Богу, чтобы избавиться от этой необходимости: выведи меня из моих бед (Пс 24:17). Потому что в такой молитве происходит борьба с искусителем, враждующим с нами посредством этой необходимости, и только по обильной благодати через Господа нашего Иисуса Христа (Рим 5:5) эта злая необходимость будет удалена от нас и даруется полная свобода.

80. Свидетельства, которые Пелагий извлек для себя из сочинений самого Августина

Перейдем к нам самим. «Кроме того, – говорит он, – в книге епископа Августина “О свободе воле” сказано: “Какова бы ни была причина воли, если ей нельзя сопротивляться, она отдается ей без греха; а если может, то она не поддается ей, и не согрешит. Может быть, это ведет к греху по неосторожности или заблуждению? В таком случае пусть остерегается, чтобы не быть обманутым. Неужели обман настолько велик, что его вообще нельзя избежать? Если так, то нет грехов. Ибо кто грешит в том, чего никак нельзя избежать? Но грех все-таки совершается, следовательно, его можно избежать» [Augustin. De libero arbitrio. 3, 18, 50]. Я признаю, что это мои слова. Но пусть и он тоже соизволит признать все сказанное мною выше, ибо речь идет о благодати Божией, подаваемой нам через Посредника как лекарство, а не о невозможности праведности. Следовательно, этой невозможности (какой бы то ни была ее причина), безусловно, можно сопротивляться. Ведь именно в этом мы просим помощи, говоря: не введи нас во искушение (Мф 6:13); и мы не обратились бы за помощью, если бы считали, что никак не сможем сопротивляться. Греха можно избежать, но – полагаясь на Того, Кого невозможно обмануть. Поэтому к этому же избеганию греха относятся и слова: прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим (Мф 6:12). Ибо двояким образом предотвращается зло болезни и в теле: и так, чтобы оно не случилось; и так, чтобы случившееся быстро излечилось. И чтобы этого не произошло, будем осторожны, говоря: не введи нас во искушение; а чтобы скорее исцелиться, позаботимся сказать: прости нам долги наши. Следовательно, независимо от того, угрожает ли оно или уже существует [в нас], его можно избежать [или избавиться от него].

81. Августин объясняет свои слова вопреки Пелагию

Но для того, чтобы мое мнение по этому поводу стало достаточно ясным не только ему, но и тем, кто не читал моей книги «О свободе воли» (или кто не читал ни моей, ни его), я должен сказать, что если бы он точнее передал ее смысл в своей книге, то между нами не осталось бы никакого спора на этот счет. Ибо сразу же после тех слов, которые он процитировал, я намеренно сделал оговорку во избежание превратного понимания: «И все же некоторые действия не одобряются, даже когда они совершаются по невежеству, и считаются заслуживающими наказания, о чем мы читаем у божественных авторитетов» [Augustin. De libero arbitrio. 3, 18, 51]. И, приведя несколько таких примеров, я сказал то же самое о грехах по немощи: «Некоторые действия также заслуживают неодобрения, хотя и совершаются по необходимости; например, когда человек хочет поступать правильно, но не может. Отсюда слова: Ибо не то доброе, что хочу, делаю, но то злое, что ненавижу, то делаю (Рим 7:19)» [Augustin. De libero arbitrio. 3, 18, 51]. После других цитат из Священного Писания далее говорится: ««Но все эти укоризненные голоса исходят от этого осуждения смерти. Ибо если это наказание не человека, но природы, то это не грехи». И потом немного ниже: «Следовательно, это справедливое наказание происходит от осуждения человека. Не следует удивляться и тому, что либо по невежеству он не имеет свободной воли выбирать добро, чтобы его делать, либо сопротивляясь плотской привычке (которая привилась смертному естеству законом преемственности), хотя он и видит, что должен делать, и хочет, и не может исполнить это. Ибо самое справедливое наказание за грех состоит в том, чтобы человек потерял то, что он не захотел использовать во благо, хотя и мог бы безо всякого труда, если бы захотел, и поэтому он теряет такую способность уже, когда хочет. Ибо таковы два наказания для души всякого грешника: невежество и затруднение [в делании добра]. От невежества происходит заблуждение, которое бесчестит; затруднения приносят мучения. Но принимать ложь за истины, чтобы заблуждаться против своей воли, и мучиться плотскими узами, чтобы не мочь удержать себя от похотливых дел, не есть первозданная природа человека, но наказание проклятых. Ибо когда мы говорим о свободе воли, мы говорим о творении, а именно, о том, каким человек был создан» [Augustin. De libero arbitrio. 3, 18, 51]. Таким образом дается ответ тем, кто возражает против невежества и затруднений этого рода, передающихся по наследству как природные недостатки от первого человека. «Таковым будет отвечено, чтобы они умолкли и перестали роптать на Бога. Возможно, они жаловались бы справедливо, если бы не было Победителя человеческого заблуждения и похоти; но так как Он присутствует везде, Тот, Кто многими способами призывает противящихся служить своему Господу, учит верующего, утешает надеющегося, ободряет прилежного, помогает подвизающемуся, слушает просящего; ваша вина не в том, что вы не знаете, но в том, что вы не хотите узнать то, чего не знаете; и не в том ваша вина, что не перевязываете свои раны, но в том, что вы презираете желающих их исцелить» [Augustin. De libero arbitrio. 3, 19, 53]. Вот о чем я увещевал, насколько мог, о том, как жить правильно и не упразднять благодати Божией, без которой человеческая природа, уже помраченная и испорченная, не может быть просветлена и исцелена. В этом вся суть этого вопроса, чтобы мы своей апологией извращенной природы не разрушили благодать Божию, которая во Христе Иисусе, Господе нашем. О чем я сказал далее: «По-разному мы говорим и о самой природе: либо когда говорится собственно о природе человека, в которой он непорочно стал первым в своем роде, либо — о той природе, в которой мы рождаемся невежественными и подчиненными плоти по наказанию проклятого, как сказано у апостола: Ибо мы по природе были детьми гнева, как и все остальные (Еф 2:3)» [Augustin. De libero arbitrio. 3, 19, 54].

82. Как побудить людей к вере, к покаянию, к преуспеванию

Поэтому, если мы хотим христианскими увещеваниями «пробудить и воспламенить холодные и ленивые души к праведной жизни», мы должны, прежде всего, призвать их к вере, благодаря которой они станут христианами и подчинятся имени Того, без Кого они не могут спастись. А если они уже христиане и пренебрегают праведной жизнью, то их следует увещевать страхами и воодушевлять похвалами в качестве награды; и конечно, мы должны призывать их не только к добрым делам, но и к благочестивым молитвам, и наставлять их в здравом учении, чтобы они могли и благодарить [Бога] за то, что решили жить хорошо, и за то, что сделали что-либо без затруднения, а когда почувствуют какое-либо затруднение, чтобы самыми верными и настойчивыми молитвами и готовыми делами милосердия они упорствовали в получении облегчения от Господа. И меня не слишком заботит то, кто преуспевает таким образом, кем, где и когда совершается этот путь к совершенной праведности; но где бы и когда бы это ни происходило, я утверждаю, что это возможно только по благодати Божией через Иисуса Христа, Господа нашего (Рим 7:25). И когда они, действительно, достигнут того, что не будут иметь греха, то они не должны уже говорить, что имеют грех, чтобы им не лишится истины, так же как тем,  которые, имея грехи, говорят, что у них их нет (1Ин 1:8).

83. Бог не повелевает ничего невозможного, потому что все возможно по Его любви

И «заповеди весьма хороши», если мы используем их законно (1Тим 1:8). Поскольку считается достоверным, что «справедливый и благой Бог не мог повелеть невозможного», нам наставляют и в том, что нам следует делать как посильное, и в том, о чем нам следует просить при затруднении. Действительно, все становится легким по той любви, для которой одной бремя Христово легко (Мф 11:30), будучи таковым и для Него Самого. Поэтому сказано: И заповеди Его нетяжки (1Ин 5:3); а кому они в тягость, тот должен принять боговдохновенные слова «они не тягостны» за свидетельство того, что и в нем может быть такое расположение сердца, для которого заповеди уже не обременительны, и испрашивать то, чего он пока лишен, чтобы он мог исполнить заповеданное. И то, что сказано Израилю во Второзаконии, если понимать это в благочестивом, святом, духовном смысле, означает, конечно,  то же самое, о чем говорит Апостол, упоминая об этом свидетельстве: Близко к тебе слово, в устах твоих и в сердце твоем (Втор 30:14) (или «в твоих руках», ибо в сердце человека его духовные руки), и добавляет в пояснении: то есть слово веры, которое проповедуем (Рим 10:8). Посему всякий, кто обратится, как заповедано, к Господу Богу своему всем сердцем и всей душой своей (Втор 30:2), не найдет тягостной заповедь Божию. Ибо насколько это тяжело, если это заповедь любви? Ибо человек либо не любит чего-то и поэтому отягощен, либо любит, и тогда он не может быть отягощен. И он любит, если, как предписано Израилю, он всем сердцем и всей душой обратился к Господу Богу своему. Он говорит: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга (Ин 13:14), и: Кто любит ближнего своего, тот исполнил закон (Рим 13:8), и: Любовь есть исполнение закона (Рим 13:10). Поэтому также было сказано: Если бы они шли добрыми путями, они наверняка нашли бы легкими пути праведности (Прит 2:20). Как же тогда говорится: По слову уст Твоих, я сохранил трудные пути» (Пс 16:4), если оба высказывания истинны? Они трудны для страха и легки для любви.

84. Степень любви определяет степень святости

Итак, начало любви – это начало праведности; сильная любовь — это сильная праведность; великая любовь – это великая праведность; совершенная любовь – это совершенная святость, но эта любовь от чистого сердца, доброй совести и веры не притворной (1Тим 1:5), которая есть величайшее в этой жизни и ради которой презирается сама жизнь. Но, спрашивается, есть ли, куда ей еще расти после прохождения этой жизни? Ведь где бы и когда бы она ни была настолько полна, что к ней ничего нельзя было бы добавить, она разливается в наших сердцах не силами природы или воли, которые в нас есть, но данным нам Святым Духом (Рим 5:5), Который также поддерживает нашу немощь и содействует нашему естеству. Ибо это сама благодать Божия через Иисуса Христа, Господа нашего (Рим 7:25), Которому с Отцом и Святым Духом принадлежит благость ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Из книги «Августианство и полупелагианство»