Оригенизм как основа экуменизма

Фото: http://рускатолик.рф

Еще одно подтверждение того, что в основе экуменического проекта как экклезиологического лжеучения (того или иного варианта «теории ветвей»: от радикального протестантского отрицания актуального единства Церкви и вавилонско-титанического восстановления этого якобы утраченного единства путем соединения всех конфессий под сенью Всемирного Совета «церквей» до умеренного католического и православного варианта этой же доктрины, когда соборное единство провозглашается сохраняющимся атрибутом только своей конфессии [то есть Римско-католической и Православной Церкви одновременно, что уже есть нонсенс, учитывая, что обе вступают в диалог друг с другом с аналогичных позиций эксклюзивности своей церковной полноты], а в других конфессиях это единство признается умаленным, благодатно ущербным, частичным), очередное подтверждение того, что в основании этой доктрины Второго Ватиканского собора (по заблуждению воспринятой православным академическим богословием в числе других «возрожденных» истин «патристики») лежит другое, более фундаментальное лжеучение, а именно, христологическое (оригеническо-каббалистическое, или гностическо-масонское по типу), очередное подтверждение всему этому прозвучало на «ежегодной молитве о единстве, объединяющей христиан различных конфессий» (21.01.2016),[1] в которой вместе с католиками, монофизитами, лютеранами, евангелистами и баптистами регулярно участвуют представители ОВСЦ МП (в этом году это были руководитель Секретариата по межхристианским отношениям иеромонах Стефан (Игумнов) и сотрудник Секретариата свящ. Алексий Дикарев).

Итак, вот это свидетельство:

«За пределами Церкви [РКЦ. – А.Б.] не безвоздушное пространство, <…> но семья <…> может быть, с разной скоростью, но движемся в одном направлении <…> ощущение единства, ощущение принадлежности к общему Телу Христову» (Кирилл Горбунов, пресс-секретарь католической архиепархии).

О том, что православные Поместные Церкви участвует в этом проекте с тех же самых концептуальных позиций (исповедания Тела Христова за видимыми пределами Церкви), говорят принятые одновременно с заявлением пресс-секретаря католической архиепархии проекты документов грядущего Всеправославного собора:

«как в ветхом Адаме содержался весь человеческий род, так и в новом Адаме собран весь человеческий род»; «ибо мир Христов является зрелым плодом соединения всего во Христе: явления достоинства и величия человеческой личности как образа Божия, проявления органического единства в Нем человеческого рода и мира, всеобщности принципов мира, свободы и социальной справедливости и, наконец, принесения плодов христианской любви среди людей и народов мира».[2]

О генезисе этого учения можно судить, обратившись к документам Второго Ватиканского собора.

«”Образ Бога невидимого” (Кол 1,15), Он есть и совершенный человек, возвративший сынам Адама подобие Божие, искаженное первым грехом. Поскольку человеческое естество было в нем воспринято, но не исчезло, постольку и в нас оно было возведено в наивысшее достоинство. Ибо Он, Сын Божий, через Свое воплощение, соединился неким образом с каждым человеком» (Gaudium et spes (Пастырская конституция о Церкви в современном мире). п. 22).[3]

Как мы видим, совпадают не только учения,  но даже название проекта документа Всеправославного собора («Миссия Церкви в современном мире») является калькой с Пастырской конституции Второго Ватикана. 

Основные положения этой доктрины популярно изложены в Декларации «Dominus Iesus» кардинала Йозефа Ратцингера.

«Христианская тайна преодолевает любые барьеры времени и пространства и восполняет единство человеческой семьи: "Несмотря на различия в положении и традиции, все призваны во Христе разделить единство семьи детей Божиих"».

Иначе говоря, речь идет о причастности Христу и Церкви даже за пределами всех христианских конфессий:

«Более того, спасительное деяние Иисуса Христа, в единстве и посредством Святого Духа, простирается за видимые границы Церкви ко всему человечеству. Говоря о Пасхальной Тайне, в которой Христос и сегодня живым образом в Духе соединяет верующего с Собою, а также дарует ему надежду на воскресение, Собор утверждает: "Это остается в силе не только для верных Христу, но и для всех людей доброй воли, в сердцах которых незримо действует благодать. Поскольку Христос умер за всех, и так как высшее призвание человека в действительности одно, то есть Божие, мы должны твердо верить, что Святой Дух дает всем возможность приобщиться этой пасхальной тайны ведомым Богу образом"». «II Ватиканский Собор стремился уравновесить два вероучительных высказывания: с одной стороны, что Церковь Христова, несмотря на разделения, существующие между христианами, пребывает в полноте лишь в Католической Церкви; с другой стороны — то, что "вне ее ограды также можно встретить множество крупиц святости и истины" (т. е. в Церквах и церковных общинах, не состоящих в совершенном общении с Католической Церковью). Однако, принимая это во внимание, необходимо утверждать, что "сила их исходит от той полноты благодати и истины, которая вверена Католической Церкви"». «...нельзя считать, что в наше время Церковь Христова более нигде не пребывает, напротив, следует верить, что она — цель, к которой должны стремиться все Церкви и церковные Общины. В действительности, "элементы этой уже устроенной Церкви существуют, объединены в полноте в Католической Церкви и, без этой полноты, в других общинах". "Следовательно, хотя мы и верим, что эти Церкви и отделенные от нас общины страдают некоторыми недостатками, тем не менее они обличены значением и весом в тайне спасения. Ибо Дух Христов не отказывается пользоваться ими как спасительными средствами, сила которых исходит от той полноты благодати и истины, которая вверена Католической Церкви"». «"Царствие относится ко всему: отдельным личностям, обществу и миру. Трудиться ради Царствия — значит постигать и развивать действия Бога, присутствующего в человеческой истории; означает трудиться ради освобождения от всякого зла. Если говорить кратко, Царствие Божие — проявление и воплощение во всей полноте Божиего Предустановления во спасение рода человеческого"». «Для тех, кто не входит в ограду Церкви, "спасение во Христе возможно благодаря благодати, которая, будучи мистически связанной с Церковью, формально не делают их частью Церкви, но просвещает сообразно их духовному и материальному положению. Эта благодать проистекает от Христа, является результатом Его жертвы и сообщается Святым Духом"; она связана с Церковью, которая "берет свое начало в миссии Сына и в ниспослании, то есть миссии, Святого Духа согласно Предустановлению Бога Отца"».[4]

Теперь сравним это с учением преп. Иоанна Дамаскина, составителя самой авторитетной ортодоксальной догматики: «Бог Слово, воплотившись, воспринял не то естество, какое усматривается в чистом умозрении, ибо это было бы не воплощение, но обман и призрак воплощения, а равно (воспринял Он) и не то естество, какое созерцается в (целом) роде, ибо Он не воспринял всех личностей (человеческого) естества, но (Он воспринял) то, которое — в неделимом, тождественное с тем, которое — в роде» (ТИПВ. III, 11 (55)).[5] То есть, вочеловечившись, Бог-Слово воспринял «человечество» как полноту человеческой природы (тело, душу, ум, волю), а не «каждого человека», восприятие которого в Церковь как «тело Христово» осуществляется только в церковных Таинствах, или строго в индивидуальном порядке: на основании свободного волеизъявления человека, а вовсе не по факту Боговоплощения, что полностью лишало бы смысла существование Церкви.

В доктрине Второго Ватикана (которая была воспринята школьным богословием православных Поместных Церквей и, вслед за РКЦ, положена в основание своей экуменической концепции) спекулятивно отождествлены такие сотериологические понятия, как «первое воскресение» (Откр 20:5) и «всеобщее воскресение мертвых». Еще раз приведем фрагмент Декларации «Господь Иисус», касающейся этого момента: «Говоря о Пасхальной Тайне, в которой Христос и сегодня живым образом в Духе соединяет верующего с Собою, а также дарует ему надежду на воскресение, Собор утверждает: "Это остается в силе не только для верных Христу, но и для всех людей доброй воли, в сердцах которых незримо действует благодать. Поскольку Христос умер за всех, и так как высшее призвание человека в действительности одно, то есть Божие, мы должны твердо верить, что Святой Дух дает всем возможность приобщиться этой пасхальной тайны ведомым Богу образом"». Согласно Священному Писанию и Преданию, благодаря Искуплению и Воскресению Христову, все представители рода человеческого участвуют в «воскресении мертвых». Поэтому нет надобности говорить о предоставленной каждому Милосердным Творцом «возможности приобщиться» к этому воскресению, потому что оно, по определению, «всеобщее». И наоборот, «первое воскресение», духовное, действительно, требующее, приобщения как сознательное действия со стороны человека, трактуется как имеющее универсальный характер (в силу Боговоплощения). Безусловно, весь род человеческий участвует в Воскресении Христовом как воссоздании нетления всего творения, утраченного в грехопадении первого Адама. О «возможности» же «приобщиться пасхальной тайне», «данной всем», можно говорить только в отношении того, что в Откровении св. Иоанна Богослова обозначено как «первое воскресение», предшествующее «всеобщему» (телесному) и осуществляемое во время земной жизни человека. Это приобщение выражается, прежде всего, благодатным обретением веры и принадлежностью к Церкви как Телу Христову, участием в Святых Таинствах (Евхаристии, непременно), аскетической борьбой с греховными страстями и исполнением заповедей, в результате чего действием благодати Божией и происходит «первое воскресение» – воскресение духа, или спасение человека как таковое.[6] По причине того, что далеко не все представители рода человеческого являются причастниками этого воскресения, после всеобщего воскресения мертвых происходит Страшный Суд, который был бы ненужным, если бы все воспользовались предоставленной Искуплением Христовым возможностью спасения. Поэтому «верные» (или воскресшие «первым воскрешением») на Суд не приходят («верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден» (Ин 3:18); «ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осуждёнными с миром» (1 Кор 11:31-32); «блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа» (Откр 20:6)).[7] Отождествление двух этих «воскресений» в доктрине 2 Ватикана – это теологическая спекуляция, лжеучение, или ересь. Можно сказать, что на оригенизм здесь накладывается еще своего рода хилиазм (для которого как раз характерно ложное толкование «первого» и «второго воскресений»). Ср.:

«ожидание новой земли должно не ослаблять, а скорее побуждать заботу о возделывании этой земли, где произрастает то Тело новой человеческой семьи, которое уже может дать некое предначертание нового века. Поэтому, хотя земной прогресс следует старательно отличать от возрастания Царства Христова, он всё же имеет немалое значение для Царства Божия, поскольку может помочь лучшему устроению человеческого общества». «Происходя из любви предвечного Отца, основанная во времени Христом Искупителем, собранная во Святом Духе, Церковь имеет спасительную и эсхатологическую цель, которой она может сполна достичь лишь в будущем веке. Однако она наличествует уже здесь, на земле, будучи составлена из людей, то есть членов града земного, призванных ещё в истории человеческого рода образовать семью сынов Божиих, которой надлежит непрестанно возрастать до самого пришествия Господня».[8]

Этим же идеалистическим (или «прѐлестным» – в святоотеческих терминах) ожиданием возрождения «золотого века христианства» (в частности, равноапостольских масштабов и плодов своей миссии) живет и православный экуменизм, исповедуемый ОВСЦ МП со временем митр. Никодима (Ротова),[9] вопреки многочисленным пророчествам Священного Писания о противоположном векторе истории человеческого духа, то есть об увеличении (по мере приближения конца «века сего») в мире зла, греха и неверия, а не добродетели и благочестия («Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» (Лк 18:8)). При этом, как в тоталитарных политических системах и сектах, ширящуюся пропасть между идеологией и реальностью, тщатся покрыть пропорционально умножающейся хилиастической пропагандой, «овечьими» покровами отвлеченных лозунгов и спекулятивных идей, живущих собственной жизнью и ни с чем из актуально сущего не связанных. И самая главная из них (как ползущая по швам основа, которая латается прочими заплатами) – это неооригеническая доктрина Воплощения:

«Целью вочеловечения Слова Божия является обожение человека. Христос, обновив в Себе Самом ветхого Адама (ср. Еф. 2:15), “сообожил в Себе человека, начаток нашего упования” (Евсевий Кесарийский, Доказательство в пользу Евангелия 4, 14. PG 22, 289). Ибо как в ветхом Адаме содержался весь человеческий род, так и в новом Адаме собран весь человеческий род»».[10]

«Цель вочеловечения» (спасение человеческого рода, проповедь Евангелия, призвание «многих» в Царствие Небесное) здесь спекулятивно отождествлена с его результатом (спасением «избранных», воспринявших благую весть,  «собранных в новом Адаме» уверовавших в Него), ибо «все люди обязаны быть членами Церкви Христовой, но не все суть ее члены на самом деле».[11]

В качестве предпосылок также можно вспомнить квазихристианскую (и тоже гностическо-оригеническую по типу) философию «богочеловечества» Вл. Соловьева и софиологию прот. Сергий Булгакова, и в том и в другом случае приводящие исповедников этих лжеучений к экуменизму: под сенью папизма – в случае первого и традиционному (под сенью ВСЦ) – в случае второго. «По мысли Соловьева, Богочеловечество Господа Иисуса есть восстановление первоначального, некогда бывшего Богочеловечества в мире. Вообще человек,— пишет Соловьев,— есть некоторое соединение Божества с материальною природою, что предполагает в человеке три составных элемента: божественный, материальный и связующий оба, собственно человеческий»… «Таким образом, понятие духовного человека предполагает одну Богочеловеческую личность, совмещающую в себе два естества и обладающую двумя волями» (подчеркнуто Соловьевым). Как видим, Соловьев прилагает догмат Богочеловечества Сына Божия ко всему человечеству». «Термин «богочеловечество» в применении к миру у Соловьева имел общий смысл, Соловьев не ставил его в рамки Халкидонского определения. Это делает о. Булгаков».[12]

«…надлежит в себе воспитывать своеобразный конфессиональный аскетизм, который состоит в том, чтобы не позволять себе мыслей и чувств, противящихся признанию христианства в “инославных”, церковной любви к ним. Но в то же время, и в антиномической сопряженности с предыдущим утверждением, должны мы исповедовать со всей силой истину, которая открылась нам в вере нашей. Мы, православные, должны не только исповедовать, но и проповедовать православие как полноту и чистоту веры, которая неповрежденно содержится в православном предании. Поэтому в отношениях к инославным мы не должны впадать в конфессиональный индифферентизм, для которого все вероисповедания одинаковы, напротив, мы должны различать степень удаления их от православия. <…> сакраментализм <…> не абсолютен в том смысле, что им не закрываются и не упраздняются и другие, прямые пути для действия благодати Божией. Это явствует уже из апостольского перечня даров духовных, из которых ни один не связан с иерархией и чрез нее подаваемыми таинствами. <…> Эта жизнь [Единой Святой Церкви как совершающееся Богоприятие, Богочеловечество in actu] не вмещается в видимую организацию церковную, но переливается за ее края. Она обращена ликом своим ко всему человечеству, которое будет судимо Христом на основании Его в нем присутствия, и даже ко всему творению».[13]

Эти неоплатонические идеи полноты и частичности «православия»; исторического становления «богочеловечества» в масштабе всего человеческого рода; релятивизации сакраментальной жизни Церкви (доступности благодатных даров Духа вне, или помимо церковных Таинств) и обуславливают модернистскую ревизию традиционного отношения Церкви к еретическим и раскольническим сообществам, то есть их частичную реабилитацию с перспективой дальнейшего сближения.  

Александр Буздалов

Источник

[1] Орлова А. В Москве помолились о единстве христиан. Сайт «Рускатолик.рф».

[2] Миссия Православной Церкви в современном мире. Вклад Православной Церкви в достижение мира, справедливости, свободы, братства и любви между народами и устранение расовой и прочих дискриминаций. Проект документа Всеправославного Собора, одобренный Собранием Предстоятелей Поместных Православных Церквей в Шамбези, 21-28 января 2016 года).

[3] Документы II Ватиканского собора.  М., "Paoline", 2004. С.467. 

[4] кардинал Йозеф Ратцингер. Конгрегация Вероучения. Декларация «Dominus Iesus» («Господь Иисус») о единственности и спасительной вселенскости Иисуса Христа и Церкви. Заключение, пп. 12,16,17,19,20. Документы Второго Ватиканского собора. Пастырская Конституция о Церкви в современном мире. (Gaudium et spes). пп. 92, 22. Декрет об экуменизме (UNITATIS REDINTEGRATIO). п. 3. Декрет о миссионерской деятельности церкви (AD GENTES). п.1-3.

[5] Цит. по изд.: преп. Иоанн Дамаскин. Источник знания. Изд-во «Наука», 2006.

[6] Ср.: «Надобно знать, что как человек имеет тело и душу, то смертей у него две: одна смерть души, другая – смерть тела; равно как и два безсмертия – душевное и телесное, хотя то и другое в одном человеке, ибо душа и тело один человек. Так душею Адам умер тотчас, как только вкусил, а после, спустя девятьсот тридцать лет, умер и телом. Ибо как смерть тела есть отделение от него души, так и смерть души есть отделение от нее Святого Духа, которым осеняему быть человеку благоволил создавший его Бог» (преп. Симеон Но­вый Бо­го­слов. Тво­ре­ния в 3–х то­мах. СТСЛ, 1993. Т. 1. С. 22-23). «Если в будущем оном пакибытии, с воскресением праведных воскреснут телеса и беззаконных и грешников, то лишь для того, чтоб быть преданными второй смерти, – муке оной вечной, червю неумирающему, скрежету зубов, тьме кромешной, мрачной геенне огненной <…> Ибо как смерть души есть настоящая смерть, так и жизнь души есть настоящая жизнь. Жизнь же души есть единение с Богом, как жизнь тела – единение его с душой. <…> Ибо хотя и все воскреснут, но каждый, как говорит Апостол, в своем чину: духом деяния плотская умертвивший здесь там будет жить со Христом божественной и воистину вечной жизнью; похотями же плотскими и страстями дух умертвивший здесь там, увы! имеет быть осужден вместе с художником и виновником всякого зла, и предан нестерпимому и не престающему мучению: что есть вторая, не имеющая преемства, смерть» (свт. Григорий Палама. Ко всечестной во инокинях Ксении, о страстях и добродетелях и о плодах умного делания / Добротолюбие. 2-е изд. Т. 5. М., 1900. С. 256-258).

[7] «Мертвыми наименовал Господь тех живых по плоти, которые были поистине мертвы, как умерщвленные душою [Лк 9:60]. Те из этих мертвецов, которые остаются чуждыми Христа в течение всей земной жизни, и в этом состоянии отходят в вечность, не познают воскресения во все пространство времени, данное для этого воскресения, и заключающееся между двумя пришествиями Христовыми, первым — совершившимся, и вторым, имеющим совершиться» (Православно-догматическое богословие Макария, митрополита Московского и Коломенского. Изд. 4-е. СПб, 1883. Т.2. С.648.).

[8] О Церкви в современном мире. п.39-40 / Документы Второго Ватиканского собора. С.484-485.

[9] Ср.: «нетрудно назвать те дары любви, в которых более всего нуждается современное человечество, разъединенное и разномыслящее <…> и, несмотря на это, устремленное к единству, к сотрудничеству, к взаимопомощи и всестороннему развитию в условиях общей безопасности и достойных человека справедливых и гуманных общественных отношений. Эти дары суть: прочный и справедливый мир, искреннее глубоко осознанное братство, разумная и исполненная высокой нравственной ответственности свобода и, наконец, сама божественная любовь, как совокупность совершенства (Кол. 3, 14), постепенно проникающая собой все человеческие взаимоотношения» (Проекты резолютивных документов. 1968 г. Гл.VI «Православие в мире». В кн.: «Митрополит Никодим и всеправославное единство». СПб, изд. «Князь-Владимирский Собор», 2008. С.216).

[10] Миссия Православной Церкви в современном мире. Вклад Православной Церкви в достижение мира, справедливости, свободы, братства и любви между народами и устранение расовой и прочих дискриминаций. пп.А1, В1.

[11] митр. Макарий (Булгаков). Православно-догматическое богословие. §168, II / Православно-догматическое богословие Макария, митрополита Московского и Коломенского. Т.2. Изд.4-е. СПб, 1883. С.195. 

[12] прот. Михаил Помазанский. Догмат Халкидонского Собора и его истолкование в религиозной философии Вл. С. Соловьева и его школы. Православный путь. Джорданвилль, 1951. С. 140-158.

[13] прот. Сергий Булгаков. Основание экуменизма. Журнал «Путь», 1938. С.11-12.